— Видимо, ты балбес, — Эми обхватила руками колени. — Тех, кто ехал первым классом, размазало так, что костей не соберёшь, раз уж они к тебе не заявились. Кстати, и багаж у богатеев обычно не досматривают — легче было бы протащить взрывчатку. Сколько мест в таком вагоне?
— Понятия не имею, — растерялся Эван. — Мне, знаешь ли, не доводилось…
— Горе-то какое. Ну так пойди и узнай. Раздобудь список тех, кто купил билеты в этот чёртов вагон первого класса — скорее всего, наш друг из их числа. Поговори с ними, посмотри, что за люди.
— Да они меня и на порог не пустят!
— Выбор есть, — нехорошо ощерилась Эми.
Новенькое здание вокзала расположилось на вершине пологого холма. От стен ещё пахло краской и строительным раствором, начищенные стёкла блестели на послеполуденном солнце.
Эван остановился у главного входа. С огорчением посмотрел на забрызганные грязью туфли, поправил воротничок — и потянул ещё липкую от лака дверную ручку на себя.
Зал ожидания пока был закрыт — строители торопливо разбирали леса у дальней стенки. А вот кассы уже работали. К ним-то Эван и направился.
— Добрый день, сэр, — вежливо улыбнулась ему пожилая дама, закрывая книгу с изображением влюблённой пары на обложке. — Чем могу помочь?
— Видите ли, мне очень надо попасть в воскресный поезд.
— Но билеты давно распроданы, сэр!
— Знаю! — горестно воскликнул Эван, мельком бросив взгляд на обложку романа. — Понимаете, у меня есть невеста. Я люблю её больше жизни. И она, представьте себе, уезжает этим поездом в столицу — может быть, навсегда! Но не по своей воле, это всё её старший брат…
Сказал — и сам ужаснулся: ну кто поверит в такую ахинею? Однако дама заинтересованно подалась вперёд.
— Несколько лет назад он уехал на континент, и от него не было вестей, — на ходу сочинял Эван. — Мы уже назначили дату свадьбы, разослали приглашения. И тут он возвращается и, конечно, приходит в бешенство из-за того, что всё решили без его ведома. Он запретил нам общаться, настроил её против меня — не знаю, как ему это удалось!
— Он мог вас оклеветать, — сочувственно сказала дама. — От человека с континента всего можно ожидать.
— Думаете?.. Ох, если бы мне только удалось с ней поговорить, всё разъяснилось бы, я уверен! Но не стану же я пробираться к ней в дом, как вор, в самом деле? Есть лишь один шанс.
— Сожалею, сэр, но…
— Я точно знаю — она поедет этим поездом, в вагоне первого класса. Только представьте себе, у меня будет пять часов, чтобы с ней поговорить! Я уверен, мне бы удалось…
— …но билетов действительно нет!
— Конечно! Но если бы я знал, кто поедет в том вагоне — может, я бы выкупил билет у одного из этих людей? Я бы никаких денег не пожалел! Просто для кого-то эта поездка — так, баловство. А для меня — последний шанс. Они поймут, должны понять!
— Мне очень жаль, сэр. Ничем не могу вам помочь.
Окошко захлопнулось.
Эван стоял, как громом поражённый. Вот и всё. Хорошо хоть, Эми не видела этого позорного спектакля — уж она поглумилась бы всласть…
Он вышел на перрон. По ту сторону новеньких рельс виднелось старое деревянное строение с выцветшей надписью над дверью — бывший склад. Жестяная крыша поблёскивала в лучах заходящего солнца.
Кто-то тронул Эвана за рукав. Девочка-уборщица протягивала ему исписанный косым, торопливым почерком лист.
— Мисс Нелли велела передать, — улыбнулась она. — Вы правда очень её любите, невесту свою?
— Очень! — с чувством произнёс Эван, впиваясь взглядом в список.
Семнадцать строчек. Фамилии и имена. И цифры напротив них — наверное, номера купе.
Номер три. Некая Эллен Бойд — видимо, сестра или жена того самого Вольденского филантропа. Наверняка Уиллиг знает, где она живёт. Нет, вряд ли её можно заподозрить, но с кого-то же надо начать!
Номер пять — Эндрю Смит-младший. Ищи, что называется, ветра в поле. Сколько Эндрю Смитов, пусть даже и младших, может обитать в городе с двадцатью тысячами населения?
Номер десять…
Эван нахмурился. Приблизил лист к глазам, перечитал строчку ещё раз. Это было похоже на чью-то чертовски дурную шутку.
Под десятым номером в списке значилась некая Ида Монтгомери. Под одиннадцатым — Льялл Кори.
Ида, как всегда, вышла из здания института последней, когда её сокурсницы уже успели разбежаться по узким улочкам Вольдена. Привычным изящным движением поправила выбившуюся из причёски прядь, надела перчатки — и торопливо зашагала к остановке конного трамвая. Одна. Ну и славно.
Эван шагнул ей навстречу из тёмного переулка.
— Что вы с Льяллом затеяли? — прошипел он.
— Ты о чём? — удивление в её голосе казалось таким искренним. Господи, и когда она научилась врать?
— Ида, — выдохнул он, переводя дух. — Ты знаешь, мне плевать на политику. Но тебе не кажется, что отправить на тот свет двести душ во имя святой, мать её, свободы — это слишком?
— Да о чём ты? — чуть не плача, спросила она.
— Вы купили билеты в вагон первого класса. Умно, что уж там. Кто в чём заподозрит богатую влюблённую пару?
— Так, постой-ка, — нахмурилась она. — Ты про воскресный поезд на Бриттсбург? Ну да, Льялл раздобыл для нас билеты. Но что ты плетёшь? Какие двести душ?
— Поезд до столицы не доедет! Кто-то пронесёт в него взрывчатку и устроит крушение на мосту!
Ида осторожно кивнула. Да она же думает, что я рехнулся, понял вдруг Эван.
— Я точно знаю, что так и будет! — насколько же глупо это прозвучало! — Хорошо, раз ты ничего не знаешь… Но Льялл… Ты в нём уверена?
— Вполне, — сухо ответила она. — Эван, мы просто едем в столицу. Мы любим друг друга и хотим погулять по красивому городу. Без взрывчатки. Люди так делают иногда.
— Не надо, — он понял, что всё летит к чертям. — Только не этим поездом… Послушай, ради всего святого — спрячься где-нибудь до понедельника!
— Урод, — прошипела Ида сквозь зубы. Оттолкнула его и поспешила прочь.
— То есть ты зря потратил вчерашний день, — подытожила Эми.
— Ничего себе — зря! — возмутился Эван. — Я, можно сказать, нашёл этого гада!
— Уверен? В твоём списке семнадцать человек. Нет, я понимаю, что только один из них увёл у тебя девушку…
— Да при чём тут это! Льялл — сепаратист! И вообще, откуда у него деньги на эту поездку?
— Да, это интересно, — кивнула паури. — Украсть билеты он не мог, они же именные. А с деньгами у подобной публики обычно плоховато. Чем он вообще занимается, этот твой Льялл?
— Газету выпускает. «Солнце свободы».
— Тогда вообще не понимаю. — Эми нахмурилась. — Содержать типографию — удовольствие недешёвое. А если он ещё и распространяет свою газетёнку бесплатно, так вообще, одни расходы… Знаешь, что? Раздобудь её. И как можно больше легальных местных газет. Посмотрим на бумагу, шрифты. Если у него есть дружки в какой-то Вольденской типографии, то, по крайней мере, понятно будет, где его искать.
— Эми, у меня, вообще-то, работа есть! — простонал Эван. — Это несправедливо!
— Что несправедливо? — отчего-то разозлилась паури. — Что ты вместо того, чтобы пускать слюни в стакан с бренди, занимаешься чем-то полезным? Что можешь ходить по земле, разговаривать с людьми? А хочешь, я тебе одну историю расскажу — про несправедливость? Как-то раз двое молодых придурков из Вольдена решили, что им страсть как нужны деньги на их великие дела. И похитили с целью выкупа дочку богатенького фабриканта. Нет, зла они не хотели. Сунуть под нос тряпку, пропитанную хлороформом — это да. Отвезти в глушь и приковать к трубе отопления в старом доме— это да. А убивать — кишка у них была тонка. Они даже позаботились обо мне, лапушки мои. Оставили мне еду, воду и два дамских романа, чтоб не скучала. Сторожить меня не стали — ну а куда я денусь? Руку, что ли, отгрызу?
Их не было пять дней. А на второй день, как я понимаю, у меня начался аппендицит. Пустячная болячка, а, господин врач? — усмехнулась она. — Но не когда ты один в чёртовом заброшенном доме.
— И ты пять дней…
— Четыре. На пятый они вернулись и нашли мой хладный труп — ох как они перепугались. Дрянное было зрелище, что уж там. Ну а дальше — что ты думаешь? Их обуяло раскаяние, они вернули деньги и повинились перед моими родителями? Да чёрта с два. Уехали на континент и — я уверена — живут себе припеваючи. А славная девочка из хорошей семьи превратилась в тварь из старых сказок, в одинокий дух пустошей. А теперь — давай. Расскажи мне, как жестоко с тобой обошлась жизнь, избавив от женитьбы на дуре.
Какого мнения были Мод и Уиллиг о его психическом здоровье, Эвану уже и знать не хотелось. Что можно подумать о человеке, который в день приезда напивается до звёзд в глазах, на следующий день, побеседовав с воображаемыми друзьями в пустом кабинете, требует нарядный костюм, а теперь вот роется в ворохе кулинарных рецептов и занимательных статей, вырезанных Мод из старых газет? «Солнца свободы» у Уиллига, конечно, не оказалось. Пришлось снова тащиться в Вольден и обойти несколько студенческих пивнушек, пока не нашёлся добрый человек из Альянса — и того пришлось напоить в стельку, чтобы заполучить несколько потрёпанных экземпляров Льяллова детища.
Но оно того стоило.
Около десяти часов вечера Эван проклял всё на свете. Уже третий час он сидел в дощатой подсобке во дворе типографии мистера Бойда. Найти прореху в заборе, от которой к одному из дальних корпусов вела вытоптанная тропинка, оказалось несложно — а вот ждать гостей, вдыхая едкую вонь хозяйственного мыла и застоявшейся в мусорном ведре воды, было просто невыносимо.
Территория почти не охранялась. Старый сонный сторож лишь несколько раз высовывался из караулки, чтобы покурить. Неудивительно, что Льялл с дружками облюбовали именно эту типографию.