— Ох, мать твою, — вырвалось у Ильи.
Весь пол прихожей был залит маслом. Там и сям валялись самодельные ловушки: крупные осколки стекла, воткнутые в воск.
Ванесса застыла на пороге кухни — бледная, босая, в ночной рубашке. С кухонным ножом в руке.
— Илюша, он там был! Там, снаружи! — её била дрожь. — За окном! Стоял и смотрел на меня. И улыбался. Я позвонила в полицию, но… Рёссель вернулся. Пришёл за нами. С того света пришёл… Господи. Ну почему ты, даже ты мне не веришь?
Она разрыдалась. Нож выпал из разжавшихся пальцев.
— Да потому, что он сдох! — рявкнул Илья, сдерживаясь из последних сил. — Потому что я его убил, этими вот руками убил, вот почему!
В виски впилась острая боль.
Он ведь любил её. Действительно любил. Старался, как мог, спасти её от себя самой.
— Тебе нужна помощь, — сказал он, осознавая необратимость собственных слов. — Помощь профессионалов. Тех, кто знает, что со всем этим делать. Я — уже не знаю. Извини.
Она ни слова не сказала в приёмном покое психиатрической больницы, пока оформляли документы, — только поблагодарила кастеляншу за выданное бельё. Словно пытаясь вылечить эту мрачную тишину, парнишка-администратор щебетал за троих:
— Не волнуйтесь, Илья Александрович, у нас лучшие врачи! Настоящие, дипломированные, никаких самоучек. Доктор Рихтер с посттравматикой работает на ура, всех на ноги ставит…
— Вы, милая, проходите, — шепнула Ванессе кастелянша, бросив на Илью укоризненный, до костей прожигающий взгляд. — Третья палата, вон там, за углом.
Но он ведь сделал всё, что мог! Весь день мотался по старым знакомым, умудрился выбить место в частной клинике. И вообще, это действительно ради неё! Сейчас она не понимает, но потом, после курса лечения…
Да что там. Не простит.
— Мне хотелось бы поговорить с лечащим врачом, — повернулся Илья к администратору. — Тут, понимаете, особый случай. Очень важно знать предысторию расстройства…
— Доктор Рихтер сейчас на планёрке. Придётся подождать.
— Как долго?
— Может, час, — не слишком уверенно сказал парнишка. — Или два.
Что ж, день и так был потерян. Рамиро, наверное, рвёт и мечет, так и не дождавшись Ильи в участке; нашёл ли Драган что-то стоящее внимания — неизвестно…
Илья расположился на продавленном диванчике для посетителей. На журнальном столике лежал ворох старых газет, увенчанный журналом мод за январь и крикливо-яркой брошюркой из Центра регистрации.
На обложке брошюрки понурый серый человечек стоял перед зданием ратуши. Со всех сторон на беднягу наплывали крупные буквы:
«Город разочаровал Вас?
Вы думаете, что всё было напрасно? Сожалеете о своём решении?
Не отчаивайтесь! Эксперимент предоставляет каждому из нас удивительные возможности!»
— Да уж, — скривился Илья, переворачивая страницу. И остолбенел. С разворота брошюры на него смотрели знакомые лица.
«В тот майский день меня и моих учеников взяли в заложники — попустительство политиков сделало это возможным. Тогда я, простой учитель математики, не мог ничего изменить. Именно это было самым страшным — ощущение бессилия. Здесь же, в Городе, мы властны над историей. Мы сами её творим. Теперь я, властелин своей судьбы, смотрю в будущее без боязни. Мы сделаем этот мир лучше. Вместе с тобой, мой друг. — Готье Лебёф, 43 года, общественный деятель»
«В своё время я совершил много ошибок: бросил учёбу, связался с дурной компанией. Наставник спас меня не только от тюрьмы, но и от гораздо худшего: от бессмысленной растраты жизни. Здесь я чувствую себя нужным. Мои знания приносят реальную пользу жителям Города. Эксперимент открыл мне глаза на самого себя. Иногда начать сначала — можно и нужно! — Карло ди Пьетро, 27 лет, исследователь»
«Вернуться? Нет, спасибо! Там я была никем. Официанткой в кафе для дальнобойщиков…»
— Чёрт, — выдохнул Илья, переворачивая страницу и глядя на подпись под последней из историй.
— Мне срочно нужно сделать звонок. В полицию.
Видно, что-то такое было в его голосе, что администратор только кивнул и посторонился, пропуская Илью за стойку.
— Илья, какого хрена? — возмущённо начал Рамиро. — Куда ты пропал? Я к тебе по-хорошему, по старой памяти, а ты…
— Анита Форсберг, модельер. 36 лет.
— Это ещё кто?
— Следующая жертва. Узнай её адрес, срочно. Хватай лучших ребят — и выезжайте. Даже если сейчас у неё всё в порядке — надо приставить к дому охрану. Я подъеду и всё объясню — и вам, и ей. А сейчас — просто сделай, как я прошу.
— Хорошо, — произнёс Рамиро после недолгого молчания. — Но что я ей скажу?
— Да просто объясни ей, насколько всё серьёзно! Расскажи, что этого урода не останавливают ни замки, ни свидетели. Покажи фотографии, дай почитать показания той же любовницы Лебёфа — чтобы Форсберг поняла, с кем мы имеем дело.
— Так, постой. А откуда ты знаешь про Лидию Лисс?
— Ну, из газет…
— Да там ни слова о ней не было! — понизил голос Рамиро. — Она же замужем! Да, она нас вызвала, согласилась сотрудничать — но всё это только на условиях конфиденциальности! Так что, Илья, по-хорошему скажи: от кого ты о ней узнал?
От Драгана. От мальчишки, который так живо интересуется этим делом.
От улыбчивого парня из Центра регистрации, которому откроют в любое время дня и ночи — стоит ему предъявить удостоверение.
— И ещё, — проговорил Илья. — Надо объявить в розыск одного человека…
По иронии судьбы, девушка жила в двух шагах от клиники. Если бы только злосчастная брошюра попалась ему в руки на пару часов раньше!
Илья стиснул зубы, глядя на распахнутую настежь дверь дома Аниты — и на колымагу Драгана, небрежно припаркованную у крыльца. Опоздал.
На секунду в душе всколыхнулась безумная надежда: а что, если девушка ещё жива? С Ванессой же получилось? Вдруг и на этот раз…
Рамиро просил дождаться ребят из участка. Не лезть на рожон. Разумная просьба. Но, чёрт возьми, этот урод всё ещё там!
Их всех зарезали. Раз так, у Драгана может и не быть с собой огнестрела. Значит, шансы есть.
Илья поудобнее перехватил рукоять выкидного ножа — единственного оружия, которое у него с собой было; мелочь, но хоть что-то…
Анита ничком лежала на полу гостиной. Драган склонился над ней, рассеянно перебирая пальцами слипшиеся от крови русые волосы.
— Что ты наделал? — севшим голосом проговорил Илья. — Ты хоть сам-то понимаешь?
— Опоздал, — регистратор дико усмехнулся. — Нет, ты представляешь? На пять минут опоздал. Она тёплая ещё. Тёплая. Вот потрогай…
В последнем взгляде Драгана не было ни испуга, ни раскаяния — лишь бесконечное удивление.
В участке пришлось задержаться до утра. Впрочем, теперь спешить уже точно было некуда.
— И всё-таки не пойму: что ему от тебя-то было надо, этому психу? — спросил Рамиро напоследок. — То есть, он к тебе прицепился, чтобы расследование под контролем держать?
— Похоже на то.
— Да уж, — Рамиро покачал головой. — Повезло. Мы бы сами на него и за полгода не вышли. Ты фоторобот видел? Вообще не похож на Драгана этого, разве что цвет волос…
— Покажи, — попросил Илья. Хотя какая теперь разница-то? Драган на том свете, как и его кумир…
— Ну, как скажешь, — Рамиро протянул ему папку.
Илья вздрогнул: с рисунка на него смотрел Рёссель.
— Обескураживает, да? Шеф на этого шутника-художника так орал — с третьего этажа было слышно. Кстати, насчёт шефа. Мы тут поговорили… в общем, хватит тебе дурью маяться. Ну какой из тебя охранник? Возвращайся в полицию, а? Нет, я знаю: ты Нессе обещал. Но может, вы как-то договоритесь?
Возвращаться в пустую квартиру не хотелось — но надо было подготовиться к беседе с бывшим, а может, и будущим начальником.
Просроченное полицейское удостоверение вместе со стареньким кольтом должно было храниться в обувной коробке на антресолях. Вот уже лет восемь Илья в неё и не заглядывал — не хотел бередить прошлое. Кто же знал, что оно само влезет в его жизнь?
Он сразу понял: с коробкой что-то не так. Пыли на ней оказалось куда меньше, чем должно было скопиться за все эти годы, да и весила она подозрительно мало.
Илья отшвырнул крышку — и выругался, глядя на подшивку старых журналов.
Может, Ванесса перепрятала пистолет? Но зачем, чёрт возьми? И куда?
Зазвонил телефон — требовательно, настойчиво. Ну кого это чёрт дёрнул звонить в пять утра?
Наяву он слышал этот голос только один раз, пятнадцать лет назад. Но узнал сразу же.
— Приезжай, Илюша, — сказал Рёссель. — Ванессе тут без тебя очень-очень грустно.
Впоследствии он даже не мог вспомнить, как добрался до клиники — будто кто-то милосердный взял и стёр из памяти эти несколько часов. Просто постепенно сквозь ту тьму, в которую он провалился, услышав голос Рёсселя, стало проявляться хоть что-то осязаемое: выщербленные больничные ступеньки, пятная крови на паркете… С неинтересными жертвами маньяк не церемонился: сотрудников клиники просто перестреляли, как скот.
— Где ты, мразь? — прохрипел Илья. Воздух, тягучий и плотный, как расплавленное стекло, еле проникал в лёгкие сквозь сведённое судорогой горло.
— Мы здесь, Илюша, — раздалось из-за приоткрытой двери ординаторской. — Только я бы на твоём месте придержал язык.
Илья пробежал через приёмный покой. Рванул дверь на себя.
Сердце бешено заколотилось. Жива, слава богу.
Ванесса забилась в угол, спрятав лицо в ладонях. Рёссель развалился в кресле главного врача, поигрывая револьвером.
— Что, не поверил жене? А зря, Илюша, зря. Иногда самое простое объяснение и есть самое правильное.
— Да как это вообще возможно? — заорал он. — Ты же сдох! Я же тебя убил!
Ванесса, всхлипнув, часто задышала — и метафизика как-то сразу отошла на второй план. Кем бы или чем бы ни была эта тварь, принявшая обличье дохлого маньяка, сейчас нужно было спасать Нессу.