ый итог, только на костре — на одного героя больше. Мне, как видите, от своего костра всё равно не уйти, а вот людей было жаль… Это здесь?
Валь кивнула. Несомненно, это был тот самый дом. Но присутствия Вальгарта она не ощущала. Было что-то другое — то, отчего хотелось без оглядки броситься прочь.
— Если вы хотите мне что-то сказать — сейчас самое время, — от взгляда Раймара Валь захотелось сквозь землю провалиться.
— Зайдём? — промямлила она.
Поднявшись по выщербленным ступеням, он распахнул дверь. И Валь наконец поняла, что ждёт здесь, в тёмной прихожей.
Кровь брата впиталась в тёмные доски пола, но Валь даже сквозь закрытые веки видела зазубренные лучи чёрной звезды. Древняя и подлая магия, из-за которой отец когда-то вышвырнул Лотара из города. Выпить суть человека, забрать его память и волю, вселив в осиротевшее тело тварь с Изнанки — против такого эстера не поможет.
— Поняла? — прошептали губы против воли. — Я его обменяю на отца. Папа вернётся… так будет лучше, Валь, он разберётся, а то я совсем уже запутался…
— Непохоже, чтобы девицы были тут, — скучающим голосом сказал Изверг. — Однако что же это такое интересное в середине комнаты? Мне надо пойти и посмотреть, так ведь? Вы этого ждёте, сударыня?
Решение пришло единственно верное — не предавать. Ни брата, ни Раймара. Не мучиться. Не выбирать.
— Стой! — заорал Изверг.
Она успела. Успела первой встать в перекрестье лучей, на пороге темноты поймав растерянный взгляд.
Здесь не было ничего, кроме тумана и холода. Она медленно опускалась на дно — над головой колыхался вязкий сумрак, выпивая тревоги и сожаления.
Сквозь чёрную воду проступали отражения того, что происходило по ту сторону: сначала — чёрные росчерки ветвей на фоне светлеющего неба и чьё-то прерывистое дыхание, потом — ступени, вязь трещин на незнакомом потолке, лица и слова… Всё это бледнело и гасло, уплывая дальше и дальше.
Из глубины к ней рванулись две тени. Но вместо того, чтобы помочь, увести за собой, толкнули её наверх — навстречу чужим рукам и тающему миру, прорезанному алой вспышкой.
Сияние эстеры становилось немыслимым. Прошивало такую мягкую, уютную темноту, выжигая глаза, заставляло корчиться от боли, искать спасения в тенях — но две пары рук, казалось, были всюду, безжалостно выталкивая её из покоя навстречу боли и жизни.
Слабый предутренний свет резал глаза не хуже лезвия — но она видела. А значит, жила.
В приоткрытое окно чужой комнаты рвался холодный ветер и чьи-то голоса.
— Где Валеска, убийцы? Я должен её видеть! — крик Вальгарта вырвал её из оцепенения. — Отдайте её мне!
Что ему ответили, Валь не расслышала — помешал грохот выстрелов.
Она рванулась было к окну, но ноги подкосились. Перед глазами заплясали выцветшие узоры ковра.
Сквозь обморочную муть мелькнул вдвойне знакомый силуэт: Вальгарт зачем-то нацепил отцовский мундир. На лице брата многое можно было прочесть — испуг, удивление, растерянность… Только не радость.
— Ты? — только и сказал он. — Ох, чёрт…
Валь оперлась на руку, чтобы приподняться — и замерла, глядя на вплавившуюся в запястье эстеру.
Лотара Валь узнала сразу, хоть никогда и не видела. Невысокий, плотный, он вовсе не походил бы на мага, если бы не колючий цепкий взгляд и не разбухшие чёрные вены на висках. Рослый широкоплечий Вальгарт рядом с дядей выглядел перепуганным ребёнком.
— Умойся и надень это, — приказал ей Лотар, швырнув на пол черно-красное платье. — А ты поговори с сестрой, мальчик.
— Валь, ну зачем ты? — промямлил брат, не поднимая глаз.
— Зачем я не умерла? И как это объяснить твоим дружкам? Спроси у этого господина — или он только в ядах разбирается?
— Совсем свихнулась, — пожаловался Лотар непонятно кому. — Мальчик, Страндхольмы держат слово. Ты знаешь, что делать. И быстрее, люди ждут, суд вот-вот начнётся.
Темнота в углу шевельнулась. Он не заметил.
— Валь, милая, я так рад, что ты жива, честно! — испуганно залопотал брат. — Только скажи нам, где этот подонок спрятался. И отдай эстеру, ладно?
— Нет, — сказала она. Страшно не было. Только противно.
— Валь, ну не надо… не вынуждай… Вот зачем ты тогда помешала, а? — выкрикнул он яростно. — Отец бы смог всё исправить! Мне-то теперь одна дорога, я кровь испортил…
— Довольно, — оборвал его Лотар. — Эстеру, девка. Быстро.
— Не надо! — взвизгнул Вальгарт. — Дядя Лотар, ну давайте она просто притворится мёртвой!
Лотар наотмашь ударил его по щеке.
— Я же хотел по-хорошему, — произнёс колдун негромко, закатывая рукав. Чёрные вены проступили на бледной коже. — Правда, хотел. Что ж, вы оба там уже бывали.
Запах гари стал нестерпимым. Тени выпростали чёрные изломанные пальцы. Потянулись к Лотару…
Наверное, надо было бы закрыть глаза — но Валь заставила себя смотреть. Чтобы не забывать лик мести и запах власти.
Изъеденный огнём труп выглядел жутко — но, пожалуй, не хуже, чем ноющий Вальгарт:
— Сестрёнка, прости, прости, пожалуйста, это всё он, он страшный человек… Ты ведь меня не убьёшь? Я ведь вступился, это не моя вина…
— Пошёл вон, — устало прошептала она.
Дважды повторять не пришлось. Вальгарт вскочил, попятился к двери, не сводя с сестры настороженного взгляда. Тени поползли за ним.
В зале суда теснились отцы города — купцы, банкиры, чёрт знает кто ещё. В клетке на скамье подсудимых сидели четверо незнакомых Валь вельмож и Беатрис — бледная, осунувшаяся, с чистым, спокойным взглядом.
Было шумно. Очень шумно. Но ничто не могло перебить мёртвую тишину в комнате этажом ниже.
— Где господин Страндхольм? — вырвалось у кого-то.
— На том свете, — Валь подошла к трибуне — и церемониймейстер отшатнулся. — Если желаете — потом полюбуетесь на него, вас проведут. А вы ведь желаете, да? — она сорвалась на крик. — Вы ведь за этим сюда пришли — на труп любоваться?
В зале зашумели. Кто-то осторожно поднялся с места.
— Стоять! — заорала она. — И людей этих отпустите, госпожу Беатрис и прочих, что за балаган безобразный?
Отцы города угрюмо молчали. Ну ещё бы. По-человечески они не понимают, им надо по-Вальгартовски.
— Я — урождённая Страндхольм. И доверенное лицо господина Раймара, — Валь выпрямилась, поднимая руку с эстерой — чтобы все видели. — Власть в Небельвальде моя — по крови и по праву. Вам ясно, господа?
В зал влетел бледный, как мел, парнишка, сжимая в руке алую перевязь.
— Солдаты, — задыхаясь, проговорил он. — Из Кальтестранда.
— Наконец-то, — с облегчением охнул кто-то.
— Повинуйтесь госпоже Страндхольм! — прикрикнул на солдат церемониймейстер, быстрее других учуявший смену ветра.
И началось:
— Сударыня, мы должны были…
— Он угрожал нам… Он же маг…
— Мы бы никогда не причинили вам вреда…
— И вам тоже…
Он вошёл в зал — совсем седой, уставший, но живой! Валь обрадовалась бы, наверное. Если бы могла.
— Рада видеть вас, Раймар, — проговорила Беатрис. — Теперь, надеюсь, виновные понесут наказание.
Раздались аплодисменты — жидкие, неуверенные.
— Ты правда этого хочешь? — спросил Изверг. Совсем тихо.
— Больше всего на свете, — она растерянно улыбнулась. — Разве не все этого хотят?
— Не я, — щёлкнул взводимый курок. — Но будь по-твоему.
Она поняла — за миг до выстрела.
И стало тихо — так тихо, что слышно было, как стучат по стеклу капли дождя.
— Да за что же? — беспомощно прошептала Валь, глядя, как на сером бархате расплывается багровое пятно.
— Отравителей принято вешать, а государственных изменников — сжигать, — пьяно усмехнулся Изверг. — Уж простите, госпожа Страндхольм, но лучше уж так. Итог один.
Валь не понимала. Он нёс глупую злую девчонку через горящий город, вытаскивал из тьмы. И равнодушно убил лучшую из женщин.
— Дело в том, господа, что это восстание изначально было обречено, — Раймар повернулся к онемевшему залу. — В самом деле, кто станет пачкать руки паршиво срежиссированным массовым убийством, чтобы через неделю оказаться на костре? Нет, господин Страндхольм действительно был уверен, что люди умерли от прививок. И воспользовался моментом. Пожалуй, ему и подошедший гарнизон удалось бы убедить, полсотни трупов — неплохой аргумент.
— Но яд же был в вине, — проворчал кто-то из солдат.
— А кто его травил, вино это? Тот, кому это было выгодно. Тот, кто знал, что правда о безвредности вакцин станет известна. Её жалость подвела, — Изверг вздохнул. — Накануне этого… мероприятия Беатрис собственноручно вычеркнула из списков всех женщин и детей — и те прививку не получили. И студенток она пожалела. Сразу после церемонии выслала их в Кальтестранд, а вместо них оставила на убой красивых дурёх, которым смерть будет так же к лицу, как белые одежды. Но дурёхи оказались на удивление везучими — перепутали лабораторию и библиотеку, а потом ещё и встретили некоего отважного письмоводителя. Впрочем, Беатрис не сдалась бы без боя. Девчонки могли проболтаться, да и жертвоприношение отменять было обидно, столько сил вложено… Как этот горе-убийца пробрался в наш дом, вы не думали, Валеска?
— Стекло разбил?
— Его разбили изнутри, — покачал головой Изверг. — И уже потом. Бет выбралась на крышу, зажгла там лампу, провела этого господина через потайной ход — оба они были по уши в пыли. Если бы не Отто… Беатрис, наверное, расстроилась — но в остальном всё шло по плану. Отравленные подарки от сомнительного поставщика везут в лабораторию, придурки-реваншисты громят храм науки, нужные люди под шумок изводят ненужных, господа из городского совета получают удивительный шанс проявить свою лояльность. А потом так и вовсе чудесно: вешать будут солдаты, восстанавливать университет — пристыженные горожане. В белом — одна наша Небельвальдская святая.
— Чудовищное злодейство, — прошептал кто-то.