— Альберт, — раздался с улицы голос Михаила, — тут десяток двойников зеркальных с разным неприятным железом.
— У нас тут то же самое, — крикнул в ответ подполковник. — Отходи к нам, и держи дверь, чтобы с тыла не надуло.
За спиной Радима скрипнули петли старые ржавые петли, но он не обернулся, и так понятно, что это Ломов явился.
— Ух ты, — с радостью произнес Михаил, — да у нас тут Беглый. Товарищ подполковник, можно я его выпотрошу, он мне задолжал.
— Он тут всем, кроме Радима, задолжал, — подал голос Дмитрий, — так что, в очередь.
Пока его спутники перекрикивались, Вяземский прикидывал расклад. Два десятка вооруженных местных и двойников, пусть половина из них еще снаружи и только готовится ворваться, итого, если считать главаря, чуть меньше чем по четыре на рыло. В принципе, нормально. Дмитрий — боевик знатный, насчет Жданова неизвестно, не сходились они в поединке, но ходок просто обязан быть сильным бойцом, иначе не протянет долго. А может, все же поговорить с этим Беглым, не убудет от него, да и гарантии он вроде, как дает. Но Жданов и остальные его хорошо знают, и не горят желанием общаться, убедить их будет трудно.
Словно услышав его мысли, беглец посмотрел на Радима.
— Лихач, а давай твоего стажера спросим? Может, он сам на разговор согласится, и рубиться не придется. Он же не из вашей конторы. Так, вольный на обучении.
— И какая же тебе гнида сливает информацию? — поинтересовался подполковник.
Но Беглый отрицательно покачал головой.
— Ты меня за злодея из американских комиксов, что ли, принимаешь? — поинтересовался он весело. — Так вот я не такой дурак, чтобы с тобой откровенничать. Эй, наследник князя, твое слово — разговор или рубка? Ты все равно отсюда не уйдешь, пока не пообщаемся.
Радим покосился на стоящего слева от него Жданова, и тот отрицательно покачал головой.
— Разговор, — шагнув вперед, произнес он. — Но разговор тут, при свидетелях, потом ты нас отпускаешь вместе с девицей.
Какое-то время весельчак с добродушным лицом обдумывал предложение, наконец, покачал головой.
— Нет, не пойдет, им не нужно знать того, о чем мы будем беседовать. Так что, мне проще их убить.
Эти слова послужили спусковым крючком. Строй, состоящий из местных и двойников, разом качнулся вперед. Радим же, перейдя в боевой транс, за мгновение создал руну удара, ту самую, простейшую, которой его когда-то долбанул черный ходок. Она должна была ударить в грудь одного из местных, но срикошетила от щита, выставленного перед ним. Щит тут же погас, выполнив свое предназначение, но Радим уже летел вперед. Кукри ударил снизу вверх, на такой скорости тяжелый нож превратился в бритву. Он вошел в живот и рассек противника надвое и, дойдя до горла, разрубил нижнюю челюсть. Оказавшись в центре слегка расстроенных порядков, Вяземский разжал кулак левой руки, в котором был пакет с солью, и, рванув зубами край, широким махом сыпанул содержимым на всех вокруг.
Вой — вот что через мгновение услышал Дикий. Сразу человек пять, получив неожиданный гостинец, рухнули на пол, закрывая пострадавшие лица руками. Да и как иначе, если крупинки до мяса шкуру прожигали. А двойникам вообще было худо, они расползаться начали, словно прогоревшая в костре газета, которую подхватил ветер. В расстроенные порядки противника ворвался Дмитрий с двумя клинками наголо, и орудовал он ими — одно загляденье. Радим же добил двух местных и дорезал зеркального двойника.
Беглый на месте не стоял, из его руки вылетела незнакомая Радиму руна, выглядевшая, как зеленоватый сгусток, размером с дыню-колхозницу, и устремилась в сторону Дмитрия. Но тот краем глаза заметил движение врага, отбив своим здоровым кукри удар одного из местных, резко присел, пропуская ту над собой, попутно всадив малый тесак в брюхо врага. Подарок Беглого ударился о стену, и та тут же покрылась зеленоватой плесенью, мгновенно обратив в труху пыльный гобелен, которыми были обшиты станы.
Радим все это видел краем глаза. Развернувшись, он отправил в главаря руну паралича. Это было самое сильное из не летального, чем он владел, она относилась к среднему звену, но по затратам стояла рядом с высшими. Вот только Беглый принял ее на щит, но в ответ не ударил. Они с секунду смотрели друг другу в глаза, и в его взгляде было обещание.
В этот момент в прихожую вломилось еще человек пять, видимо, резерв Беглого. Они заходили во фланг, и Радиму ничего не оставалось, как, прикрывшись руной щита, переключится на нового врага. Вот только он не успел ничего предпринять, прямо за их спинами, словно из неоткуда, возник Жданов, успел использовать руну скрытности, видимо, готовил атаку по Беглому, но решил атаковать его подручных. Удар кукри сходу перерубил одному из местных шею, и он повалился на пол, заливая его очень темной, почти черной, кровью. Второму в лицо прилетел огневик, размером с куриное яйцо. Полыхнуло знатно. Он опрокинулся на спину, с обугленным до кости фасадом и выжженными глазницами. Приемную залу окутал запах паленого мяса.
Вяземский развернулся к лестнице, ища взглядом командира, но там уже было пусто, Беглый не принял боя и просто ушел, решив не связываться с тремя комитетчиками, которые покрошили его прикрытие, меньше чем за минуту. Дмитрий к этому моменту разобрался со своими противниками, походя зарубил катающегося по полу и завывающего от боли медленно рассыпающегося черными хлопьями двойника, и, в два прыжка добравшись до Жданова, навалившись на уцелевших врагов с тыла, устроил своими тесаками разделочный цех. Да, хорошо, что практика в отделе готовила к подобному, иначе Радим точно блевал бы дальше, чем видит, хотя та ферма была бледной тенью того, что случилось здесь.
— Держите комнату, — приказал подполковник, резким движением стряхивая с клинка своего кукри капли крови. — Я за девчонкой.
— Есть, — дружно гаркнули Михаил с Дмитрием.
Радим обернулся и бросил взгляд на Ломова. Тот, вцепившись в массивную ручку двери, не давал отряду с улицы ворваться внутрь, и пока что здоровяк с этим справлялся.
— Эй, стажер, — окликнул его Дмитрий, — а у тебя еще раз выйдет этот фокус с массовым поражением?
— Да, без проблем, — доставая из кармана второй пакетик с солью, весело отозвался Радим, вскрывая его и высыпая соль в ладонь. — Миш, открывай ворота́, запускай гостей, у меня для них угощение.
Ломов отпрыгнул от двери, и та тут же распахнулась, в узкий проем полезли зеркальные двойники.
Одного Михаил тут же принял на нож, распластав от брюха до глотки. Он умер мгновенно, а напирающие с улицы товарищи ботинками вбили тело в пол. Как только их набилось более пяти, Радим рассыпал широким полукругом соль, стараясь, чтобы зацепило всех. И снова все вышло, дикий вой обожженных нелюдей (ну, а кем еще считать двойников?), черные хлопья сгоревших оболочек, поднятые в воздух. Дмитрий и Михаил, врезавшиеся в деморализованную почти уничтоженную кучу тел, в мгновение ока добили прорвавшихся, а потом Ломов вообще выскочил наружу, выдать звездюлей тем, кому еще не досталось. Следом за ним рванул и Дмитрий, все было кончено в течение пары секунд.
— А Беглый удрал, — с сожалением произнес Дмитрий, вернувшись в дом, и таща с собой оружие, поднятое с двойников. Два тесака после детального осмотра он зашвырнул в угол, а вот третий и четвертый засунул в рюкзак Михаила.
— Артефактный металл в сплаве, — пояснил он для Вяземского. — Гефест будет доволен, да и премия за каждый такой положена. Не боись, стажер, мы не жадные, поделимся.
— Ох, и кровищей тут несет, — поморщился стоящий в дверях Михаил.
Стоило ему обратить на это внимание, как у Родима во рту появился привкус металла, словно медную монету под язык сунул. Но все это был пройденный этап, неприятно, но не более.
Дмитрий обошел все поле боя и, собрав оружие, быстро избавился от лишнего, но еще пять довольно приличного размера тесаков отправились в рюкзак Ломова.
— Чем ты их так? — приступая к более детальному обыску покойников, поинтересовался Дмитрий.
— Солью, — честно ответил Радим. — Благодаря руне гибели, что начертана на амарииле, она превращается в оружие массового поражения. Но про запас наделать не получится, в течение полминуты, стоит мне отойти дальше, чем на метр, все свойства исчезают.
— Да уж, козырный тебе камешек достался, — с завистью протянул Михаил.
— Если бы не он, сдох бы давно, — согласился Вяземский. — А теперь, товарищи капитаны, просветите меня, кто этот Беглец?
— Бывший сотрудник отдела майор, Беглов Иван Александрович, сильный ходок, — помрачнев, нехотя ответил Дмитрий. — Исчез в зеркальном мире в семидесятые, потом вернулся и принялся убивать наших. Он — одержимый, в нем какая-то невероятно сильная сущность засела. На его счету три ходока, четверо обычных следователей, и двое наших боевиков. Возможно, есть еще те, про которых мы не знаем. Разговаривать с ним не о чем, у любого сотрудника отдела приказ — найти и уничтожить. Никакого захвата, убить на месте.
— Он нам платит тем же, — выдал Жданов, выводя из двери под лестницей заторможенную девушку. — И счет в его пользу. Если бы не ты, мы бы пополнили список погибших.
— Только я-то не из отдела, — резонно напомнил Радим, — я у вас на курсах повышения квалификации. Может, и стоило мне с ним пообщаться, послушать, что скажет?
— Да, вольных зеркальщиков он никогда не трогал, — подтвердил Жданов, — даже несколько раз на контакт с ними выходил. Насчет несостоявшейся беседы с одержимым зеркальщиком, давай, потом поговорим. А сейчас пора сваливать, дочка директора в плохом состоянии.
Радим посмотрел на спасенную. Алиса Мельникова выглядела, словно ее опоили, заторможенная, никаких реакций на комнату, заваленную трупами. Любая другая, глядя на разрубленные тела, кровь от которых заливает пол, визжала бы от ужаса, а потом блевала бы дальше, чем видит. А эта, как зомби стоит, смотрит в одну точку, и все ей до фонаря.
— Все, вперед, — приказал Жданов, ухватив девушку за руку и таща за собой, — пока сюда не сбежались все местные и двойники ближайших анклавов.