К тому моменту, как они добрались до места, руна сокрытия сожрала процентов десять от его резерва. Дом на окраине выглядел так себе, не сарай, конечно, но и на коттедж не тянул, обычный, маленький, старый одноэтажный деревянный дом с крохотными оконцами, как в старину делали. Но было видно, что им недавно занимались, явно подновили за последнее время. В одном из окон горел тусклый свет, который с трудом, но пробивался через не слишком плотные шторы.
— Как эту халупу еще не снесли? — удивился Михаил. — В Москве, в нескольких километрах от МКАДа, на хорошем месте, и такой сарай.
Радим согласно кивнул, хотя тут же осознал, что его никто не видит. Дома, мимо которых они прошли, пока сюда топали, были куда как приличней, и заборы нормальные, высокие, и сами они большей частью из кирпича, или новенькие бревенчатые. Некоторые, созданные по западным стилям, прямоугольные, с рублеными формами, панорамными окнами и зимними садами под стеклянными крышами. И тут старый, обшитый даже не сайдингом, а досками, домишко за заборчиком из штакетника, высота которого по пояс.
— Ломов, — почти шепотом окликнул капитана Жданов, — зайди с тылу, посмотри, есть ли там второй ход. А мы за центральным присмотрим.
— Есть, — отозвался Михаил и перепрыгнул через низенький забор палисадника.
— Дикий, не вздумай активировать амулет поиска, — на всякий случай напомнил полковник.
— Не дурак, помню, что ведьма тут же нас почует, — едва слышно ответил Вяземский.
— Молодец, что помнишь. Давай, пока черти на двери руну входа, а то я чую, там защита от скрытности стоит, в бесплотности не пройти.
— Сделаем, — шепнул Вяземский и, стараясь не шуметь, тронулся к невысокому крыльцу.
До двери, обитой старым потрескавшимся дерматином с утеплителем, он добрался без приключений, на ступеньках ни одна доска не скрипнула, и руна легла, как надо. Дверь тут же стала полупрозрачной. Видно было плохо, но кое-что Радим рассмотрел, узкий коридор с лесенкой вверх, еще одна дверь, из-за которой пробивался лучик света. И тут тишина рухнула, с другой стороны дома полыхнуло, а затем раздался удар металла по металлу.
— Вперед! — выкрикнул Жданов.
Радиму, который и так был в боевом трансе, повторять не нужно. Он сделал шаг и оказался внутри. Только при этом его осыпало морозом, это могло означать только одно, руны внутри дома разрушили наложенную на него руну сокрытия. Но теперь это было уже не важно. Взяв разбег, он взлетел по лестнице. Дверь открывалась наружу, но он ударил руной силы, и ее вбило внутрь, вырвав вместе со старым косяком. Радим оказался в ярко освещенной комнатке, в центре которой стояло здоровое зеркало. Возле него замерла женщина лет сорока, бледная кожа, черные, с металлическим отливом, волосы, как у большинства выходцев из зазеркалья, там вообще было всего два цвета для волос — белые и черные. Разве что потеряшки добавляли оживления в скучную палитру. Узкое лицо ведьмы исказилось в злобном презрительном оскале. Он хотел нанести удар руной паралича, но понял, что опоздал, ведьма начала меняться. Впервые Радиму довелось лицезреть боевую трансформацию. Ее пальцы начали удлиняться, на них отросли внушительные когти, черты лица исказились, оно слегка вытянулось, на нем прорезалась серьезная пасть с кучей мелких зубов. Самая простецкая домашняя одежда из джинсов и легкого свитера с горлом осыпалась тленом, а кожа покрылась серой прочной коростой, которую зеркальщики называли каменной кожей. И тут Радим совершил ошибку, он вспорол пакетик с солью и швырнул содержимое в стоящую перед ним тварь. Вот только он забыл наставления зеркальщиков, которые веками имели дело с ведьмами с той стороны. И главное правило гласило — пока трансформация не закончена, ни что не способно причинить вред ведьме. Соль угодила точно в центр груди существа, и словно по стеклу соскользнула к ее ногам. И теперь у Вяземского осталась только одна надежда, что тварь вляпается в рассыпавшийся белый порошок хотя бы ногами, поскольку второго пакетика у него не было, не подумал, да и из дома он выходил спонтанно.
— Твою ж мать, полная трансформация, — ворвавшись в комнату и едва не снеся застывшего возле входа Радима, с тоской в голосе выкрикнул Жданов. — Никогда такого не видел. Соль свою готовь, — скомандовал полковник, — может, и выкрутимся с ней.
— Не выйдет, — покачал головой Вяземский. — Я сглупил, и единственный пакет швырнул в нее, как влетел внутрь, забыл, что при трансформации они неуязвимы.
— Кухня, — воскликнул Альберт и завертел башкой, в поисках места, где может найтись белая смерть.
Но было поздно, ведьма дернулась в последний раз, опустив руки и развернув их ладонями наружу, щелкнула когтями. Внушительными такими когтями, сантиметров по пять, не меньше.
Радим перехватил кукри прямым хватом. Сейчас режущие удары, даже усиленные рунами, не пройдут, шкура у твари, в которую превратилась зеркальная ведьма, крепкая, и холодняку поддается плохо. А самое хреновое, что руны против нее бесполезны, даже если сейчас сокрытие применить, она все равно будет видеть.
Радим завертел башкой. Да, сейчас соль была бы очень кстати. Вряд ли кухня находится в противоположенной стороне комнаты, там две двери, одна наверняка в крохотную спальню, вторая в сени заднего двора, ванную и туалет, и, конечно, на улицу, где воюет Михаил или не воюет, поскольку звона стали больше не слышно. Значит, последняя дверь, что ведет на кухню, справа от Радима со стороны Альберта.
— Товщ полковник, — держа существо взглядом, позвал наставника Вяземский. — Дверка, что от вас по правую руку, скорее всего, на кухоньку, больше просто некуда, сомнительно, что там летняя веранда. Я тварь займу, а вы мне пачечку соли поищите, чем больше, тем лучше.
— Чушь не неси, я куда опытней, сам иди за солью, — сжимая в руках кукри, отозвался Жданов.
— Знаю, что опытней, но я моложе, быстрее, и нож у меня усилен амариилом с руной разрушения.
— Это приказ, младший лейтенант, — взбеленился полковник. — Живо, соль искать!
— Рапорт подайте. Вы же знаете, у меня абсолютно никакого уважения к чинопочитанию, — с усмешкой произнес Вяземский.
Крутанув кистью с зажатым кукри, Радим шагнул вперед навстречу твари. Та оскалилась, приняв это движение за вызов. Вот только вместо того, чтобы атаковать Вяземского, как он ожидал, физически и в лоб, она начала менять пространство вокруг себя. Это было невероятно, Радим только в одном дневнике читал о подобном. Сто лет назад после революции чекисты брали московский ковен зеркальных ведьм, которые при безвластии совсем распоясались и совершенно потеряли берега. Людишек гробили десятками в неделю, а это для новой власти было совсем нехорошо. Так вот, именно тогда было получено свидетельство о применении неизвестной прежде руны, или, как утверждали впоследствии допрошенные по делу зеркальные ведьмы, цепочку рун, которая создавала на ограниченной площади невероятный по качеству зеркальный лабиринт, небольшой, но крайне плотный. Из одиннадцати человек, атаковавших ковен, выжил всего один зеркальщик Александр Носов, именно его свидетельства стали основой дневника. Пять ведьм были убиты, шестая сбежала, дом сгорел. Московский отдел лишился почти всех сотрудников, кроме Носова в нем числился только старик-архивариус, который скончался через несколько недель. Тяжелые были времена.
Радим мотнул головой, отгоняя исторические флешбеки, сейчас не до воспоминаний. Вся комната заполнилась десятками иллюзорных зеркал, стоящих под невероятными углами. Для Радима они были неосязаемыми, а вот ведьма могла в них ходить, как ей заблагорассудится. Самым плохим было то, что полковник остался снаружи, зеркальный лабиринт его не прихватил, и теперь Вяземский сам по себе.
— Дикий, слышишь меня? — пробился словно издалека голос Жданова.
— Да, — не спуская глаз с твари, заорал в ответ Радим. — Я в зеркальном лабиринте, и вам ко мне не пробиться. Ищите соль, а я попробую разрушить его, иначе мне конец. Да и вам, скорее всего, тоже.
— Понял, — заорал в ответ Жданов. — И только попробуй сдохнуть, практику не зачту.
Радима эта фразочка развеселила и, как ни странно, подбодрила. Самым интересным было то, что Вяземский абсолютно не боялся, наоборот, проснулась какая-то отчаянная, бесшабашная веселость.
— Потанцуем? — с усмешкой произнес он, глядя на зеркальную ведьму, принявшую боевую трансформацию.
Та ответила ему оскалом жуткой пасти.
Глава 15
Глава 15
Зеркальная ведьма пригнулась, оскалила полную зубов-иголок пасть и сходу прыгнула на три метра, решив для пробы атаковать Радима в лоб, завершив дело одним ударом. Вяземский стремительно сместился в сторону, увернувшись от удара лапы, и с разворота рубанул тяжелым изогнутым клинком. Под удар попало левое бедро. Только вот зацепил лишь кончиком, максимум глубина сантиметра два, для боевой трансформации зеркальной ведьмы это даже не царапина.
Тварь влетела в одно из иллюзорных зеркал, исчезнув из вида, и вылетела из другого слева от Радима, с фланга. Он успел пригнуться, пропуская ее над собой, и даже ударить, метя в грудь, но ведьма отбила клинок своими длинными и невероятно прочными когтями. Вот только этот промах был для нее не критичен, она снова угодила в зеркало и вышла из того, что оказалось у Вяземского за спиной. По сути, это напоминало рикошет пули в подъезде, но если та хаотично металась, отскакивая от стен по не просчитываемой траектории, то тварь четко контролировала свои перемещения, выбирая для атаки нужное зеркало, заходя на Вяземского с самых невыгодных для него направлений.
Вяземский успел заблокировать удар в последний момент. Развернувшись, он встретил когтистую лапу кукри, лезвие проскрежетало по каменной кожи твари, не дав той полоснуть когтями по груди. Радим, создал руну силы, применив ее на себя, саданул тварь ногой в живот, отправив ее в полет. Но та угодила в очередную зеркальную иллюзию и вышла у него справа. И снова он успел отбить удар и отклониться от второго, полоснув ведьму клинком по низу живота. Да, пробил прочнейшую шкуру, но снова едва зацепил, та вовремя отпрянула, и рана получилась наподобие первой, черная кровь хоть и засочилась, но