Его жена, отлипнув от Радима, заглянула в его глаза, тихо прошептав:
— Спасибо, — отступила к мужу, который тут же ее обнял за талию.
Дикий посмотрел на Владу, стоящую чуть в стороне. Ее взгляд был полон восхищения и обожания. «Не было печали, — мысленно вздохнул он, — дали фанатке пищу для размышления». Он снова посмотрел на мужчину.
— Я рад, что с вашим сыном все хорошо. А теперь забыли про то, что случилось, и что я к вам в гости заходил.
— Конечно, — кивнул мужик и протянул ему навстречу ладонь, которую Вяземский пожал.
Сосед, осторожно развернув заплаканную жену, аккуратно вытолкал ее на лестничную площадку.
— Не буду я ни о чем тебя спрашивать, — тихо сказала Влада, подходя и обнимая его за шею, — просто знай, что я горжусь тобой.
Она быстро его поцеловала и убежала на кухню. Радим же пошел менять футболку, за минуту, что соседка ревела ему в плечо, ткань промокла насквозь.
Ужин прошел немного скованно, Влада сгорала от любопытства, но, как и обещала, не задала ни одного вопроса. Зато любви и обожания в ее глазах прибавилось.
— Слушай, — решив немного сбить ее с мыслей о его героизме, произнес Вяземский, — когда мы в кальянной сидели, ты сказала, что после нового года путевка на Мальдивы, и у тебя вроде свободно место рядом, сколько мне это будет стоить?
— Ни сколько, — тут же заявила она, — все организую за счет фирмы, мы для себя и близких иногда так мухлюем.
Радим отрицательно покачал головой.
— Так не будет, это совершенно точно. Назови цену, и учти, я знаю, сколько примерно стоит отдых на Мальдивах.
— Ну, хорошо, — обреченно вздохнула Влада, понимая, что переупрямить Вяземского у нее нет никаких шансов, — со всеми скидками — триста пятьдесят на неделю, вылет тринадцатого января.
— Другой разговор, — улыбнулся Дикий. — Говори, куда деньги перевести?
Зотова расцвела, оно и понятно, ее ждали семь дней с ее героем на берегу моря, и там уж точно не будет никаких маньяков, а ему не придется рисковать своей жизнью. И тут Радим кое-что вспомнил, он достал служебный телефон и набрал куратора. Та ответила почти мгновенно.
— Дикий, только не говори, что ты снова куда-то вляпался, — голос подполковника Бушуевой звучал устало.
— Нет, Ольга Ивановна, все в порядке, — заверил ее Вяземский, перехватив ревнивый взгляд от Влады. Он ему не слишком понравился, но, может, он сам виноват, не стоило делать звонок при ней. — Сижу на кухне, ем горячее острое мясо и даже трезв. У меня вопрос. Формально, я служу в ФСБ, не будет ли у меня проблем при выезде за границу в начале января? Хочу на море.
— Нет, Радим, никаких вопросов, лети спокойно. Ты — вольный зеркальщик, да еще ходок, кто тебе, что запретить может? Захочешь, через пять минут будешь в Ницце, или на Майорке. Так что, не парься. И если у тебя все, меня ждет бокал красного и книга.
— Спасибо, Ольга Ивановна, хорошего вечера. — И Радим оборвал разговор. — Все, вопрос решен, — обратился он уже к Владе, — я могу лететь с тобой, хоть на край света. Куда деньги скинуть?
Угли ревности в ее глазах потухли так же внезапно, как и появились.
— По номеру телефона на карту скинь, я завтра все устрою. Загранник есть? Или делать нужно?
— Блин, — выругался Вяземский, — с паспортом беда, просрочен.
— Ничего, — вытягивая его из-за стола, улыбнулась Зотова, — паспорт тебе сделаем быстро, у меня есть человечек там, где их делают, ускорит процесс. Ты кураторшу наберешь, чтобы проверка конторы пошустрее прошла. Но сначала документ, потом деньги мне перекинешь.
— Как скажешь, — улыбнулся Радим.
Секс вышел ураганным, то ли Владу так подстегнула поездка на теплый океан, то ли его героические подвиги накануне, но она была в ударе. И засыпала она совершенно изможденная и счастливая, а Радим долго лежал и пялился в потолок, разрабатывая план на завтра, вернее, уже на сегодня, поскольку полночь уже наступила. В принципе, ничего оригинального он не придумал, проводить Зотову на работу, закрыть дверь и открыть проход в зазеркалье, пройти в город и оглядеться там, Москву он видел, теперь бы хорошо посмотреть на родной Энск.
Найти зеркало в зазеркалье, через которое можно выйти в город, труда не составило. Радим очень хорошо знал исторический центр и выбрал для прохода один музей, в котором побывал лет пять назад, когда еще учился. Там останавливался Столыпин, а самое главное, там имелось большое ростовое зеркало, идеальное для прохода.
Пыльно — вот самое точное слово, чтобы описать место, куда он попал. Пыль на мебели и на полу, пыль на стенах, изъеденная временем обивка и шторы. А еще десяток зеркальных фантомов, отражение родной реальности, девять небольших, наверное, дети на экскурсии, и сопровождающий или экскурсовод.
Радим спокойно прошел сквозь них и вышел наружу. Энск в зеркальном мире был куда менее шумным, чем столица. Нет, отголоски звуков его реальности, конечно, были, но гораздо тише и не так насыщено, до него долетали обрывки разговоров, звук машин, музыка, но в мегаполисе это давило, а тут просто фоновый шум. Еще он выглядел куда более старым, чем Москва, особенно исторический центр. Высотки и пятиэтажки имелись, но только вдалеке, сейчас Радим оказался среди двух максимум трехэтажных домов старой постройки, даже не прошлого века, а позапрошлого.
Вяземский огляделся, прикидывая, куда ему податься и что вообще нужно, осмотреться раз, неплохо было бы найти анклав потеряшек, сомнительно, что их тут много, но где-то они должны кучковаться. В принципе, они стали бы неплохим источником информации. Анклав местных тоже сойдет, обычно все проходит чинно-мирно, не воспринимают они ходоков, как врагов. Если, конечно, их на тебя не натравят, как сделал Беглый.
Мимо проехала фантомная машина, за ней еще несколько, на центральной улице вообще был плотный поток. Радим внимательно огляделся, и тут же засек аномалию, которая именовалась яма. Она, в отличие от похитителя душ, была рассчитана исключительно на физическую добычу, все равно какую, местный или потеряшка. Стоило неосторожно к ней приблизиться, как в тебя впивались десятки едва видимых серых нитей, которые цеплялись за одежду и кожу очень крепкими крючками, и рывком утягивали в карман, где добыча переваривалась, медленно растворяясь. Выбраться оттуда нереально, поскольку жертва помимо крючков получала ментальный удар, и внутри давление увеличивалось настолько, что попавшийся переставал что-либо соображать. А как выбраться, если ты не в себе?
Радим сотворил руну света. Почти все аномалии зеркального мира, коих насчитывалось около десятка, прекрасно реагировали на свет. Исключение составляла только призрачная паутина, ее нужно бить холодом, а потом просто расколоть обледеневшие нити хоть кулаком, хоть кукри. Уничтожив яму, нечего людей поджидать, Радим тронулся в сторону центра. Черных теней тут было больше, но сейчас они не лезли к нему, таращились из окон старых домов, фасады которых выглядели тут, куда как хуже. Вот дом губернатора, трехэтажный, большой, с высоким крыльцом, там сейчас выставочная галерея. Но делать ему там было нечего, и он пошел дальше, походя заметив еще одну аномалию. На этот раз для людей она была неопасна, она ловила черных теней и безобидных энергетических сущностей. Ходоки прозвали ее призрачным капканом.
Так, не спеша, Вяземский дошел до самого центра города. Главная площадь была полна зеркальных фантомов, шла какая-то презентация. На собранной сцене скакали люди, из колонок лился не слишком любимый рэп.
— Ба, господин ходок, — раздалось из-за спины. — Пять лет тут уже, ни разу не видел, чтобы кто-то в наши места забредал.
Радим спокойно обернулся. Толстоватый крепкий мужик, как всегда в каких-то тряпках, но вполне приличных ботинках. Рядом с ним еще двое, оба с тесаками. У главного в руках что-то вроде арбалета кустарного, болт с зеленоватым наконечником, что говорит об изрядной доле миродита. Надо сказать, это было редкостью, почти не встречались, поскольку, если промахнулся, потерять можно, а это большая ценность.
— Вот потеряшки исправно валятся, — продолжил незнакомец, — двойники плодятся, но чаще в новых районах, а гостей, могущих между мирами ходить, я не видел.
— Ну, тогда давай знакомится, — спокойно ответил Радим. — Я — ходок, можешь звать меня Дикий.
— Это хорошо, что ты ходок, — согласился главарь. — Зови меня Иваном. Да, это просто мое имя, а не прозвище, я старожил, и очень не хочу потерять себя. Передашь сообщение на ту сторону? Знаю я, что мне назад дороги нет, рассказали умные люди, но я могу следить за своей семьей через зеркала, и им нужна моя помощь.
— Передам, — легко согласился Радим. — Но и ты для меня кое-что сделай. Расскажи о зеркальном Энске. Кто, где живет? С кем можно пообщаться, и так далее. Скажем так, у меня тут обзорная экскурсия.
— Это можно, — согласился Иван, потом посмотрел на своих подручных, — идите, погуляйте, но не далеко, просто по сторонам посмотрите, чтобы нас не беспокоили. — Потом повернулся к Вяземскому. — Пойдем, на бортике фонтана посидим. У тебя сигареты нормальные есть?
Радим кивнул и кинул ему пачку, которую специально взял на случай наведения контактов.
— Хорошо, — затягиваясь, произнес Иван. — Давай, доставай блокнот, пиши сначала то, что передать от меня надо, потом поговорим за жизнь местную.
Радим кивнул и полез за дневником в сумку.
Глава 20
Глава 20
— Значит, смотри, торговый центр на Ленина, «Корвет», наверняка знаешь, в нем все потеряшки обретаются. Там воровать еду проще. Знаешь, наверное, как мы тут еду и воду добываем?
Радим знал. Зеркальный мир награждал некоторых потеряшек, двойников и местных особыми способностями, их ценили и берегли, звали их хваты, они — единственные, кто были способны с помощью силы, превращать фантомные продукты в настоящие. Вот только, чтобы, например, кусок свинины в мясном отделе обрел форму, требовалось сильно постараться, и тут многое зависело от резерва. Самые сильные добывали много, Жданов рассказывал, что знавал одного хвата, который мог за день до сотни килограммов разного съедобного добыть. Местные еще еду выращивали, они имели способности ходоков и часто воровали свиней на разведение и прочую не слишком крупную живность. Разбивали огороды, но, в основном, тут росли только картошка, лук, морковь и почему-то дуром перла капуста.