От чего отдохну, хотела спросить Мариана, от визга, что ли? Детали сражения – включая собственное совершенно позорное поведение – вспомнились ясно и отчетливо, заставив заполыхать от стыда. Но следовало признать, что предложение прокатиться в телеге, при всей его некрасивой подоплеке, весьма кстати. Мариана совсем не была уверена, что сможет сейчас удержаться в седле.
Поэтому девушка подозвала Пенку, привязала ее к решетчатому бортику телеги и растянулась рядом с Кэтрин на устилавшем дно душистом сене.
Базиль влез на передок и хлестнул лошадь.
– А сэр Барти? – спросила Мариана.
– Догонит, – объяснил Базиль, – всё договорено. Эх, похлебку жалко… Кэтрин, девочка, дай-ка мне хлебнуть из фляжки. До сих пор, понимаешь, не по себе.
4. Сэр Бартоломью, королевский рыцарь
Ехать по следу выворотней оказалось легко до неприличия. Не след – просека. Смятый орешник, вытоптанный папоротник, кляксы подсохшей глины на траве.
Вскорости Барти выехал на заросшую кипреем старую просеку. Глинистые пятна вели влево, кипрей был безжалостно смят, втоптан в землю. Странно, подумал Барти, почему выворотни свернули с легкого пути в лес? И – именно здесь? Хорошо бы разузнать, куда ведет просека.
Откуда она ведет, рыцарь увидел довольно скоро. Храп вынес седока к заброшенному глиняному карьеру. Барти спешился, огляделся. Подошел к самому краю. Он ожидал увидеть развороченные ямы – или, что лучше, заклинателя, спешно уничтожающего следы колдовства. Но карьер выглядел невинно и обыденно. Склоны желтели ползучим лютиком, и поверить, что не далее, чем полчаса-час назад отсюда вышла толпа очень даже шустрых выворотней, казалось попросту невозможным. И – ни смутной тревоги, ни ощущения взгляда в спину. И, конечно, никакого заклинателя.
Пройдя вдоль края карьера, рыцарь убедился: все выворотни ушли в одну сторону. Что ж, хоть за деревню можно быть спокойным… Э, постой, оборвал собственные размышления рыцарь, а не к деревне ли они и шли? Просека, похоже, ведет мимо – а через лес как раз можно выйти на тракт, а там – рукой подать…
Барти развернул Храпа и пустил в галоп – догонять телегу Базиля.
Догнав, сказал:
– Не знать, так и не поверишь, тихо и спокойно. Давайте-ка останавливаться, пока опасности нет. Вон и пригорок подходящий.
– И то. – Базиль почесал затылок и крякнул. – Обмозговать надо, и пообедать не помешает.
Однако с обедом решили погодить. Первым делом расспросили Мика.
– Он сначала руками так смешно размахивал, – тараторил мальчишка. – И подвывал еще. А потом начал из фляжки на землю брызгать, и куда брызнет – дым идет! А они – к нему! Он пятится и брызгает, а они – за ним! А потом Кэти как заорет: «Мик! Мик!» – а этот и услышал. И они ка-ак полезли! Прямо на нас! Ну тут уж мы дёру дали.
– Он вас увидел? – спросил Барти.
– Ну да, – кивнул мальчишка. – Так на меня зыркнул, чуть ноги не отнялись!
– Меня не видел, – дрожащим голосом поправила Кэтрин. – Я до просеки не дошла. Я и Мика не видела, пока мимо не пронесся как ошпаренный.
– И заклинателя не видела?
Девушка помотала головой.
– Мик, тогда на тебя вся надежда. Какой он?
– Ну, какой… ну, страшный.
– Сбрехнул, – вмешался Базиль. – Это потом тебе страшно стало, а поначалу – смешно было. Сам ведь сказал: «смешно руками размахивал».
– Он высокий? – подсказал Барти.
– Ну, – Мик почесал затылок, – с Кэти ростом, да. И с пузом.
– Значит, невысокий и толстый. Хорошо. Лицо видел? Борода, усы?
– Не, бритый.
– Странно… бритый заклинатель?
– Точно, бритый! И нос такенный! – Мальчишка изобразил рукой нечто довольно-таки странное, на нос вовсе даже не похожее.
– Это курносый, что ль?
– Не! Такой, вот вроде и не толстый, а книзу – вот такой! К пузу прям.
– Хм… кажется, ясно. А одет во что?
– Обычно одет. Как все заклинатели.
– Ряса черная или серая?
– Черная. Я еще подумал: на ворона похож.
– Невысокий, толстый, бритый, в черной рясе, и нос под пузо, – перечислил рыцарь. – Что забыли?
– Волосы, – подсказала Мариана.
Мик задумался. Прикрыл глаза.
– Вроде темные.
– Вроде? Или темные?
– Темные… кажется.
– Ладно, – отмахнулся от сомнительной детали Барт. – А фляжку помнишь?
– Обычная, – воспрянул пацан. – У тебя вон такая же.
– Интересные у тебя представления об обычном, – хмыкнул Барти. Отцепил фляжку, протянул мальчишке: – Точно такая?
– Ну да! Я еще подумал: эта полоска, блестючая, зря вделана. В засаде солнце поймает, и…
– Плоха та засада, что завалится на такой мелочи. – Базиль потрепал племянника по кудрявой голове. – Но мыслишь верно. Вояка.
– А ведь такие фляжки, – задумчиво сообщил Барти, – делают в Ич-Тойвине. Как раз вот с этой полоской. Для световых сигналов, между прочим, а вовсе не форсу ради. Мне, кстати, оттуда ее и привезли. Даже не знаю, продаются ли такие у нас. В Себасте ни разу не видел. И откуда бы такая у заклинателя?…
Базиль ухмыльнулся:
– Ты, друг мой, и представить себе не можешь, что иногда суют в уплату люди, у которых не случается денег.
– И то верно, – пробормотал Барти. Он все вертел в руках фляжку, и в стальной полоске на ее боку вспыхивали и гасли слепящие отблески. – Кстати, Мариана, ты хоть поняла, что уже можешь возвращаться?
– Ты о чем это? – насторожилась Мариана.
– Да о том, что именно ты нас всех спасла. Уж поверь, мы бы не отбились.
– Я?!
– Они просто рассыпались, – кивнул Базиль. – Я и сам чуть, понимаешь, не рассыпался!
– Как бы то ни было, – оборвал старого друга Барти, – твоя клятва исполнена. Уж такого точно не свершал до сих пор ни один доблестный рыцарь – одним визгом рассыпать в прах добрых полсотни…
– Сэр Бартоломью, – вспыхнула Мариана, – вы чрезвычайно меня обяжете, если не будете больше вспоминать о моей недостойной слабости. Поверьте, достаточно и того, что сама я запомню этот позор на всю жизнь.
– Эх, девочка, – Базиль покачал головой. – Важна победа, а не способ, которым ее одержали.
– Вот уж нет, – вспыхнула Мариана. – Может, это верно для наемника, но не для рыцаря.
– Я поправлю. – Барти усмехнулся в усы. – Хорош любой способ, о котором можно рассказать детям. А если они еще и смеяться будут, слушая, так лучше способа и нет.
– Вот уж спасибо. – Мариана покраснела, в глазах блеснули слезы. – Чем я точно сыта, так это вашими насмешками.
– Смех и насмешки – не одно и то же. – Барти прицепил фляжку на пояс, подумал: а кстати, еще и поэтому не годится Мариана в королевские рыцари, даже будь она мужчиной и трижды героем. Слишком обидчива, слишком горда. Ей бы радоваться – ведь это знак Господень, не иначе, что клятва исполнена в первый же день пути. А она – «молчите»!
Барти покачал головой: надо же, девичий визг как оружие против сказочной небывальщины. А и страшной, между прочим, небывальщины! Но если умело рассказать – то-то смеху будет. И то – чем еще девчонка превзойдет опытных рыцарей? Гонора у нее куда больше, чем умения, и ничего в том нет зазорного: не девичье дело война да драки.
– А все-таки, – до сих пор бледная Кэтрин опасливо оглянулась назад, – чем мы ему помешали?
– Очень даже просто, – буркнул Базиль. – Хотел, небось, на деревню чудовищ напустить.
– Зачем?!
– За деньгами, – зло усмехнулся Базиль. – Такая, знаешь ли, деловая операция. Потом шел бы, вроде случайно, мимо, да сам бы деревню от напасти и спас. А тут Мик – откуда ему знать, что пацан не из деревни? Что не расскажет, чьих рук дело?
– А он за нами не погонится?
– А зачем ему? Корысти нет.
– И все-таки, – задумчиво протянул Барти, – до Корварены мы вас проводим. Мало ли что. Как думаешь, Мариана?
– Конечно, – встрепенулась девушка. Рыцарю показалось, что в ее голосе мелькнуло облегчение.
КОРОЛЕВСКОЕ СВАТОВСТВО
1. Луи, король Таргалы
– На одного?! – возмутился капитан тайной службы Таргалы. – Вы хотите сказать, что я должен отпустить своего короля к Нечистому на задворки без охраны?
Луи обернулся так резко, что наборный паркет взвизгнул под сапогом.
– Граф, будьте любезны извиниться. То, что вы сказали, тянет на международный скандал.
– Ваше величество, – тяжело выговорил Готье, – вы вольны меня отставить, но пока я отвечаю за вашу безопасность, без охраны вы не останетесь.
– Ты не понял? Ты как Славышть обозвал, умник недоделанный? Столицу дружественного государства, хвост Нечистого тебе в глотку?
– Молодые люди, успокойтесь, – скомандовал князь Виталий. – Я понимаю чувства графа Унгери и готов сделать вид, что не слышал его слов. Что же касается охраны, граф, гости моего короля в телохранителях не нуждаются.
– И как бы ты ни возмущался, – добавил Луи, – Егорий прислал наговор на одного, и тут ничего не изменишь.
– А ты и рад, – буркнул Готье.
– Еще как, – согласился молодой король. – И хватит уже спорить, в Славышти скоро ночь, а мне с Радой не меньше часа объясняться.
– На выходе тебя встретят. – Виталий приобнял племянника, отстранился. – Вперед, мой мальчик. У тебя получится. Туда, – князь указал на дверь в смежную с кабинетом оружейную.
Луи хлопнул по плечу графа Унгери:
– Не сердись, Готье. Лучше проследи, чтоб здесь все в порядке было.
– Осторожней там, – буркнул капитан. – А то знаю я тебя…
Луи поправил перевязь и открыл дверь в оружейную. Успел увидеть абордажную саблю и легкий диартальский клинок, висящие крест-накрест на пестром ордынском ковре, но начатый в доме Виталия шаг закончился в знакомом коридоре королевского дворца в Славышти, в двух шагах от дверей кабинета Егория.
Вопреки дядиному обещанию, никто высокого гостя не встречал; только стоящий на страже кабинета гвардеец посмотрел ошалело, моргнул и поспешно вернул на лицо невозмутимо-бдительное выражение.
Гвардеец был из незнакомых, и Луи не стал интересоваться, не видал ли тот каких-никаких встречающих. Вместо этого спросил: