Тем не менее с подачи качественно накрученного Устинова был восстановлен распущенный еще в 1945 году Забайкальский пограничный округ, введено почти две сотни новых погранотрядов, переброшена поближе авиация, танки и тяжелая артиллерия. Транссиб спешно электрифицировался и перешивался на «двухпутку», кроме того, было начато строительство приграничных автодорог-рокад. Но дальше послезнание о боях за остров Даманский вышло боком. Мао Цзэдун резко сменил политику, и зимой 67-го на границе установились практически безмятежные тишина и спокойствие. Если, конечно, не считать многочисленных перебежчиков, от которых было больше вреда, чем пользы.
И вот теперь Председатель КПК явно решил взять реванш…
Машина вырвалась с шоссе на окраину Москвы, и сразу установленный в машине «Алтай» разразился громким звонком. В поднятой трубке раздался голос жены:
— Саш, мне только что дозвонился Володя, он уже в Кремле…
— И?! — перебил Шелепин. — Что-то прояснилось?
— Он сказал, что НОАК произвела по шанхайским узлам обороны пуск ядерных тактических ракет.[320] Зафиксировано как минимум пять атомных взрывов, из них один почти в центре Шанхая. Оборона Писяня прорвана, отчаянные бои идут на окраинах города.
— М-да…
— Устинов тоже звонил, ничего нового не сказал.
— Это нормально, — несмотря на серьезность ситуации, не удержал легкого смешка Шелепин. — Он свою семью от дел изолировал напрочь, поэтому думает, что у нас так же.
— Как думаешь, эта война в Китае, она нам не опасна? — Голос Веры Борисовны предательски дрогнул. — Ты меня так жутко напугал, когда уезжал!
— Если Штаты не начали в ответ сразу кидать атомные бомбы, то мы наверняка договоримся. — Александр Николаевич уже жалел о своей поспешной заботе о детях. — Так что не переживай! Но извини, я попробую до Димы[321] дозвониться, он должен уже все подробности знать.
До зала заседаний Президиума ЦК КПСС Александр Николаевич добрался едва ли не последним. Обсуждение уже было в самом разгаре, Кирилл Тимофеевич Мазуров привычно клеймил шанхайских контрреволюционеров, которые не оставили выбора бедному Председателю КПК. Небольшой рост, широкое добродушное лицо и смешные оттопыренные уши с острыми кончиками резко контрастировали с растрепанными волосами и горящими глазами. По его словам выходило, если Советский Союз и Китай вместе навалятся на общего врага, то победа, в смысле крах мирового империализма попросту неизбежен.
Сложно отрицать аргументы докладчика, Мао Цзэдун гениально угадал момент решительной атаки. Почти полмиллиона солдат и матросов США воюют во Вьетнаме, полсотни тысяч заняты в соседнем Лаосе, чуть меньше стоит в Южной Корее как буфер между Пхеньяном и Сеулом. У них дома бунты чернокожих, не сказать, что они всерьез угрожают политической системе, но экономике это удовольствие обходится совсем не дешево. Тут еще золото стремительно начало дорожать относительно доллара, и это стабильности не добавляет.
На первый взгляд это все мелочи, которые первая экономика мира может себе позволить без особого напряжения. Вот только небольшими силами мятежному Шанхаю уже не помочь. Пусть Великий Кормчий истратил треть своего ядерного потенциала, но он ясно показал, что на полпути не остановится. И что с ним могут сделать США? Перебросить подкрепления? Из доклада военных видно, что размещенный на Тайване 13-й авиаотряд делает все возможное, уже не особо маскируясь под армию Китайской Республики. Любые иные меры попросту опоздают: два, максимум три дня, и мятежники будут сброшены в море.
Давить через ООН, требовать санкций, обвинять в преступлениях против мирного населения? Безусловно, в долгосрочной перспективе это очень сильно ударит по международному коммунистическому движению. Европа не простит Мао сожженных в атомном огне людей; не пройдет и пары дней, как студенты в Париже начнут стыдливо прятать красные книжечки с цитатами вождя. Но… Здесь и сейчас все это не имеет ни малейшего значения, пример недавней арабо-израильской войны наглядно показал, что «против лома нет приема».
Применить в ответ ядерное оружие? Однако еще Хрущев обещал рассматривать ядерное нападение на Китай, как на сам СССР. И, несмотря на трения последних пяти лет, его слова никто даже не подумал опровергнуть. Развязать третью мировую ради Шанхая… Нет, на это в США никто не пойдет. Примера Кубы хватило всем.
Как специально, на последних словах Кирилла Тимофеевича дверь распахнулась, и в зал практически вбежал какой-то полковник. Не доходя до стола нескольких шагов, он вытянулся в сторону министра обороны и произнес:
— Шанхай только что заявил о вхождении в состав Республики Китай.
В наступившей тишине был слышен только четкий стук каблуков уходящего «строевым» офицера. Все присутствующие прекрасно знали — еще в декабре 1954 года США подписали с тайваньскими властями так называемый «Договор совместной обороны», фактически поставив китайскую провинцию Тайвань под протекцию США.
— Вот это номер! — Осторожный Микоян только расстроенно покачал головой. — Пока мы тут думаем, как лучше поддержать китайскую компартию, враги действуют!
— Интересно, а мистер Джонсон в курсе этой инициативы? — сразу вычленил главное Косыгин. — Если это сделано с его санкции…
— Нам нужно срочно перевести войска на повышенную[322] боеготовность! — не стал дослушивать Устинов. Уже поднимаясь со стула, продолжил: — С вашего разрешения, я сделаю необходимые распоряжения.
— Совсем эти китайцы рехнулись! — вставил свое мнение Воронов. — Друг друга гробят почем зря, еще и нас в это втравить хотят!
— Да при чем тут они, все из-за штатовской военщины! — горячо возразил Кириленко. — Зачем только мы на самоограничение по боеголовкам пошли!
— Они здорово подняли ставки! — постарался сменить тему Щербицкий. — Там все хороши, как сговорились, рвутся устроить «маленькую победоносную войну».[323] Что у Мао, что у Джонсона — в стране бунты. А с Украины чуть не все боеспособное ПВО в Сирию перебросили.
Началась обычная неспешная перепалка, по большому счету никто не понимал, что можно сделать в текущей ситуации, кроме «твердой решимости защитить завоевания китайской революции, не останавливаясь перед любыми средствами». Мазуров писал черновик тезисов в поддержку Китая для газетных передовиц. Микоян сосредоточенно пил чай. Только Александр Николаевич кожей ощущал, что мимо неспешно проходит возможность перехватить инициативу. «А что, если…» — подумал он, тут же оформил свою мысль в записочку и толкнул ее по столу Косыгину. Тот сперва бросил до крайности возмущенный взгляд на партнера, но потом призадумался на несколько минут и написал ответ…
Обмен бумажками между Председателями Совмина и Президиума Верховного Совета затянулся, скоро соратники увлеклись, записки летали по сукну стола туда и обратно, почти как у школьников на уроке. Наконец Микоян не выдержал, отставил в сторону чашку и обратился к «Николаевичам»:
— Товарищи, вы так увлеклись перепиской, может быть, вопрос стоит обсудить всем вместе?
— Пожалуй, пора! — Алексей Николаевич Косыгин еще раз перечитал последний текст и наконец ободряюще кивнул Шелепину. — Саша, у меня еще много вопросов по твоей идее, но время не ждет.
— Не бросайте сразу обвинения в предательстве, — тяжело вздохнув, начал Александр Николаевич. — Поймите: вариант, который я сейчас буду защищать, нравится мне ничуть не больше, чем вам. Но рассмотреть его мы просто обязаны.
Зафиксировав на себе заинтересованные взгляды всех членов Президиума ЦК, он продолжил доклад:
— Леонид, насколько помню, ты недавно говорил, — Шелепин обернулся в сторону Брежнева, — дескать, Китай слишком велик, чтоб его можно было контролировать? Так ведь это истинная правда! Представьте, нет, товарищи, вы только на мгновение представьте, что в Европе у нас не десяток разных стран, а одна? Сколько времени пройдет, прежде чем эта единая страна найдет свой, отличный от нашего, путь в коммунизм? Год? Два? Пять? Или не совсем в коммунизм? Или совсем не в коммунизм? Что вы предпочтете: единую страну «социалистической ориентации» до Ла-Манша или то, что мы имеем сейчас? Только честно!
Александр Николаевич отпил большой глоток успевшего остыть чая и быстро, чтоб не перебили, продолжил:
— Помните, что Мао Цзэдун заявил три года назад на встрече с японской делегацией? Ну помимо стандартных обвинений в ревизионизме и прочих непотребств. — Шелепин не стал выдерживать паузу в ожидании ответов, все же члены Президиума не школьники. — Китайский вождь тогда спокойно констатировал, что СССР оккупировал ни много ни мало, но полтора миллиона квадратных километров![324] Даже я тогда в это верить отказывался! Или вы и сейчас думаете, что он оговорился? — Александр Николаевич обвел взглядом присутствующих. Затем вытащил из внутреннего кармана пиджака блокнотик и зачитал: — «Мы обязательно должны заполучить Юго-Восточную Азию, включая Южный Вьетнам, Таиланд, Бирму, Малайзию, Сингапур. В будущем это будет очень полезно для развития китайской промышленности. После того как мы заполучим Юго-Восточную Азию, мы будем иметь силы, противостоящие советско-восточноевропейскому блоку».[325]
— А про случай с Пальмиро Тольятти[326] вы в курсе? — вклинился в разговор Косыгин, пока члены Президиума «переваривали» сказанное. — Когда Мао говорил о пользе ядерной войны для дела социализма, он спросил: «А сколько в результате атомной войны останется итальянцев?» И получил ответ: «Нисколько. А почему вы считаете, что итальянцы так важны человечеству?»
— Тольятти после этого и пары месяцев не прожил… — задумчиво почесал нос Брежнев. — Небось переживал сильно за своих.