— Вот что, — твердо проговорил он, — не знаю, джентльмены, что у вас на уме, но смею заверить: фокус не пройдет. Уже больше века назад во всем мире окончательно урегулированы все проблемы с национальными меньшинствами. К тому времени общественное мнение приобрело уже такое влияние, что игнорировать его не могла ни одна страна, в том числе — и Соединенные Штаты. В результате были пересмотрены соглашения, заключенные со всеми индейскими племенами. Разумеется, Государственное Казначейство было отнюдь не в восторге, но зато индейцы были удовлетворены полностью — каждое племя и каждый егочлен. — Глава Департамента возвел очи горе, выдержал паузу и продолжил: — Насколько мне известно, наибольшие трудности представляло соглашение с делаварами — их оставалось все-таки триста семьдесят пять человек. Но в итоге каждый получил по миллиону долларов.
— Гроши! — презрительно уронил Чарли-Конь.
— Простите?
— Гроши! — спокойно повторил индеец.
Даулинг постучал пальцем по лежащему перед ним досье.
— Департамент по делам индейцев предпринял попытку заключить соглашение и с семинрлами, однако выяснилось, что племени больше не существует. Оно исчезло, если не считать тех, кто продавал туристам сувенирчики из крокодильей кожи на берегу СильверКрик. Но, к несчастью, эти честные труженики оказались на поверку армянами, а сувениры — товаром японского происхождения. Было признано, что семинолы полностью вымерли.
— Не вымерли, — вмешался Восемнадцатый-Младший. — Ушли в подполье.
— Куда? — воззрился на него Даулинг.
— В подполье, — гордо повторил юный Оцеола. — Мы осознали, что чем позже подпишем соглашение, тем выгоднее для нас оно окажется. Вспомните историю: все великие страны, захватывая и присоединяя новые территории, начинали с уничтожения аборигенов. По прошествии времени они стали ощущать муки совести и кинулись спасать уцелевшие остатки этих народов. Их сентиментальность дошла до того, что на последних представителей коренного населения хлынул прямо-таки поток почестей, должностей и привилегий, какие и пригрезиться не могли остальным жителям этих стран. Возьмите для примера англичан — и маорийцев, тасманийцев, австралийских аборигенов… Или швейцарцев…
Милли робко кашлянула.
— А что случилось со швейцарцами, мистер Оцеола?
— Они полностью растворились в заполонивших страну туристах. Это было как во времена Чингисхана: орды туристов смешались с местными жителями и: в результате некоторое время спустя оказалось невозможно отыскать ни единого чистокровного швейцарца. Последний мастер умер в Берне двадцать лет назад.
— Давайте придерживаться темы, — официальным голосом предложил Мортимер Даулинг.
— Суть в том, — проговорил Чарли-Конь, — что соглашения между Соединенными Штатами и народом семинолов не существует. В отличие ото всех остальных мы никаких договоров не подписывали. Мы пришли к выводу, что гораздо больше выиграем, если скроемся. Уйдем в подполье. Исчезнем, отложив заключение соглашения минимум на век.
Даулинга вновь прошиб пот.
— Полагаю, — нерешительно проговорил он, — вы располагаете документами, подтверждающими вашу принадлежность к племени семинолов?
— К.этой акции мы готовились целое столетие, отозвался Оцеола Восемнадцатый-Младший. — Мы учли абсолютно все. У Департамента по делам индейцев нет ни единого шанса отказать в наших требованиях. Соединенные Штаты являются единственным на планете государством, полностью не урегулировавшим свои отношения с национальными меньшинствами. Можете вы представить, что скажет мировая общественность, если эта проблема станет достоянием гласности?
— Вот договор, — хрипло проговорил Даулинг, взяв, в руки один из документов, — который был подготовлен сто лет назад. Согласно этому проекту каждый член племени семинолов получит сто тысяч долларов, отказавшись от любых иных притязаний.
По лицу Фуллера-Быка скользнула ироническая улыбка, тогда как двое других его соплеменников вообще никак не прореагировали на эти слова.
— Я беру на себя смелость увеличить эту сумму, — решительно заявил Даулинг. — Вы получите столько же, сколько получили в свое время делавары. Миллион каждому из членов племени — мужчине, женщине, ребенку…
Посетители в упор рассматривали его, не произнося нИ слова.
— Чего же вы добиваетесь? — не выдержал в конце концов глава Департамента по делам индейцев.
— Флориды, — спокойно проговорил Оцеола Восемнадцатый.
— Флориды?
— Флориды, — повторил тот. — Эта земля исконно принадлежит нам, и мы не подписывали никакого договора о ее продаже.
— А вам известно, что сегодня во Флориде живет миллиард человек? Вы знаете, сколько капиталов и усилий вложили граждане Соединенных Штатов в благоустройство полуострова? За три века… Да что там — один лишь Гаванский мост…
— Мы сделаем проезд по нему платным, — удовлетворенно заметил Фуллер-Бык.
— И реституируем каждый дом, всякий мотель, любое апельсиновое дерево на территории штата, — добавил Чарли-Конь. — Мне, например, отойдет Майами.
— Майами? — не поверил собственным ушам Даулинг.
— Такова моя доля, — охотно подтвердил ЧарлиКонь.
— О Господи! — только и сумел проговорить Мортимер.
— А всех бледнолицых мы заставим покинуть территорию штата, — с явным удовольствием продолжал гнуть свое Чарли-Конь.
— Повторяю, этот фокус у вас не выйдет! — взорвался Мортимер Даулинг. — Это невозможно!
— Если нас вынудят, мы поставим вопрос перед Союзом Наций, — пригрозил Фуллер-Бык.
Даулинг даже застонал.
— Перед Союзом Наций? Тогда все пропало. Все cтраны — члены Союза Наций давным-давно покончили с империализмом и колониализмом… Сами эти слова успели уже стать бранными…
Индейцы спокойно восседали перед ним, самодовольно улыбаясь. Даулинг взглянул на часы.
— О'кей, джентльмены. Только давайте не торопиться.
— А разве мы торопимся? — по лицу Оцеолы Младшего скользнула мимолетная улыбка. — Мы ведь ждали сто лет…
— Вот и отлично. Значит, спешить некуда. Позвольте пригласить вас пообедать со мной — за счет дяди Сэма[Этот бытовой, фольклорный символ американского государства знаком едва ли не каждому: поджарый пожилой джентльмен с козлиной бородкой, облаченный во фрак и брюки в полоску и при неизменном цилиндре; нередко костюм его раскрашивают вдобавок в цвета американского флага. Менее известен тот факт, что дядя Сэм — лицо историческое. Звали его Сэмюэл Уилсон, и вв время англо-американской войны 1812 года он был государственным инспектором мясных поставок в действующую армию. На каждую бочку с солониной он ставил клеймо "U. S. — Е. А." аббревиатуру Соединенных Штатов и инициалы некоего поставщика Е. Андерсона. Именно благодаря этому обстоятельству первая половина букв клейма и приобрела неофициальную расшифровку "дядя Сэм" (Uncle Sam).], разумеется…. — Даулинг деланно рассмеялся. Это же уникальный случай! За пятнадцать лет, что я возглавляю Департамент, мне впервые выпадает пообедать за казенный счет!
Семинолы переглянулись.
— Почему бы и нет? — философски заметил Восемнадцатый.
На следующее утро Мортимер Даулинг с неимоверным трудом разлепил веки воспаленных глаз.
— Умоляю, мисс Фулбрайт, уходите. Я умираю…
— Снимите ноги со стола. И как вам только не стыдно!
— Не стыдно. Только исчезните, ради Бога — мне необходимо придти в себя.
— Нет, вы только полюбуйтесь, — продолжала возмущаться Милли. — Впервые за полтора десятка лет у него появилась работа — и что же? Вместо того, чтобы решать проблему, он напился! Вы же вдрызг надрались, сэр! И в который уже раз!
Даулинг с ворчанием снял ноги со етола и ткнул пальцем в документ, на котором они только что покоились.
— А это вы видите, мисс Фулбрайт? За последние сто лет ни один государственный служащий не выполнил задания с таким блеском!
— Договор? Боже мой, договор! И подписи… Все три! Как вам удалось?..
— Мисс Фулбрайт, — самодовольно улыбнулся Мортимер Даулинг.
— Вам никогда не доводилось слышать старинной поговорки, гласящей, что хороший индеец — это мерт…
— Мистер Даулинг! — испуганно вскрикнула Молли, прижав ладони к лицу. — Вы… Вы хотите сказать… Вы убили этих несчастных семинолов? Но ведь есть же еще пятьдесят пять… И всех вам убить не удастся!
— Не перебивайте, — взъярился Даулинг. — Я имел в виду: "хороший индеец это мертвецки пьяный индеец". А эти краснокожие так и не научились пить — с тех самых пор, как голландцы купили у них Манхэттен за нитку бус и галлон яблочного бренди[Губернатор заокеанской голландской колонии Новая Голландия в 1646–1664 годах Питер Стайвезант (1592–1672) действительно приобрел у индейцев алгонкинского племени манхэттен остров, за которым закрепилось это название. Стайвезант — личность не только вполне историческая, но и довольно популярная по сей день в Нью-Йорке, городе-наследнике Нового Амстердама, на 14-й улице, неподалеку от Ист-Ривер существует даже мемориальный городок Стайвезанта. А вот насчет нитки бус и яблочного бренди (по другой версии — двадцать четыре доллара и ящик, виски) — это все-таки, похоже, легенда…]. Так что идите-ка и займитесь разгадыванием кроссвордов. Или чем-нибудь еще в этом роде…
Мак РейнольдсТолкач
В дверь постучали посреди ночи. Иосип Пекич всегда знал, что это произойдет именно так. Ему не было еще четырех лет, когда стук в дверь раздался впервые, и трое рослых мужчин дали отцу несколько минут на сборы и увели его с собой. Он почти не помнил отца.
Времена полицейского государства миновали. Так, во всяком случае, утверждалось. Культ личности отошел в прошлое. Завершилась длинная очередь пятилетних и семилетних планов, все поставленные цели были достигнуты. Новая конституция гарантировала свободу личности. Никто больше не был подвержен полицейскому произволу. Так, во всяком случае, утверждалось.
Но страх умирает медленно. Особенно долго он живет в подсознании. И в глубине души Иосип всегда знал, что в дверь постучат.