Эд Уандер, помощник продюсера УАН-ТВ, стремительно вошел в главный офис станции. Увидев Долли, он одобрительно подмигнул.
— У тебя шикарная прическа.
— Спасибо. Крош… то есть мистер Уандер.
Эд усмехнулся.
— Кстати, можешь отнести холодный компресс в третью студию, в операторскую. У Джерри нос расквашен. Этот парень никак не может выучить, как меня зовут.
Долли начала вставать.
— Миссис Уандер у вас в кабинете, — сказала она.
— Отлично, — ответил Эд, направляясь к своему личному кабинету.
Когда он вошел, Нефертити стояла возле окна. Она обернулась ему навстречу.
Эд взял жену за руки и отступил на шаг, делая вид, будто критически разглядывает ее новое платье.
— Опять болталась по магазинам? Детка, ты просто прирожденная щеголиха.
— Правда миленькое? Ой, Эд, я чуть не забыла. Пришла телеграмма от База с Элен. Они на Бермудах.
— Наслаждаются медовым месяцем?
Зажегся огонек селектора, и Долли сказала:
— Мистер Уандер, мистер Фонтейн находится в кабинете мистера Маллигена. Он хочет вас видеть.
Эд поцеловал жену.
— Потерпи немного, душенька. Скоро я вернусь и мы пойдем обедать. Хочу тебя куда-нибудь сводить.
Он зашагал к кабинету Маллигена, гадая, что же понадобилось Фонтейну на этот раз. Каждый раз, когда хозяин станции появлялся в своих владениях, УАН-ТВ терпела убытки. Было бы куда лучше, если бы он сидел дома и предоставил дела профессионалам.
Дженсен Фонтейн недовольно взглянул на Эда изза стола. Толстяка Маллигена в кабинете не было.
— Что стряслось, сэр? — осведомился Эд, усаживаясь и доставая сигарету.
— Все ваш чертов коммунист Таббер!
— Мой тесть, мистер Фонтейн, отнюдь не коммунист. Пусть Баз просветит вас на этот счет. И вот вам доказательство: Воссоединенным Нациям пришлось здорово нажать на советский лагерь, чтобы тот согласился предоставить ему время на своих станциях.
— А я вам говорю: он вредитель! И зачем только я дал себя уговорить использовать нашу станцию как источник для трансляции его передач на всю планету? Просто ума не приложу!
— С одной стороны, это очень престижно, — безмятежно ответил Эд, зажигая сигарету и бросая спичку в пепельницу. — А уж время перед самой передачей Джоша и сразу после нее — просто на вес золота. Бизнес процветает, и все счастливы.
Злобный взгляд Фонтейна не смягчился ни на йоту.
— Да ведь он распространяет свое гнусное треклятое подрывное откровение, так что его слышат все мужчины, женщины и дети, которые могут добраться до радио- или телеприемника!
— Таков был уговор, — рассудительно заметил Эд. — Дуайт Хопкинс немало потрудился, чтобы все согласились. Но это был единственный способ преодолеть кризис.
Дженсен Фонтейн хлопнул по столу костлявой рукой.
— Нет, вы так ничего и не поняли! — крикнул он и театральным жестом указал на громоздящуюся в углу кипу мешков с почтой. — Это все письма! Письма со всех концов Земли. Просто ужасно, что этот ультрарадикал продолжает изрыгать свои подпольные…
— Едва ли их можно назвать подпольными, — пробормотал Эд.
— …подрывные лозунги на английском языке, но ведь их еще и переводят во всех странах мира!
— Это часть соглашения, — спокойно заметил Эд, оценивающим взглядом окидывая мешки. — Почта слушателей его программы продолжает расти, а? Какая популярность, черт возьми!
Вид у Фонтейна был такой, словно он вот-вот лопнет от злости.
— До вас невозможно достучаться. Эд Уандер! Неужели вы не понимаете, чего добились этот идиот Дуайт Хопкинс и коммунисты, окопавшиеся в Большом Вашингтоне, заключив договор с Таббером?
Эд поднял брови.
— Мне казалось, что понимаю — они дали моему тестю шанс выйти со своим откровением в эфир.
— Вот именно! Только учли ли они возможные последствия?
Эд вопросительно посмотрел на него. Владелец станции снова театральным жестом указал на мешки.
— Девять писем из десяти в пользу Табберовой передачи. Вы понимаете? Они начинают ему верить!
— Ну и ну! — проговорил Эд.
— А вы видели результаты опроса общественного мнения? Люди начинают становиться последователями этого… этого… безумца. Если так пойдет и дальше, уже к следующим выборам он со своим дурацким Элизиумом может собрать большинство голосов.
— Ну и ну! — только и повторил Эд.
Мак РейнольдсПацифист
Иное время,
иное пространство,
иной континуум…
Уоррен Кейси спросил: «Мальчик! Ты ведь Фредрик Макгиверн, верно?»
Паренек остановился и удивленно нахмурился: «Да, сэр, а что?»
Ему было лет девять. Пухленький, особенно на лицо.
Уоррен Кейси сказал: «Тогда пошли, сынок. Меня прислали за тобой».
Перед мальчиком стоял человек лет тридцати-сорока. Несмотря на усталое лицо, в нем чувствовались живость и сила. Его униформа юному Макгиверну была неизвестна, но выглядела вполне внушительно.
— За мной, сэр? — переспросил он. — Вас прислали за мной?
— Вот именно, сынок. Залезай в машину и я тебе все объясню.
— Но отец мне сказал…
— Твой отец меня и прислал. Сенатор Макгиверн. Ну, давай, залезай, а то он рассердится.
— Правда? — все еще хмурясь, Фредрик Макгиверн забрался в кабину самолета.
О похищении ребенка стало известно только через час с лишним.
Уоррен Кейси стремительно спикировал и так изящно посадил машину, что даже не почувствовал, как воздушная подушка соприкоснулась с крышей гаража.
Вынимая из кармана правую руку с сильно прокуренной трубкой, левой он повернул выключатель. Спускаясь в лифте в нижний этаж гаража, набил старую вересковую трубку табаком из такого же старого кисета.
В гараже, нервничая, ждала Мэри Бэйк.
— Привез? — спросила она, хотя должна была уже увидеть мальчика.
— Привез, — ответил Кейси. — Я сделал ему укол.
Придет в себя минут через тридцать. Займись им, ладно, Мэри?
Она с горечью посмотрела на обмякшую фигурку.
— Отца его, конечно, нельзя было захватить! Нет! Мы обязательно должны обрушиться на ребенка.
Кейси окинул ее быстрым взглядом, продолжая раскуривать трубку.
— Все ведь было тщательно продумано, Мэри, — сказал он.
— Разумеется, — ответила она. Голос ее напрягся. — Я помещу его в каморке за игорной комнатой.
Спустившись еще ниже, Кейси прошел в отведенное ему помещение и сбросил униформу. Потом зашел в ванную и долго и тщательно мылся под душем, смыв добрую треть краски с прически. Из ванной он вышел освеженный, но лет на пять постаревший.
Он оделся в недорогой, довольно мятый и поношенный костюм. Рубашка была несвежей, как будто он носил ее уже второй день, а на галстуке было пятно от еды.
Он взял со столика автоматический карандаш и засунул его во внутренний карман пиджака, а в боковой положил пухлый блокнот. Посмотрев на пистолет, Кейси скорчил гримасу и оставил его на месте. Из дома вышел через переднюю дверь и спустился в метро.
Резиденция сенатора Макгиверна находилась примерно в четверти мили от ближайшей станции метро. Уоррен Кейси прошел это расстояние пешком. К тому времени, как он дошел до двери, в скучающем выражении его лица появилось что-то циничное. Он даже не удостоил взглядом открывшего ему дверь человека.
— Джейкс, — сказал он. — Из С.Н.П. Макгиверн меня ждет.
— С.Н.П.? — Недоверчиво переспросил привратник,
— «Служба Новостей Полушария», — ответил, зевнув, Уоррен Кейси. — Какого лешего, весь день стоять здесь будем, или как? Мне время дорого.
— Пожалуйста, пройдите за мной, сэр. Я справлюсь. Привратник повернулся и пошел вперед.
Кейси уткнул ему палец в спину.
— Если не будешь трепыхаться, то, может быть, и не пострадаешь. Отведешь меня к сенатору и все. Понял? И не делай ничего, что заставило бы меня спустить курок.
Лицо привратника посерело.
— Сенатор в своем кабинете. Предупреждаю вас… сэр… полиции все станет немедленно известно.
— Разумеется, приятель, разумеется. А теперь, пошли-ка в кабинет.
— Сюда… сэр.
— Отлично, — сказал Кейси. — А здесь, под лестницей, что?
— Чулан для щеток.
Кейси рубанул его ладонью. Выдохнув, привратник сложился пополам, и Кейси поймал его, прежде чем тот рухнул на пол. Кейси подтащил его к чулану и впихнул вовнутрь. Потом достал из жилетного кармана шприц.
— Это выведет тебя из строя на пару часов, — пробормотал он, затворяя за собой дверь.
Он подошел к кабинету Макгиверна и постучал. Через минуту ее открыл рослый человек лет двадцати пяти, аккуратно одетый и явно осознающий важность своей особы.
— Да? — спросил он, нахмурившись.
— Стив Джейкс из С.Н.П., - сказал Уоррен Кейси. Редактор прислал меня… — говоря, он обошел открывшего ему дверь человека и оказался за его спиной.
За столом сидел девятилетний Фредрик Макгиверн, только в более старом издании. Фредрик Макгиверн, пухлых щечки которого к пятидесяти годам превратились в массивные складки.
— Это еще что? — прорычал он.
Кейси подошел поближе.
— Моя фамилия Джейкс, сенатор. Редактор…
Среди талантов сенатора Фила Макгиверна не последнее место занимали быстрая реакция и повышенный коэффициент выживаемости. Он вскочил на ноги.
— Уолтерс! Взять его! — выпалил он. — Он не тот, за кого себя выдает, — и наклонился к ящику письменного стола.
Уолтерс был слишком медлителен. Уоррен Кейси встретил его на полпути, вытянул вперед руки и вцепился в ткань фатоватого костюма, в который был одет секретарь. Кейси резко рванул ею на себя и перебросил через бедро. Юноша перевернулся и тяжело шлепнулся на пол.
Кейси даже не посмотрел на него. Он сунул руку в боковой карман, наставив через материю палец на Макгиверна.
Обычно багровое лицо сенатора побелело. Он рухнул в кресло.
Уоррен Кейси обошел стол и вынул из ящика пистолет, который пытался достать сенатор. Перед тем, как небрежно опустить его в карман, он позволил себе презрительно хмыкнуть.