– Красиво, – выдохнула чейза Далия, наслаждаясь прекрасным пейзажем.
– Да, – согласился барон и отошёл к столу.
– Что ты решил, дорогой? – баронесса настолько хорошо знала своего мужа, что могла его «считать» по тому, как он садится за рабочий стол. Она понимала, что приговор судьбе дочери уже вынесен, и, каким бы он ни был, она уже никак не сможет на него повлиять.
– Я отдам Лизию замуж за рыцаря Вияна Педворга при условии, что он принесёт клятву верности роду Лесстион и через два года, будучи моим доверенным представителем, отправится в морскую экспедицию к южным островам. Кто-то должен будет проследить за деньгами рода. Сыновья ещё малы для такого дела, а зять самое оно.
Когда бедному рыцарю, измучившемуся ожиданием какого угодно наказания за свою дерзость по отношению к старшей дочери барона, без вступительных речей и объяснений чейз Салид предложил вступить в род Лесстион, сочетаться браком с чейзитой Лизией и впоследствии стать доверенным лицом лорда, тот едва чувств не лишился.
На что мог рассчитывать плохо одетый молодой человек, пришедший в город в поисках удачи? Только на счастливый случай. Будучи четвёртым сыном бедного барона, не имея прав даже на титул, не говоря уже хоть о каком-то материальном наследстве, своим достоянием рыцарь считал неплохие манеры, приятную внешность и умение легко вступать в контакт с любыми людьми. Благодаря доброй вдовушке, приходящейся нынешнему префекту какой-то родственницей и наивно полагающей, что Виян искренне в неё влюблён, он поступил на службу в городскую управу. Эти же навыки способствовали быстрому карьерному продвижению. Пусть должность помощника префекта не то, о чем может мечтать молодой человек с амбициями, но всё не в городской страже у ворот стоять да упившихся в смерть бродяг из канав вылавливать.
И вдруг такое счастье привалило! Стать зятем барона дю Лесстион – это… Ох, даже дыхания не хватает, чтобы выразить своё везение.
Утром рыцарь Виян, ставший за одну ночь членом богатого рода Лессион и женихом старшей дочери барона, отправлялся в Марпати с ответом для своего патрона. В письме было всего лишь одно предложение: «Я в деле».
Чейзита Лизия ничего не знала о событиях, подтолкнувших отца дать согласие на её брак с рыцарем. Да и неинтересно ей было. Главное, что случилось. Та самая несговорчивая служанка матери разбудила баронессу, когда ледяные верхушки самых высоких гор едва-едва тронуло первыми лучами солнца. Ничего не объясняя, велела надеть приготовленное нарядное платье, наспех переплела девушке косу, набросила на голову кружевное покрывало. Крепко ухватила за руку и повела сумрачными переходами во двор, а оттуда в часовню, где уже проходил какой-то обряд.
– Согласен ли ты, рыцарь Виян, отринуть род отца и стать членом новой семьи?
– Согласен…
– Согласен ли ты, рыцарь Виян, принять барона дю Лесстион главой над собой, слушаться и почитать его как отца, произведшего тебя на свет?
– Согласен…
– Клянёшься ли ты, рыцарь Виян, служить новому роду, хранить верность и трудиться на приумножение его благополучия?
– Клянусь!
По окончанию ритуала люди, стоящие в часовне, расступились, и служанка подтолкнула Лизию в центр небольшого зала. Старенький жрец Небесного Наставника сделал девушке знак занять место рядом с коленопреклонённым мужчиной. Хоть и стоял он спиной к ней, но баронесса легко опознала своего рыцаря по золотистым локонам, рассыпанным по плечам. И пусть она не до конца осознавала, что происходит, но постоять рядом с любимым на законных основаниях была рада.
– Рыцарь Виян, готов ли ты назвать баронессу Лизию дю Лесстион своей невестой и заключить с ней брак в оговоренное время? – задал вопрос жрец.
– Готов!
И в этот момент Лизия почувствовала, как уверенная мужская рука крепко сжала её ладонь.
– Баронесса Лизия дю Лесстион, готова ли ты назваться невестой рыцаря Вияна и стать его женой в оговоренное время?
От неожиданности девушка даже опешила. Как? Уже? А где же встречи украдкой? Пылкие взгляды? Слова нежные, что душу смущают, где? Она же ничего ещё не поняла и не почувствовала тех эмоций, о которых в балладах пели. Ей захотелось остановить церемонию помолвки, но рука жениха сжала ладонь немного сильнее, да ещё и дёрнула слегка.
– Готова… – пролепетала баронесса и, кажется, поняла, что жизнь в песнях менестрелей сильно отличается от того, что есть на самом деле.
Глава 20
Воспоминания о своей юношеской наивности чейзу Лизию немного расстроили, и она вновь вздохнула: «Как же хочется уберечь дочерей от таких разочарований». Но жрец в храме в каждое посещение заветы зачитывает, что Небесный Наставник каждому даёт свои испытания и нельзя скорбеть ни о чьей трудной доле – коли дан урок такой, то должен человек его выполнить с честью.
Вот она и выполняет.
Обряд соединения судеб традиционно был скромным. В первое воскресенье второго осеннего месяца жрец городского храма в присутствии свидетелей принял у них с Вияном супружеские клятвы, а родители передали мужу ключи от дома и список приданого, переправленного в поместье.
– Благословляю вас, дети! Будьте счастливы! – лорд отец коснулся сухими губами чела Лизии, пожал зятю руку и вскочил на коня.
– Вручаю вам, чейз Виян, мою дочь. Надеюсь, что она будет счастлива, – скороговоркой проговорила матушка, расцеловала новобрачную в обе щёки, запечатлела легкий поцелуй на склонённом челе новообретённого сына и села в ожидавшую её повозку.
Помахав платочком с высоких ступеней храма вслед отъехавшей в сторону гор кавалькаде, Лизия повернулась к мужу.
– И нам домой пора, – кажется, впервые напрямую обратился рыцарь к жене.
Подсадил юную супругу на коня, взял его под уздцы и неспешно пошагал к поместью, по пути лёгкими поклонами благодаря встречных за пожелания долгой совместной жизни, щедрого лона молодой жене, благополучия в делах и милости Небесного Наставника.
Так и началась семейная жизнь, о которой ни слова не сказано ни в легендах, ни в балладах. В них всё заканчивается на высокой ноте: либо, взявшись за руки, чтобы и смерть не разлучила, с высоченного утёса вниз в бездонную пропасть, либо клятвой с тем же смыслом в храме Небесного Наставника.
Ничего об утренней изматывающей тело и душу тошноте, не отменявшей заботу о хозяйстве, ни о муже, часто возвращающемся под утро хмельным и довольным, ни о холодной, одинокой постели. Ни о том, что даже пожаловаться некому. Матушке не напишешь о таком – получила, что хотела. Как в детстве, когда выпросила себе щеночка, пообещав, что сама будет за ним ухаживать. Кто знал, что пушистик не только играть может, но и скулит, когда есть хочет, а потом ещё лужи делает и кучки вонючие. Только там проще было – отнесла потихоньку в псарню и подложила сучке в гнездо, сказав, что маленький по маме соскучился. С мужем так не поступишь.
Спасибо, что ту самую неприветливую служанку матушка с дочерью в поместье отправила. Тётка Оба, хоть немногословна была, но дело своё хорошо знала: подсказывала, когда и что по хозяйству сделать надо и как распорядиться об этом, объяснила, что то не пища плохая намедни была, а понесла баронесса и скоро порадует мужа наследником, что скандалы и слёзы плохая реакция на загулы мужнины, да и лучше, что он к жене в тягости с ласками не лезет. За многое благодарна ей чейза Лизия, а больше всего – за те без малого десять лет, которые баронесса жила непризнанной вдовой.
Экспедицию герцоги Соларимского полуострова собрали, как и планировали, в течении двух лет: три крупнотоннажных галеона, загруженных бусами для обмена и хорошо обученными наёмниками с пушками, на тот случай, если дикари южных островов не захотят менять драгоценные пряности на яркие стекляшки. Удивительное дело – люди, прошедшие через опыт нападения Воинства из-за Океана, отлично помнящие судьбу захватчиков, вдруг сами решились на подобное. Что это? Откуда такая уверенность в том, что они намного более удачливы и непобедимы? Может, оттого, что ни один из герцогов в плаваньи не участвовал и жизнью своей не рисковал.
Из похода вернулся всего лишь один корабль. Да и тот был так потрёпан защитниками своих земель и штормами, что видевшие его вхождение в порт удивлялись, как он смог дойти до родных берегов. Рыцаря Вияна Педворга, доверенного барона дю Лесстион, среди вернувшихся не было. Как и не было свидетелей его гибели, что могло бы стать основанием для объявления баронессы вдовой. Так и жила чейза Лизия без надежды стать счастливой.
От нечего делать всерьёз занялась хозяйством. И не просто поддержанием имеющегося в наличии, а развитием и приумножением.
Выспросила у старых слуг о том, что раньше делали с плодами запущенного сада, и приказала нанять садовника. За два последующих года яблони словно помолодели. Те, что можно было спасти обрезкой и подкормкой, опытный, любящий свое дело работник заставил плодоносить. Старые, наполовину засохшие, обросшие дикими побегами, выкорчевал, посадив на их место саженцы, привезённые из надёжного питомника.
Из подвалов достали большие глиняные кувшины, измельчители и прессы, всё очистили от многолетней пыли и скопившегося ссора, отладили механизмы, ошпарили кипятком и, когда яблоки созрели, принялись за изготовление сидра. Ответственной за это столь важное дело чейза Лизия назначила старушку, жившую в поместье из милости. Никто не мог понять такого странного поступка, но из всех рассказов о производстве редкого, вкусного и оттого дорогого напитка самым толковым, подробным и детальным был услышанный именно от этой старой женщины.
Выбрала ей в помощь двух сообразительных работниц с наказом слушать и запоминать каждое слово, каждую мелочь процесса. Ну и, конечно же, присматривать за старушкой, чтобы у той было всё, что необходимо для комфортной жизни.
Первую официальную дегустацию проводил барон дю Лесстион. Чувствуя себя виноватым в неопределённом положении старшей дочери, он по мере возмо