— Знаю, но что значит — нет причин для вражды?
— События, подтолкнувшие к ее началу — иллюзорны, — объяснила Тень. И быстро посвятила Рею во все подробности. — Дехаорм, Древний, развязал войну между двумя кланами для того, чтобы дать Нечто новую порцию ненависти, убийств и крови.
— То есть на самом деле не наш король убил Труану? — ошеломленно произнесла Рейнара. Ее глаза подозрительно заблестели. — И все эти жертвы — напрасны? Мой отец? Моя мать? И все те, кого я…
— Ты — галгреда? — ахнула Хелея.
Не слыша ее, Рея опустилась на скамью и уткнулась лицом в ладони. Ее плечи подрагивали. Подруги переглянулись. Эва стояла в нерешительности, не зная, что предпринять, как вдруг беззвучные рыдания Рейнары прекратились. Она вскинула голову, глядя Тени прямо в глаза.
— Что находится в шкатулке, защищенной смертельной магией?
— Шеадаран — артефакт Древних, — ответила Эва. — Он способен наделить своего обладателя магической энергией, превосходящей силу нескольких Первородных. Несмотря на то, что в замке шкатулки находится ловушка, таящая смертельную угрозу, наш командор уверен, что найдет того, кто пожертвует жизнью ради сотен тысяч других.
— И он прав, — кивнула Рейнара со странной решимостью в глазах. — Но искать никого не надо — это я открою шкатулку.
29
Сердце Джувенела сбилось с ритма, когда впереди показался проклятый дом Шеланы. Спешившись дальше, чем обычно, рунный маг долгое время просто стоял, успокаивая дыхание. Ему нужно сделать так, чтобы колдунья до последнего ни о чем не догадалась, а для этого следует быть предельно спокойным.
Взяв себя в руки, лич направился к входной двери. Он намеренно отгонял мысли о Лесте, запертой в каком-то пространстве. Отгонял, потому что эти мысли вызывали лишь ярость, а она сейчас была не самым лучшим помощником.
Позже. Он даст волю своей ненависти к Шелане позже.
Постучавшись, Джувенел принялся ждать, и не удивился тому, что дверь открыл Хадо. И тому, что выражение его лица было не слишком радушным. Молчун распахнул дверь, и маг вошел.
У шкафа, молча глядя на него, стояла дагуэра. Сначала он не понял, что же с ней не так. Потом заметил, что ее глаза и губы подведены, а сама она одета в длинное темное платье довольно откровенного фасона. Очевидно, подол Шелане пришлось подшить — она была повыше дагуэры. Джувенел нацепил на лицо маску приятного удивления, делая вид, что не заметил произошедших с девушкой перемен.
— Леста? Не ожидал тебя здесь увидеть.
— Я пришла к Шелане. По делу, — сухо ответила та.
— Что-то случилось? — забеспокоился рунный. — Леста, знаю, мы в ссоре, но, если тебе нужна помощь…
— От тебя — нет! — в нежном голосе дагуэры прорезались властные нотки, свойственные колдунье. Поняв, что перегнула палку, лже-Леста потупила взгляд. — Я… извини, наше расставание было слишком болезненным для меня.
— Понимаю, — тихо ответил Джувенел. — Поверь, для меня тоже.
Воцарилось молчание. Нарушил его лич, попросив девушку позвать Шелану.
— Она занята и сказала никого не впускать. Я удивлена, что Хадо вообще открыл тебе дверь, — ответила лже-Леста, бросив красноречивый взгляд на громилу.
— Но я…
— Мне жаль, но сегодня она тебя не примет, — отрезала девушка, в глазах которой начал разгораться опасный огонь. Осторожнее, Джувенел, осторожнее. — Возможно, тебе стоит вернуться завтра.
— Да, — вздохнув, сдался маг. Не стоит выводить Шелану на эмоции, это может плохо кончиться. — Ты права, мне лучше уйти.
Лже-Леста кивнула, но настороженность не исчезла из ее глаз. Лич попрощался и вышел из имения. Но, отойдя, на некоторое расстояние, остановился. Даже если Шелана теперь бессмертна и безумно опасна, должна же она когда-нибудь спать?
Подобравшись к кустам, из которых хорошо просматривался дом колдуньи, Джувенел бросил на землю свою куртку. Устроившись на ней, он приготовился к долгому ожиданию.
30
Пораженная услышанной фразой, Эва внимательно изучала светловолосую Рейнару, внешне кажущуюся абсолютно спокойной.
— Ты… уверена в этом? — негромко спросила Хелея у галгреды. — Ты действительно хочешь открыть шкатулку?
— Уверена и… да, хочу, — произнесла та и посмотрела на ясновидицу. — Вы даже не представляете, что я натворила.
— Что бы ты ни сделала, всегда существует шанс все исправить, — вклинилась Тень.
— Не всегда, — покачала головой Рея. — Невозможно подарить жизнь людям, у которых ты ее отобрал.
Подруги переглянулись. Не замечая ничего вокруг, галгреда, помедлив, произнесла:
— Эта война застала нашу семью врасплох. Она забрала моих родителей. И то, что сделали с ними и со мной — это чудовищно, но я… Кермаг прав, я ведь стала такой же. Я думала, все будет иначе — я отомщу за смерть отца и матери, и уберегу других от смерти. Но, отомстив, я поняла, что легче мне не стало. А еще я поняла, что стала такой же, как и те, кому мстила. Я стала убийцей.
— Послушай, Рея, — осторожно начала Эва, — когда мне в первый раз пришлось лишить жизни человека, тоже было страшно и… сама мысль, что мои руки теперь обагрены чужой кровью, была для меня невыносимой. Но… это ведь война, верно?
— Ты исполняла свой долг, — возразила галгреда. — Защищала, оберегала других. А я? Что делала я? И снова Кермаг был прав — те, кого я убила, действовали лишь по приказу своего короля. Если бы Ладаон приказал мне ловить росахов и держать их в клетках, я бы сделала это, не раздумывая. Но я не исполняла ничей приказ, я действовала по своему собственному усмотрению и была уверена, что вершу правосудие. Но можно ли совершенное мною назвать торжеством справедливости? Теперь я в этом сомневаюсь… Меня можно оправдать лишь тем, что я не специально вошла в измененное состояние.
— Измененное состояние? — нахмурилась Хелея.
Вздохнув, Рея объяснила:
— Некоторые найдру умеют входить в так называемое состояние Черной Крови. Это позволяет им убивать одним взглядом.
Хелея сглотнула.
— Поверьте, я не думала, что когда-нибудь это смогу, — призналась Рейнара. — И не вызывала это специально! Просто… когда Кермаг, друг моего отца, ранил меня, я посчитала его предателем. Видимо, ярости, пробудившейся от его поступка, было достаточно, чтобы сделать мою кровь черной. Сейчас я понимаю, что он сделал это лишь для того, чтобы лишить меня возможности убивать дальше, и защитить его людей от меня.
Эва задумалась над ее словами, и после недолгого молчания произнесла:
— Я понимаю твои терзания. Но разве смерть — это выход?
Подняв на нее серьезный взгляд, Рейнара произнесла:
— Когда Тахон убил моего отца, моим единственным желанием было отомстить ему. Теперь, когда месть свершилась, и я узнала, что противостояние между галгредами и росахами было создано искусственно, я хочу лишь, чтобы тот, кто развязал войну, был повержен. И если я смогу вам в этом помочь — я буду счастлива. К тому же, я безумно устала от жизни, в которой нет ничего, кроме бесконечной и не приносящей облегчения мести. Я хочу воссоединиться со своей семьей.
Эва с Хелеей молчали. Им нечего было возразить. Будто что-то вспомнив, Рейнара вынула из наплечной сумки странный предмет и обратилась к подругам:
— Но прежде, чем я покину мир живых, я хочу помочь вам еще кое в чем.
31
Наконец наступила ночь. Теперь Джувенел должен был использовать все свое умение и знание рунной магии, чтобы выйти победителем из этой битвы. Осторожно подобравшись к имению Шеланы, маг нарисовал на ладони руну-метку и отпечатал ее на стене дома, прикоснувшись к ней. В то же мгновение он увидел две просвечивающиеся красные тени — Хадо и Шеланы-Лесты. Надежда на то, что покажется и тень настоящего тела колдуньи, не оправдалась.
Одно красное пятно постоянно перемещалась, второе было неподвижно. Судя по тому, в каком месте находилась замершая тень, Джувенел понял, что принадлежит она лже-Лесте, спящей в своей комнате на первом этаже. Самым опасным в этой ситуации было то, что на кого бы первого ни напал маг, второй тут же примчится на помощь. Но тут у лича созрел план.
Джувенел нарисовал на ладони руну и попеременно приложил ее к подошве ботинок. Это должно было обеспечить ему мягкие, как у кота, шаги. Маг принялся наблюдать за передвижениями тени-Хадо. Охранник Шеланы обходил оба этажа, на несколько минут задерживаясь в каждой комнате. Дождавшись, когда тень громилы начнет подниматься выше первого этажа, Джувенел наложил ту же поглощающую звуки руну-метку на дверь и открыл ее.
Проскользнув внутрь, он двинулся в сторону спальни Шеланы. Маг хорошо помнил ее расположение — когда он впервые появился в этом доме в обличье призрака, то из чистого любопытства прошелся по всем комнатам.
Войдя в спальню, Джувенел увидел лже-Лесту, лежащую на роскошной кровати с балдахином. Неслышно приблизившись к ней, он замер. У него был кинжал и рунная магия, но против Шеланы, использующей неиссякаемый источник жизненных сил, все это было бессмысленно. Поэтому оставался единственный способ.
Нарисовав на обеих ладонях руны, лич наклонился к спящей. В тот момент, когда его руки коснулись тела Лесты, Шелана открыла глаза. Сердце пропустило удар, но девушка замерла, не успев сделать ни единого движения — подействовала руна.
Только Джувенел вздохнул с облегчением, как раздались тяжелые шаги со стороны зала. Рунный понял — Шелана мысленно успела отдать приказ своему цепному псу. Начертив руны, он приготовился к атаке. Через несколько мгновений в спальню ворвался Хадо, держа в руках тесак. И тут же споткнулся о расставленную магом руну-ловушку.
Воспользовавшись тем, что громила упорно пытается сохранить равновесие, Джувенел нарисовал новую руну и активировал ее. Поток плотного воздуха выбил из руки Хадо тесак, который пролетел через открытую дверь в зал. Молчун рванул в сторону потерянного оружия, и предусмотревший это лич направил метку ему в спину.
Хадо громовым голосом заорал от боли. Рубашка на его могучем теле начала расползаться, разъеденная кислотой, и на его коже образовались жуткие волдыри. Джувенел в очередной раз пожалел о том, что после его смерти колдунья потребовала у Лесты вместе с кольцами и Кинжал Праха — он бы сейчас существенно облегчил ему жизнь.