Элла повесила трубку, улыбнулась про себя и вышла из телефона-автомата. Она была очень собой довольна.
— Главный инспектор Его Всемогущество Крэддок! — пробормотала она себе под нос. — Да я его работу делаю в два раза лучше, чем он. Вариации на тему «Тайное стало явным».
Она с наслаждением представила себе реакцию человека на другом конце линии. Наверное, ему было не по себе, когда он услышал в трубке угрожающий шепот:
«Я все видела. Видела, как вы…»
Она беззвучно засмеялась, уголки ее рта изогнулись в злобной и жестокой усмешке. Психологу было бы интересно взглянуть на нее в эту секунду. Только в последние дни к ней пришло это ощущение силы, власти. Она сама в полной мере не осознавала, как действовало на нее это пьянящее чувство…
Она прошла мимо Ист-Лоджа, и миссис Бэнтри, как всегда возившаяся в саду, помахала ей рукой.
Черт бы побрал эту старуху, подумала Элла. Поднимаясь по дорожке, она спиной чувствовала взгляд миссис Бэнтри.
Вдруг в мозгу у нее откуда ни возьмись всплыла поговорка: «Повадился кувшин по воду ходить, тут ему и голову сломить…»
Чушь. Никто не заподозрит, что именно она шепчет эти угрожающие слова…
Она чихнула.
Черт бы побрал эту сенную лихорадку.
Когда она вернулась в свой кабинет, у окна стоял Джейсон Радд.
Он круто повернулся:
— Где вы были? Я уж тут терялся в догадках.
— Надо было поговорить с садовником. У нас… — Она остановилась, увидев выражение его лица. — Что случилось?
Он совсем осунулся, глаза еще больше спрятались в глазницы. От клоунского веселья не осталось и следа. На него явно давил тяжелый груз. Бороться с перегрузками он умел, но в таком состоянии она не видела его никогда.
— Что случилось? — еще раз спросила она.
Он протянул ей лист бумаги:
— Результаты анализа кофе. Того самого, которое Марина отказалась пить.
— Вы послали его на анализ? — Она даже вздрогнула. — Но вы выплеснули его в раковину. Я сама видела.
Его широкий рот искривился в улыбке.
— Ловкость рук, Элла. Вы не знали, что я настоящий фокусник? Да, я вылил почти все, но кое-что оставил — для анализа достаточно.
Она взглянула на листок, который держала в руке.
— Мышьяк? — В голосе слышалось недоверие.
— Да, мышьяк.
— Значит, Марина была права, когда сказала, что кофе горчит?
— Нет, насчет этого не права. У мышьяка нет вкуса. Но инстинкт ее не подвел.
— А мы думали, что она ведет себя как истеричка!
— Станешь тут истеричкой! Шутка ли дело? Прямо на ее глазах замертво падает женщина. Записки с угрозами сыплются одна за другой… Сегодня, кстати, не было?
Элла покачала головой.
— Кто их подбрасывает, черт побери? Хотя, наверное, ничего сложного нет — все окна нараспашку. Подбрасывай на здоровье.
— Что же теперь, закрыть наглухо все окна и двери? В такую жару? В конце концов, у дома дежурит полицейский.
— Да, к тому же Марина и так испугана, не хочу пугать ее еще больше. На записки с угрозами можно было бы не обращать внимания, но мышьяк, Элла, мышьяк — это совсем другое дело…
— В доме отравить пищу никто не может.
— Так ли уж не может, Элла? Так ли не может?
— Кто-то увидит. Ведь без специального разрешения…
Он перебил ее:
— За деньги, Элла, люди идут на многое.
— Не на убийство же!
— И на убийство тоже. Кстати, человек может и не знать, что совершает убийство. Слуги…
— Уверена, что слуги здесь ни при чем.
— А Джузеппе? Не знаю, так ли я могу доверять Джузеппе, если речь идет о деньгах… Конечно, он работает у нас не первый день, и все же…
— Неужели нужно себя так терзать, Джейсон?
Он плюхнулся в кресло. Подался вперед, длинные руки повисли между колен.
— Что делать? — слабым голосом медленно произнес он. — Господи, ну что же делать?
Элла молчала. Она сидела и смотрела на него.
— Здесь она была счастлива, — сказал Джейсон. Он обращался скорее к себе, чем к Элле. И смотрел на ковер. Если бы он поднял голову, то, скорее всего, подивился бы выражению ее лица. — Была счастлива, — повторил он. — Надеялась найти здесь счастье и вроде бы нашла его. Она сама сказала это в тот день, когда пришла миссис… забыл, как ее зовут…
— Бэнтри?
— Да. Когда мы пригласили миссис Бэнтри к чаю. Марина сказала тогда: «На душе так покойно». Наконец-то она нашла место, где можно осесть и быть счастливой и ни о чем не тревожиться. Господи, ни о чем не тревожиться!
— И они зажили спокойно и счастливо? — В голосе Эллы послышалась легкая ирония. — Попахивает детской сказочкой.
— Во всяком случае, она в это верила.
— А вы — нет, — сказала Элла. — Вы ни в какую райскую жизнь не верили?
Джейсон Радд улыбнулся:
— Нет. В вечное блаженство я не верил. Но мне казалось, что какое-то время — год или два — можно будет жить в покое и согласии. Я надеялся, что она станет другим человеком. Появится уверенность в себе. Она почувствует себя счастливой. А когда она счастлива, она превращается в настоящего ребенка. Да, в настоящего ребенка. И вдруг — такое.
Элла заерзала в кресле.
— С каждым из нас что-то случается, — резко бросила она. — Такова жизнь. От этого никуда не деться. Кто-то умеет подлаживаться под обстоятельства, кто-то — нет. Она из тех, кто не умеет.
Элла чихнула.
— Опять сенная лихорадка не дает покоя?
— Да. Кстати, Джузеппе уехал в Лондон.
Джейсон слегка удивился:
— В Лондон? Зачем?
— Какие-то семейные дела. У него родственники в Сохо, и кто-то из них серьезно болен. Он обратился к Марине, и она сказала: пусть едет. Вот я его и отпустила. К вечеру вернется. Вы ведь не против?
— Нет, — сказал Джейсон. — Не против…
Он поднялся и стал шагать по комнате.
— Если бы я мог увезти ее отсюда… сейчас же… немедленно.
— И свернуть съемки? Но вы только представьте…
Он повысил голос:
— Я ни о чем, кроме Марины, думать сейчас не могу. Неужели вы не понимаете? Ей угрожает опасность. Мне больше ничего в голову не идет.
Она хотела что-то возразить, но смолчала. Еще раз чихнула в ладошку и поднялась.
— Пойду возьму свой пульверизатор, чуть-чуть подлечусь.
Она вышла из комнаты и направилась в свою спальню, а в мозгу ее эхом гудело одно слово:
«Марина… Марина… Марина… Всегда Марина, и только Марина…»
Подавив забурливший гнев, она вошла в ванную и взяла с полочки свой пульверизатор.
Вставила наконечник в ноздрю и нажала на стеночку.
В мозгу вспыхнул сигнал тревоги, но на долю секунды запоздал… Незнакомый запах горького миндаля… Но пальцы уже совершили непоправимое, роковое движение…
Глава 18
1
Фрэнк Корниш положил трубку.
— Мисс Брюстер сегодня в Лондоне не будет, — объявил он.
— Так и не будет? — спросил Крэддок.
— Вы думаете, что…
— Не знаю. Вроде бы оснований не верить нет, но не знаю… А что Ардуик Фенн?
— Тоже нет. Я попросил, чтобы он позвонил, когда появится. Марго Бенс, девушка-фотограф, работает где-то за городом. Ее женоподобный партнер не знает, где именно… по крайней мере, так он сказал. А дворецкий смылся в Лондон.
— Как бы этот дворецкий не смылся навсегда, — задумчиво произнес Крэддок. — К умирающим родственникам я всегда относился с большим подозрением. Что его вдруг понесло в Лондон?
— Перед отъездом он вполне мог подлить в пульверизатор цианистый калий.
— Это мог сделать кто угодно.
— По-моему, он — самый подходящий кандидат. Вряд ли это кто-то из посторонних.
— Почему? Надо только улучить минуту. Оставляешь машину где-то на боковой дорожке, ждешь, когда все собираются, скажем, в гостиной, влезаешь в окно и пробираешься наверх. Вокруг дома сплошные кусты.
— Уж очень рискованно.
— Наш убийца — любитель рискнуть. Это было ясно с самого начала.
— Но возле дома постоянно дежурит человек.
— Знаю. Значит, одного оказалось недостаточно. Пока дело не шло дальше анонимных записок, я не чувствовал особой опасности. Сама Марина Грегг была под надежной охраной. А что опасность может угрожать кому-то другому…
Зазвонил телефон. Трубку снял Корниш.
— Звонят из «Дорчестера». Мистер Ардуик Фенн.
Он передал трубку Крэддоку.
— Мистер Фенн? Крэддок слушает.
— Я слышал, вы мне звонили. Меня целый день не было.
— У меня, мистер Фенн, неприятные новости: сегодня утром умерла мисс Зелински, отравление цианистым калием.
— Да что вы? Какая беда! Несчастный случай? Или нет?
— Нет. Кто-то добавил синильную кислоту в пульверизатор, которым она всегда пользовалась.
— Понимаю. Да, понимаю… — Последовала небольшая пауза. — А почему, позвольте узнать, в связи с этим прискорбным событием вы звоните мне?
— Вы ведь знали мисс Зелински, мистер Фенн.
— Знал, разумеется. И не один год. Но в число моих близких друзей она не входила.
— Мы рассчитываем на вашу помощь, сэр.
— Какую именно?
— Нам неясен мотив убийства. Может, вы что-то подскажете? В Англию она переехала недавно. Нам почти ничего не известно о ее друзьях, коллегах, обстоятельствах жизни.
— Лучше других на эти вопросы может ответить Джейсон Радд.
— Разумеется. С ним мы уже говорили. Но вдруг вам известно о ней что-то, о чем не знает он?
— Ну, это вряд ли. Что я знаю об Элле Зелински? Что это исключительно способная молодая женщина, блестяще выполняющая свою работу. Это все. О ее личной жизни мне не известно абсолютно ничего.
— То есть никаких соображений по поводу ее смерти у вас нет?
Крэддок был готов услышать решительное «нет», но, к его удивлению, ответа не последовало. Наступила долгая пауза. Было слышно, как на другом конце линии Ардуик Фенн тяжело сопит.
— Вы меня слушаете, главный инспектор?
— Да, мистер Фенн. Слушаю.
— Я сейчас кое-что вам скажу, и, думаю, это вам поможет. Вы поймете, что у меня есть основания держать это при себе. Но все-таки считаю, что скрывать это неразумно. Вот вам факты. Несколько дней назад мне позвонили. Кто-то говорил шепотом. Сказано было следующее, я цитирую: «Я все видела. Видела, как вы… Как вы положили таблетки в бокал… Не ожидали, что у вас есть свидетель? Пока все, скоро вы узнаете, что вам делать дальше».
Крэддок издал удивленное восклицание.
— Поразительно, мистер Крэддок, да? Категорически заверяю вас, что это обвинение ни на чем не основано. Никаких таблеток я в бокал не подкладывал. Пусть кто угодно докажет обратное. Это чистейший абсурд. Зато можно сделать вывод, что мисс Зелински решила заняться шантажом.
— Вы узнали ее по голосу?
— Узнать человека, когда он говорит шепотом, очень трудно. Но это была она, Элла Зелински.
— Откуда вы знаете?
— Перед тем как повесить трубку, шантажистка громко чихнула. Я знал, что мисс Зелински давно болеет сенной лихорадкой.
— И что вы об этом думаете?
— Что ее первая попытка оказалась неудачной, объект для шантажа был выбран неверно. Видимо, со второй или третьей попытки она нашла того, кому было чего опасаться. И вот результат.
Крэддок окончательно взял себя в руки.
— Мистер Фенн, большое вам спасибо. Для проформы я хотел бы точно знать, где вы находились в течение сегодняшнего дня.
— Разумеется. Мой шофер даст вам подробный отчет.
Крэддок повесил трубку и пересказал свой разговор с Фенном. Корниш присвистнул.
— Либо его можно вычеркивать из списка подозреваемых. Либо…
— Либо это великолепный блеф. Почему бы нет? Он как раз из тех, кто на такое способен. И если есть хоть малейшая вероятность того, что свои подозрения Элла Зелински изложила на бумаге, это великолепный ход — взять быка за рога.
— А его алиби?
— Фальшивым алиби сейчас никого не удивишь, — сказал Крэддок. — Он в состоянии раскошелиться за надежное алиби.
2
Когда Джузеппе вернулся в Госсингтон, было больше полуночи. От Мач-Бенэма он взял такси, потому что последний поезд до Сент-Мэри-Мид упустил.
Он был в превосходном настроении. Расплатившись у ворот с водителем, он пошел напрямик через кустарник. Открыл заднюю дверь своим ключом. Дом был окутан тишиной и полумраком. Джузеппе запер дверь, закрыл ее на задвижку. Повернувшись к лестнице, ведшей в его уютную спальню с прилегающим туалетом, он ощутил легкий сквозняк. Наверное, где-то оставили открытым окно. Ну и бог с ним, решил Джузеппе. Улыбаясь собственным мыслям, он поднялся наверх и воткнул ключ в замочную скважину. Свою комнату он всегда держал запертой. Повернув ключ, он распахнул дверь… и тут в спину ему уперлось что-то жесткое и круглое. Голос сказал: «Руки вверх и не вздумай кричать».
Руки Джузеппе быстро взметнулись вверх. Чтобы никто ни в чем не сомневался. Но никто и не думал сомневаться.
Палец нажал на спуск… один раз… второй.
Джузеппе упал лицом вперед.
Бьянка подняла голову от подушки.
Что это было? Выстрел? Ну да, выстрел… Она подождала несколько минут. «Нет, видно, ошиблась», — решила она и снова уснула.