572. Нет ли здесь чего-то подобного отношению евклидовой геометрии к чувственному опыту? (Я имею в виду: здесь налицо глубинное сходство.) Ведь евклидова геометрия также соответствует опыту лишь определенным образом, который совсем нелегко понять; а не просто как что-то более точное – менее точному.
573. Бывает же по отношению к поведению доверие и недоверие!
Например, если некто жалуется на недомогание, то при наличии полной уверенности я могу реагировать доверительно или же сомневаться и действовать как тот, кто подозревает. Для этого не нужны ни слова, ни мысли.
574. То, что, по его словам, есть у него, и то, что, по моим словам, есть у меня, хотя мы не выводим этот факт из какого бы то ни было наблюдения, ‒ совпадает ли это с тем, о чем мы делаем вывод исходя из наблюдения за поведением кого-то другого и из его выражения убежденности?
575. Можно ли сказать: Я заключаю, что он будет вести себя так, как он намеревается это делать?
((Случай фальшивого жеста.))
576. Почему я никогда не заключаю от своих слов к возможным действиям? По тем же причинам, по которым я не заключаю от выражения своего лица к своему возможному поведению. – Интересно не то, что я не делаю заключений о своих эмоциях на основании того, как я их выражаю, но то, что по выражению собственных эмоций я не делаю заключений о своих дальнейших поступках, как это делают те, кто наблюдает за мной.
577. Произвольными являются определенные движения с их обычным окружением из намерений, обучения, попыток, действий. Движения, о которых имеет смысл говорить, что они порой произвольные, порой невольные, – это движения в особом окружении.
578. Если некто скажет нам, что он ест непроизвольно, – какие доказательства заставят меня в это поверить?
579. Мы можем вызвать у себя чихание или приступ кашля, но не произвольное движение. И воля не вызывает чихания, как не вызывает и ходьбу.
580. Мой способ выражения[76] вызван тем, что я представлял себе воление как достижение чего-либо, – но не как причинение, а – я хотел бы сказать – как непосредственное, не-каузальное достижение. И в основании этой идеи лежит представление, что причинная связь подобна соединению двух деталей машины в одном механизме, скажем, в последовательности двух шестерен.
581. Является ли предложение «Я делаю все, что в моих силах» выражением переживания? – Одно из различий: говорят «Сделай все, что в твоих силах!»
582. Если кто-то встречает меня на улице и спрашивает «Куда ты направляешься?», а я отвечаю «Не знаю», то он предположит, что у меня нет определенного намерения; а не то, что я не знаю, смогу ли выполнить свое намерение. (Хебель[77].)
583. В чем различие между этими людьми: один проводит линию непроизвольно; другой – с определенным намерением.
А каково различие этих двух случаев: провести линию осторожно и чрезвычайно внимательно; внимательно наблюдать, как моя рука проводит линию.
584. Некоторые различия указать легко. Одно из них состоит в том, что я заранее знаю, как будет двигаться рука.
585. Опыт: обрести новый опыт. Скажем, при письме. В каких случаях говорят, что получают новый опыт? Как употребляется такое предложение?
586. Письмо, несомненно, является произвольным движением, и все же автоматическим. И речь здесь, естественно, не о чувствовании каждого движения при письме. Что-то чувствуется, но это чувство проанализировать невозможно. Рука пишет; она пишет не потому, что хотят, но хотят того, что она пишет. –
За рукой при письме не наблюдают изумленно или с интересом; не пытаются сообразить «Что же она напишет?». Однако не делают всего этого, поскольку как раз и хотели, чтобы она написала именно это. Впрочем, тот факт, что она пишет именно то, что я хочу, вполне может привести меня в изумление.
587. Ребенок учится ходить, ползать, играть. Он не учится играть непроизвольно или по своей воле. Но что превращает его движения в игре в произвольные движения? – Как выглядела бы игра, если бы такое движение было непроизвольным? – Точно так же я мог бы спросить: а что делает это движение игрой? – Его характер и его контекст.
588. Актив и пассив. Можно ли приказать сделать это или нет? Здесь различие может казаться притянутым за уши, но таковым не является. Это напоминает следующее: «Можно ли (логическая возможность) решить сделать это или нет?» – А это значит: Как это окружено мыслями, чувствами и т. д.?
589. «Когда я прилагаю усилия, я ведь что-то делаю, а не просто испытываю некое ощущение». И это так; один велит другому: «Напрягись!» и тот может выразить намерение: «Сейчас я приложу все силы». И когда он говорит «Я больше не могу!», то это не означает «Я не могу дольше терпеть это – например, боль – в своих конечностях». – Но, с другой стороны, люди страдают от напряжения, как от боли. «Я совершенно вымотался» – того, кто так говорит, но при этом двигается так же бодро, что и всегда, просто не поймут.
590. Связь нашей главной проблемы с эпистемологической проблемой воления приходила мне на ум ранее. Когда столь строптивая проблема возникает в психологии, она никогда не сводится к вопросу о фактическом опыте (такого рода вопросы всегда намного проще). Это логическая, а значит, в сущности, грамматическая проблема.
591. Собственное поведение иногда становится объектом моего наблюдения, но это происходит редко. И связано это с тем, что я планирую свое поведение. Даже если актер внимательно наблюдает за своей мимикой в зеркале или музыкант во время своего исполнения внимательно вслушивается в каждую ноту и оценивает ее, это происходит потому, что они могут соответствующим образом направлять свои действия.
592. Что означает, например, что самонаблюдение делает неуверенными мои действия, мои движения?
Я не могу наблюдать за собой ненаблюдаемым. И я наблюдаю за собой не с той целью, с какой наблюдаю других.
593. Когда ребенок в ярости топает ногами и ревет, – кто скажет, что он делает это непроизвольно? И почему? Почему предполагается, что он не может делать это по собственной воле? Каковы признаки произвольного действия? Существуют ли такие признаки? – Тогда каковы признаки непроизвольного движения? Они не следуют приказам, подобно намеренным действиям. Есть приказы «Иди сюда!», «Убирайся!», «Сделай рукой такое движение!», но нет приказа «Заставь свое сердце колотиться!»
594. Существует своеобразная сыгранность движений, слов, гримас – как выражение негодования или покорности, которые характеризуют произвольные движения нормальных людей. Когда мы зовем ребенка, это не значит, что он автоматически подойдет: есть, к примеру, такой жест: «Я не хочу!» А есть возможность весело подбежать, или решение подойти, или испуганное бегство, или воздействие уговоров, а также все игровые реакции, следы размышлений и их последствия.
595. Как я могу доказать себе, что волен двигать своей рукой? Скажем, заявив «Сейчас я пошевелю рукой», и вот она уже движется? Или я должен сказать «Я просто шевелю рукой»? Но откуда я знаю, что именно я двигал ею, что она не сдвинулась случайно? Я это все же как-то чувствую? А что если мои воспоминания о былых чувствах обманывают меня, и в этой сфере вообще не бывает истинных и авторитетных чувств?! (И какими будут истинные чувства?) А как другой человек узнает, я ли по собственной воле пошевелил рукой? Возможно, я скажу ему: «Какое движение ты хочешь, чтобы я сделал, только прикажи, и я сделаю его, чтобы ты убедился». – А что же ты чувствуешь в своей руке? «Ну, ничего необычного». С рукой все как всегда – она, например, не стала вдруг бесчувственной (как если бы ‘онемела’).
596. Назовем непроизвольным такое движение моего тела, о котором я не знаю, происходит ли оно или уже произошло. – Но как быть в случае, когда я силюсь толкнуть неподъемный вес, а никакого движения при этом не происходит? Может ли человек непроизвольно стараться поднять тяжесть? При каких обстоятельствах такое поведение мы назовем ‘непроизвольным’?
597. Не может ли покой быть таким же произвольным, как и движение? Не может ли отказ от движения быть произвольным? Что может быть лучшим аргументом против ощущения силы?
598. Какое странное понятие ‘стараться’, ‘пытаться’! ‘Пытаться сделать’ можно все что угодно! (Вспоминать, поднимать тяжесть, подмечать, ни о чем не думать.) Но тогда можно сказать и так: «Какое странное понятие ‘делать’!» Каковы отношения родства между ‘говорить’ и ‘думать’, между ‘говорить’ и ‘говорить про себя’? (Сравни с родственными отношениями у чисел.)
599. Мы делаем разные выводы из движений непроизвольных и произвольных: это характеризует волевое движение.
600. Но откуда я знаю, что это движение было произвольным? – Я этого не знаю, я это выказываю.
601. «Я тяну изо всех сил». Как я это узнаю? Об этом мне сообщают ощущения в мышцах? Слова это сигнал; и у них есть функция.
Но разве я ничего не испытываю? Разве я не испытываю нечто? нечто специфическое? Специфическое ощущение усилия и чувство не-могу-больше, достигнутого предела? Конечно. Но эти выражения говорят не больше, чем «Тяну изо всех сил».
602. Сравни с этим такой случай: некто должен сказать, что он чувствует, когда ему на ладонь кладут груз. Ну, я могу себе вообразить, какой тут возникнет раздор: с одной стороны, он скажет себе, что то, что он чувствует, является давлением на ладонь и напряжением в мышцах его руки; с другой – он захочет сказать: «но это же не всё; я ведь ощущаю тягу, стремление груза вниз!» – Разве он ощущает такое ‘стремление’? Да: в том случае, если он думает о ‘стремлении’. Словом «стремление» здесь сопровождается определенная картина, жест, интонация; и в этом ты видишь переживание стремления.
(Подумай еще вот о чем: Некоторые люди говорят, что от того-то и того-то ‘идут флюиды’ [Fluidum]. – Отсюда и взялось слово «влияние» [Einfluß].)