Глава двадцать третьяПапа становится специалистом по контактам с иноземными цивилизациями. и мама тоже
Папа тупо, по-инженерному, изучал Камнегрыза. Если это робот, мыслящее компьютерное устройство, то должны быть какие-то вводы для поддерживания питания, клапаны, штекеры и соединительные швы.
Ничего подобного не было. Камнегрыз никак не подходил под разумный луноход.
Тем временем он сильно изменился. Стал подвижнее и живее. Прыжки его в длину увеличились, порой он даже умел немного пролететь над землёй. Иногда он катал Катю на спине. Его многочисленные ножки вытянулись, на их концах появились цеплятельные волосики. Он научился лазать по стене.
— Нечего его изучать, — сказала мама. — Я всё про него знаю. Это — больной ребёнок. Его родители отправили на Землю лечиться.
— Как?
— А так. У них там, на планете, огромная сила тяжести, а у него ножки слабенькие — его там размазывает. На Земле ему легче. Вот его и прислали к нам, как в «Артек».
— Почему именно к нам, на Клязьму?
— Потому что у нас, на Клязьме, самый здоровый климат. Потому что сосны у нас какие? Корабельные! Воздух какой? Озоновый. У нас одних туберкулёзных санаториев четыре штуки.
Глава двадцать четвёртаяТеневые структуры похищают дядю Колю
Тем временем мафиозные бандитские структуры, близко связанные с правительственными кругами, проведали, что пришелец является миллиардной ценностью. И наряду с учёными и с местными мастеровыми гениями они включились в поиски Камнегрыза.
Главным теневым структурщиком в Клязьме был уголовный авторитет Кудеяр Кудеярыч Вахрушев по кличке Куку. Когда-то он был бандитом и совершал разбойные нападения. Но теперь он стал другим: никаких нехороших дел. На это у него были приспешники — на воровском жаргоне их называют «быки».
Милиция ловила кого-нибудь из приспешников и спрашивала:
— Кто тебя послал на дело?
Приспешник отвечал:
— Куку.
Милиция переспрашивала:
— Кто-кто?
— Куку!
Милиция выходила из себя и говорила:
— Я тебе дам «ку-ку»! Я тебе дам такое «ку-ку»! Что ты у меня полчаса крякать будешь! И кукарекать!
Кудеярыч, как член правительства, ездил на трёх машинах сразу. И как член правительства знал всё, что происходит в стране. Он один из первых заинтересовался Камнегрызом.
Местные клязьминские бандиты навели двух кудеяровых «быков» на крупного учёного дядю Колю Спиглазова. Пожалуй, это были не «быки», а скорее «бараны», потому что они были слишком бестолковы.
По случаю отсутствия сварочных и слесарных работ дядя Коля стал являться на работу в научный филиал, то есть Катину дачу, в полном параде, даже при галстуке. В так как вид у него был солидный и лысый, его немедленно приняли за крупного специалиста.
И вот на подходе к калитке дядю Колю остановили два плотненьких типа с явным отсутствием мысли на лице. С такими лицами ходят студенты, которых приняли в институт без экзаменов за первый разряд по борьбе без правил.
— Ты учёный? — спросили типы.
— Учёный, — ответил дядя Коля.
Дядя Коля ответил так неспроста. В его ответ было вложено два смысла: тот, что дядя Коля — человек, учёный жизнью, и тот, что дядя Коля явно связан с научной работой. Чем дядя Коля чрезвычайно гордился.
— Требуется научная консультация, — сказали типы.
Они надели на голову дяди Коли потрёпанную спортивную сумку с верёвочками и быстро запихнули его в незаметную серую «Хонду» у забора.
После этого типы отвезли дядю Колю на большой, почти огромный дачный участок с соснами на окраине Клязьмы и выгрузили из машины. На участке при большом деревянном доме в три этажа стоял ещё маленький каменный домик на две семьи с погребом. Дядю Колю запихнули в этот погреб.
Один из «баранов» вытащил сотовый телефон из чехольчика и секретно сказал в трубку:
— Кудеярыч, всё о’кей! Птичка в подвале!
И дядя Коля сразу понял, что его похитили.
Глава двадцать пятаяМинистерство Иностранных дел ведёт переговоры
«С кого начинать?» — думал министр иностранных дел господин Борис Пастухов.
Мало того что он никогда не был светочем разума, — до сих пор ему как-то не приходилось торговать инопланетянами.
Он решил:
— Первым делом надо познакомиться с объектом торговли.
Он попросил учёных, работавших с пришельцем, выслать ему по факсу фотографии.
Фотографии его не обрадовали.
— Этот резиновый коврик для ног не потянет и на пару миллионов. Стоит ли суетиться?
Хотя министр Пастухов не был лучом света в тёмном царстве, у него было одно полезное качество — он очень любил советоваться. Он пригласил к себе для разъяснения научного консультанта министерства.
Консультантом работал его родной дядя профессор технических наук Милашевский Андрей Андреевич.
— Скажи-ка, дядя, ведь недаром наш президент хочет продать это сомнительное изделие из космоса за два миллиарда долларов? — спросил Пастухов Милашевского.
Он показал фотографии пришельца со штампом: «Совершенно секретно». И с надписью: «Из министерства не выносить. Не копировать».
— Конечно, не даром, — сказал дядя.
— Почему?
— Да потому, что появление пришельца — может быть, самое главное событие в жизни человечества за все века.
— Как так?
— А так. Ты, Борис, сам посуди. Когда человечество ступило на Луну, это был самый важный шаг за всю историю людей. Шаг более значительный, чем строительство египетских пирамид, открытие Америки и создание атомной бомбы. Правильно?
— Ну, уж ты скажешь!
— И скажу. Человечество все века, все, все века смотрело на небо, на Луну и ломало голову: что там в небесах — дырка в три метра, полтонны сыра висит или это серебристый космический корабль, набитый лунатянами. Наконец, собравши все силы, человечество допрыгнуло до Луны — сделало первый шаг в космос.
— Понимаю, — сказал министр.
— Так вот, твой инопланетянин есть второй шаг в космос. Вернее, шаг ИЗ космоса к нам. Его появление означает переворот в научных исследованиях и в электронике. Схватываешь?
— Схватываю.
— Если это робот, — продолжал Милашевский, — то это новые технологии, новые научные разработки, новые металлы и сплавы. Если это живое существо — новый поворот в генетике, зоопсихологии, биохимии, биофизике, биосинтезе и так далее.
«Так, — думал Пастухов, — за каждое „био“ — по сто миллионов. За каждый переворот — по пятьдесят».
Настроение его из упадочнического постепенно перешло в сдержанно оптимистическое. Он приступил к подготовке переговоров.
А его дядя Андрей Андреевич Милашевский, в далёком прошлом князь, насупился. Ему не нравилось, когда его племянник разбазаривал народное достояние — будь то золото, бриллианты или иные какие нефтяные богатства.
Глава двадцать шестаяПобег дяди Коли
Птичке, то есть дяде Коле Спиглазову, в погребе не чирикалось. Он с грустью ощупывал погреб и удивлялся, как плохо он построен. Можно сказать, халтурно.
Вентиляция ни к чёрту — камни обросли плесенью, деревяшки сгнили.
Даже огурцы в банках, стоящие на полках, его не радовали.
Когда на второй день его глаза основательно привыкли к темноте, дядя Коля оторвал от погребных досок одну, самую толстую, и методично стал колотить ею по крышке погреба.
Сверху на него сыпались опилки, земля и мусор. Радостного было мало.
Тогда дядя Коля, осерчав, стал бить доской по стенам со всей своей механиковской и сварщицкой силой. И вдруг одна стена продырявилась.
Дядя Коля стал колотить доской по краям дыры и скоро увидел подземный ход. Это был ход в другую половину погреба, потому что дом был на две семьи. Радостный дядя Коля из соседнего погреба полез вверх по маленькой лестнице. Он головой поднял крышку, поднажал — и она с грохотом откинулась.
Дядя Коля выбрался на твёрдый пол.
Механик и сварщик одновременно, в парадном костюме, засыпанном щепками и мусором, был похож на выходца с того света.
— Есть тут кто? — спросил дядя Коля.
— А как же! — ответил скрипучий старушечий голос. — Ещё как есть! Мы это уже проходили[5].
Глава двадцать седьмаяПояснительное отступление
Глава 27 вынесена в Приложение для любознательных читателей, потому что немного тормозит развитие сюжета. (Прим. авт.)
Глава двадцать восьмаяВсе изучают, а Катя играет(Но узнаёт больше)
Первое, что заметила Катя, общаясь с пришельцем, это то, что Камнегрыз не любит круглое.
Если ему на пути попадался мячик или пластмассовая кегля, он немедленно старался их расплющить.
А если круглый предмет не расплющивался, Камнегрыз сердился, менял цвета, трещал ножками и шумел всё больше. Приходилось мячик отбирать.
Он очень любил асфальт и совсем не любил песок. В песке его ножки тонули, он беспомощно лежал ковриком и, казалось, плакал.
— Вот ты однажды уйдёшь из дома, — говорила ему Катя, — и пропадёшь. Сто лет будешь лежать на песке.
Катя теперь в школу не ходила, но от этого ей было не легче. Папа задавал ей задание сам, хуже самого строгого учителя. А вечером проверял, что Катя выучила.
— Ну-ка, дочка дорогая, скажи мне, что ты запомнила о глаголах первого и второго спряжения. Доярки у нас доЯТ или доЮТ?
Катя отвечала ему:
— К глаголам первого спряжения относятся глаголы, которые на вопрос… окончанием на… Доярки у нас доЯТ.
— Что ж, — говорил папа. — Возможно, ты и права. А вот теперь скажи мне, прекрасное создание, что ты выучила о квадратных уравнениях. И чем квадратное уравнение отличается от круглого или, например, прямоугольного?
— А мы круглых уравнений не проходили! — говорила Катя.
— Да? — удивлялся папа.
— И мы не проходили, — говорила мама.