— Это мой папа. Они с мамой в плавании. Ещё не скоро вернутся. Но вы проходите.
Увидев, что пришёл гость, Залогуев Иосиф Сергеевич тихонько удалился, высыпав транзисторы из ведра на журнальный столик.
— Эва! Да тут есть неисправные! — сказал дедушка. — Сейчас мы их отсеем. — Он стал отбрасывать плохие триоды в сторону. Причём определял неисправность на ощупь, без приборов. — Бывалишные проводники. Старинушка, — добавил он. — У нас такие только на раскопках находят.
— А вы кто? — спросил мальчик. — Вы откуда?
— Я с космоса, — ответил дедушка. — Прилетел по делам. Охота познакомиться. Мы в Брошенных Шариках живём.
Володя сразу притащил большой звёздный атлас.
— А где ваши Шарики расположены?
— Вот здеся, по соседству.
— Так это же Стожары. Такое созвездие.
— По-вашему выходит Стожары, по-нашему Брошенные Шарики.
— Вам никто не поверит, что вы оттуда, — заявил мальчик.
— Почему ещё?
— Потому что даже свет оттуда идёт несколько тысяч лет.
— Так он, может, не спешит никуда. А я, может, очень торопился, к примеру.
— А почему вы так разговариваете странно? Будто вы — деревенский.
— А я и есть деревенский. Брошенные Шарики — это деревня такая в космосе. Городского типа.
— И там все так разговаривают?
— Нет, мы разговариваем не так. У нас ультразвуковое наречие. Тр… тр…….!!! Ясно?
— А где вы учились по-земному разговаривать? По-русски?
— По-русски? В селе Троицком под Переславом. Я там был на практике. Я будто бы студент заграничный был. Из булгахтерского института. И два месяца картошку собирал.
— И никто не догадался, что вы из космоса? — спросил Володя.
— Никто. Я ещё окрашен был в синий цвет. Будто я из Африки булгахтер. Меня туды на летающем блюдце забросили. А после через два месяца в обрат взяли.
— А можно спросить?
— Спрашивай, не жалко. Меня от этого не убудет.
— Зачем вы в этот раз на Землю прилетели?
— Я же толковал. Познакомиться охота. Дружбу установить с населением местности. Чтобы вы знали, что мы рядом живём. Что — суседи.
— Хорошо, — сказал мальчик. — Только мой папа вам ни за что не поверит. Он всю жизнь сигналы из космоса ловит. У него весь корабль «Витязь» радиоаппаратурой набит. И радиотелескопы есть, и электронные ловушки. Он любой сигнал заметит. Но если к нему домой придёт гражданин и скажет: «Здравствуйте, я из космоса. Из Стожар», — он будет считать, что его разыгрывают.
— А что, если я сделаю так? — спросил дедушка.
Он замер на стуле, уставил глаза в стенку и загудел. Из его глаз, как из кинопроектора, полились на стену два пучка белого света. На стене они слились в одно овальное пятно. И как на экране телевизора, стали возникать чёткие-пречёткие картины.
Сначала вид на Стожары из космоса. Потом постепенный наезд. Вид одного из ста жарких стожаровских солнц. Дальнейший наезд. Вид одной из планет. И всё цветное.
Планета из шарика превращается в глобус. Из глобуса в громадный шар. Вот один из материков в зелёном океане. Вот один из городов…
И всё цветное. Двигающееся, куда-то торопящееся…
Вдоль и поперек, вверх и вниз двигались разные машины. Всюду шастали прохожие на космических везделётных щётках. Странные летающие звери паслись на зелёных летающих клумбах. Велись грандиозные спортивные соревнования. Стояли очереди за газированной водой. Люди, звери, птицы, деревья, цветы, грибы. Как только появились грибы, собака Астра сказала: «Бах! Бах! Бах-бах!»
Никакой «Клуб кинопутешествий» не смог бы сравниться с этим зрелищем. И я, ребята, оставляю одну чистую страницу, чтобы вы сами, а ещё лучше ваши знакомые, взрослые художники нарисовали бы вам это потрясающее и любопытное зрелище.
— Ну, что? — спросил гордый пластмассовый дедушка. — Какое впечатление?
— Изумительно, — ответил Володя, — я такого никогда в жизни не видел. Только учёные вам всё равно не поверят.
— Почему?
— Потому что они чудики. Они решат, что вы гипнотизёр, парапсихолог, кто угодно. Только не космический пришелец.
— Не понимаю.
— Они уже взрослые. Они уже всё знают и обо всём по-своему судят. Даже о том, чего вовсе не знают.
— Изумительно! Действительно чудики!
Володя Удинцев увидел, что космический гость не очень ему верит, и поменял тему.
Он накормил дедушку обедом. Потом они оба взялись за цветной телевизор «Юность». Просто мигом починили его. Обменялись телефонами и расстались.
— Спасибо, уважаемый! Спасибо, молодой юноша! — говорил Константин Михайлович, спускаясь по лестнице.
— Звоните в любой день! Приходите! — кричал сверху владелец исправленного телевизора «Юность» и большей половины целого ведра транзисторов.
Глава девятаяМуж тёти Паши лично убирает номер
— Ж-ж-ж-ж-ж!
«Этот клиент из двадцать четвёртого номера не иначе как колдун! — думал начальник отдела кадров тов. Карцев, он же муж тёти Паши, он же горничный на шестнадцатом этаже. — Вот здесь в ковре была дырка. Сейчас её нет».
— Ж-ж-ж-ж-ж!
«В ванной раковина отваливалась. Теперь стоит как влитая. Диван не скрипит. И радио, и вентилятор, и шторы — всё работает».
— Ж-ж-ж-ж-ж!
«Ну просто нечистая сила здесь поселилась!»
— Ж-ж-ж-ж-ж!
И под жужжание пылесоса он принял решение быть очень и очень осторожным!
Глава десятаяПро лучшего человека товарища Бетономешалкина
Тов. Бетономешалкин — работник кефирного завода — был хороший человек. Его все любили — дети, лифтерши, сотрудники.
Он был такой глазастый, толстый, приветливый. До тех пор, пока его не назначили лучшим человеком города. Вот тогда-то и начались его неприятности. Его все стали узнавать.
Стоило ему чуть-чуть опоздать на работу, вахтёрша говорила:
— Что это? Товарищ Бетономешалкин, вы — лучший человек, а опаздываете.
Дочь Катерина постоянно делала замечания:
— Папа! Вот ты — лучший человек, а ботинки не почистил!
И даже соседка по дому сказала однажды:
— Очень странно! Вот вы — лучший человек, на доске висите, а ваша собака мою Пальму искусала!
В конце концов Бетономешалкин взорвался и прилетел в администрацию. К самому главе:
— Снимите меня с этой проклятой доски!
— Не имеем права! Это решение коллектива.
Глава был железный человек. Он решений не менял. Тем более решений коллектива. И фамилия у него была такая современная: товарищ Съездов.
— Я не лучший человек! — бушевал Бетономешалкин. — Я ботинки не чистил. Я деревья не посадил. Я маму из деревни не выписал. Моя собака Пальму покусала.
Глава обнял Бетономешалкина и сказал:
— Ну что же это вы? Лучший человек города, а так на себя наговариваете.
— Ах, так! — закричал Бетономешалкин. — А это вы видели? — Он вытащил из карманов бутылку кефира, четыре пакета молока и пять новеньких творожных сырков с изюмом. — Это я с производства унёс! Утащил! Мне их дали испытывать, и я забрал!
— Сегодня?
— Вот именно. Сегодня, когда мы все должны воспитывать нового человека!
— Стало быть, кефир сегодняшний, — продолжил глава. — Свежий. Вы не возражаете, если я его у вас отниму? Жена велела купить, а у меня не ни минуты свободного времени нет. В магазин выйти.
У Бетономешалкина пошли шары перед глазами. Он повернулся и вышел из администрации, проломив собою дверь.
Глава одиннадцатаяКомпозитор Гладков Геннадий Игоревич играет на гитаре
Известный композитор Геннадий Игоревич был в это время в жутком настроении. Он лежал на жутком диване под жутким пледом с жуткой температурой 45 °C, но не расстраивался. Он играл на гитаре жуткий старинный гусарский романс против французов. Тем, кто не знает историю войны 1812 года, его слушать нельзя. Потому что там есть много непонятного. А кто знает историю, тот знает и романс.
Глава двенадцатаяСекретный пункт в списке дел пластмассового дедушки
Со временем секретные чернила меняли свои свойства. Секретность из них выветривалась, а текст проявлялся. Он был таким:
5) Выяснить, не появлялись ли на Земле агенты из злого чёрного созвездия Минус Миллиард? Или все неприятности, которые случаются на Земле, имеют земную основу?
Глава тринадцатаяТеория иногда действует
— Эва как! — кипел пластмассовый Константин Михайлович. — Прилететь сюды из космоса невозможно! Быстрее света ничего не летает! Забили им головы.
Это он переживал после разговора с Володей Удинцевым.
— Теория относительности! Ерунда какая-то! Быстрее света, к примеру, летает яркий свет! А как быть с антисветом? А кто скажет, с какой скоростью летает темнота? Она в этом смысле поповаднее будет. Устарела ваша теория.
Тут он увидел администрацию.
— Эва! Надо отметить командировку!
Он прошёл к кабинету главы администрации товарища Съездова. Секретарша бросилась к нему наперерез.
— Вы к кому?
— К вашему начальнику, уважаемая. Охота командировку пометить. Он здеся?
— Нет, его здесь нет. Он на совещании в министерстве.
Дедушка вытащил коробочку и проглотил пилюльку. Посмотрел на дверь кабинета, и она в минуту прояснилась. Стало видно, что за столом сидит крепкий дядька лет шестидесяти и что-то пишет.
— Уважаемая, — сказал дедушка, — вы сообщили, что его нет. A он здеся находится.
— Понимаете, относительно кабинета и стола он здесь. А относительно посетителей его нет. Он на совещании в министерстве.
— Почему?
— Чтобы ему не мешали работать. Ему надо решить, что делать с карандашной фабрикой. Видите, как коптит небо. Всем нам жить мешает. И вам тоже, дедушка.
Константин Михайлович посмотрел в окно. Труба дымила.
— Так что никому не говорите, что его видели. А вы, наверное фокусник, иллюзионист?
— Относительно вас я — фокусник, — согласился дедушка. — А вообще-то относительно космосу — деревенские мы. Аккурат сельские.