ии и телевизионный канал. Мало кто знал, что широта армянской души знает рамки и границы. Разве это благотворительность три коробки печенья в дом ветеранов ко Дню пожилого человека или ксерокс в Дом малютки, уж тем более электрический чайник к юбилею Дворца культуры? Однако руководители этих учреждений не жаловались, потому что получали щедрые вознаграждения, от этого нахваливали Ашаняна на всех перекрёстках, включая местные и областные средства массовой информации. На руководящие посты в локальной индустриальной организации предприниматель назначал только своих, проверенных, тех, кого перетянул из Армении с семьями, детьми и стариками. Они не предадут, служить будут верно, и будут руки целовать благодетелю. Местных нанимал на черновые работы, платил мало и обкладывал штрафами за провинности. Жители города его невзлюбили, кроме тех, кто ещё помнил его хлебные подачки. Однако амбиции Ашота Саркисовича росли, как на дрожжах, и он не собирался останавливаться на достигнутом. Подходило время выборов в городскую мэрию. Бизнесмен уже находился на низком старте, заготовил ворох бумажек с обещаниями, о его великих свершениях вещал каждый утюг и вот тут произошёл сбой. Толком никто ничего не знал, но многие догадывались, что где-то наверху Ашаняну объяснили, что, ни при каких условиях армянин не станет руководителем российского областного центра. Так сказать указали на место! Как пережил проигрыш так и не начавшейся предвыборной гонки Ашот, знали, наверное, только очень близкие, но лицо он держал. В итоге бизнесмен вошёл с другой стороны – благодаря подковёрным договорённостям, скупил акции военного стратегического завода, и стал его владельцем. А это уже другой уровень и с такой значимой фигурой должны были считаться не только городские, но и областные представители власти. В какой-то момент армянская диаспора почувствовала себя весьма свободно и вольготно. По национальным традициям это не касалось женщин, у тех вся вольность замыкалась на доме и хозяйстве. А вот мужское население маленькой Армении стало проникать во многие сферы деятельности. Из репортажей по местному телевидению жители узнавали, что Андроника Малагяна назначили тренером по тайскому боксу в школу олимпийского резерва, Рюрика Давтяна поставили заместителем руководителя городского департамента образования, а управление городской транспортной службы доверили сыну самого Ашаняна Георгию – парню тупому и недалёкому и так далее. При департаменте культуры на базе крупнейшего в городе Дворца творчества, начал действовать коллектив песни и танца «Радость» в переводе на армянский «Урахутюн». Не хотели армяне, чтобы их дети, находясь в чужой стране, забывали национальный язык и собственные традиции. И вроде бы всё правильно, так бы и существовали мирно бок обок два народа – русский и армянский. Да и справедливости ради надо заметить, что проживали в области продавцы урюком узбеки, дворники таджики, давно обрусевшие грузины, а про татар и говорить нечего, одно слово татарин, на самом деле русский, только молится по-другому. И даже глянув по знакомым и соседям, немало найдётся Фадеенко, Иванько, Максименко, Краско – украинцы и беларусы братья наши кровные. Только вот незримо разделились многонациональные русские жители и пришлые, стремительно распускающие свои щупальца во все сферы городской деятельности, армяне. Они передвигались по улицам на чёрных «Мерседесах», «Ауди» и «Лексусах», не соблюдая правил дорожного движения, с местными сближались по мере необходимости, в жёны русских не брали, привозили из дальней родины, а свадьбы гуляли шумно, громыхая замысловатой музыкой, фейерверками и автоматными очередями. Только одно место могло объединить два народа это вера и церковь. Немногие жители ведали, что в 301 году Армения первой приняла христианство в качестве государственной религии, однако большинство знало, что армяне освящают себя крестным знаменем, со словами «Во имя Отца, и Сына и Духа святого, Аминь», правда крестятся не справа налево, а наоборот, слева направо. И только эксперты по делам духовенства владели информацией о том, что, несмотря на мелкие различия в религиозной обрядности, между православием и армянским христианством уже много веков церковное единство не поддерживается. Хоть глобально точки зрения у обоих верований совпадают, молиться на одной территории армяне и русские не могут.
Постепенно быстро богатеющая диаспора начала глухо раздражать местных, и когда обнаружился первый труп тридцатилетнего племянника Ашаняна, многие злобно осклабились, мол, так вам и надо, приехали на русскую землю упыри! Община на полицию особенно не напирала, верхушка, посоветовавшись, решила, что парень сыскал свою смерть сам. Вылезла нелицеприятная информация, что он употреблял наркотики и занимался распространением страшного зелья. Члены диаспоры интенсивно укрепляли свои позиции в городе и совсем не хотели марать репутацию связями с наркотическим и криминальным миром. Дело спустили на тормозах, а тело заточили в цинковый гроб и отправили в предгорья Арарата. Негоже христианину лежать под чужими камнями, хоть и жил неправедно. Буквально через неделю недалеко от заброшенной стройки, смотритель, обходивший недостроенный остов, наткнулся на тело молодого мужчины. Личность полиция выяснила тут же – документы находились при покойном. Парень оказался дальним родственником свояка Ашаняна. Вот тут бизнесмен обратился в органы с убедительной просьбой о тщательном расследовании и оперативном поиске убийцы. Тридцатилетний мужчина был женат, имел двоих детей и достойную семью. При расследовании полиция выяснила, что деловая репутация и семейное положение это одно и совсем другое частная, закрытая от общего внимания, жизнь. Парень любил выпить, шумно покутить и поссорить деньгами в злачных заведениях с легкомысленными барышнями. Органы внутренних дел расследования по обоим делам не объединяли и пока не имели каких-то значимых результатов.
Диаспора действительно напряглась только тогда, когда обнаружился третий труп из их многочисленной дружной семьи. Пошёл шепоток, а не маньяк ли объявился в городе, который истребляет гордый, независимый народ? Ашанян объявил об усиленных мерах безопасности и направился напрямую к начальнику областного УВД, минуя представителей городских властей. После накачки высшего чина, городская полиция не стала работать лучше, они и так служили на пределе своих возможностей, но рассмотрев все нюансы, дела объединили под началом опытного следователя Аристархова. После всех необходимых процедур, как и в первом случае, тела один за другим отправлялись для погребения на родину. Следствие забуксовало, не находя реальных мотивов, а истребление на национальной неприязни как-то не вязалось со способами расправы над жертвами. Для того чтобы выдавить армян из города можно было бы найти другие рычаги, а тайное, жестокое убийство молодых разухабистых мужчин наталкивало на мысль о ненависти другого рода. Скорее всего, это была месть, но за что?
Каждый новый труп появлялся после предыдущего в течение недели – двух, в разных местах, но с аналогичными признаками удушения, и сами жертвы походили друг на друга возрастом и далеко не добропорядочной теневой жизнью. Днём мужчины от двадцати восьми до тридцати пяти лет трудились, вечерами уделяли немного внимания детям, у кого они были, остальное время проводили в стриптиз клубах, в бешеных гонках на автомобилях, за игровым столом и в закрытых учреждениях по интересам ночного типа. Все они в большей или меньшей степени знали друг друга, но крепкая дружба их не связывала. Как не пытались полицейские определить непосредственную связь между жертвами, этого никак не удавалось, их объединял только национальный признак. Когда обнаружилось пятое тело жертвы, армяне запаниковали и начали собирать чемоданы, но неожиданно всё прекратилось. Аксакалы диаспоры сучили ногами и справедливо требовали найти убийцу или убийц, даже объявили крупную награду за поимку изверга. Череда насильственных смертей произошла в ноябре и в начале декабря, потом неожиданно всё затихло. Армяне затухли и насторожились, они боялись выпускать детей, а женская половина контролировала каждый шаг своих мужчин кормильцев. Разве долго просидишь взаперти, трясясь за собственную жизнь? К Новому году страхи постепенно рассеялись, и жизнь вошла в свою колею. Следствие же ни на день не останавливало маховик и всё же начало пробуксовывать и тормозить. Аристархов в душе радовался, что нет новых жертв, а поимка душителя рано или поздно состоится. У него не может быть иначе, бульдожья хватка ещё никогда не подводила.
***
Степан Евгеньевич шёл по утренней аллее к месту преступления, перебирал в голове весь ход расследования и задавался вопросом: почему душитель вернулся в конце февраля, через два с половиной месяца затишья? Солнце вышло яркое, словно предупреждая, что весна прибудет через пару дней и пора раскладывать по сундукам тёплые вещи. Следователь расстегнул молнию на куртке, прошёл через оцепление и кивнул коллегам, которые неспешно суетились возле тела грузного мужчины. Труп лежал на спине, широко раскинув руки, чёрные волосы отливали проседью, а смуглая кожа на лице налилась синюшной краской. Из-за спины вынырнула Зоя Провоторова, склонилась над телом на секунду и, удовлетворённо кивнув, нацелила сияющие глаза на Аристархова:
– Точно! – она поднялась и стянула резиновые перчатки. – Шла к машине, и думала, что упустила какую-то мелочь. Догадка подтвердилась.
– Поделитесь? – Аристархов ощупывал глазами место преступления.
– Подождёте отчёт или рассказать о предварительных выводах? – увидев утвердительный кивок, женщина повернулась к трупу. – По расположению тела можно сказать, что верёвку накинули сзади неожиданно. Душитель стягивал петлю на шее и отступал назад, аккуратно укладывая жертву на тротуар. Если бы душитель отклонился на полметра, то в сугробе остались следы, а на замёрзшем тротуаре никаких намёков.
– Он знал убийцу?
– Вариантов два: он мог встретиться с кем-то знакомым, а другой напал сзади или ему назначили встречу именно здесь и накинули верёвку неожиданно. Мне кажется, что первый вариант более вероятен. Мужчина крупный, всё равно бы попытался вырваться. А у него одежда не грязная и не порванная.