Жаботинский и Бен-Гурион — страница 22 из 76

Великой Тройки Израиля: Вейцман, Жаботинский и Бен-Гурион» по-своему внес свою лепту в создание Государства Израиль.

В 1922 году разногласия между Вейцманом и Жаботинским были принципиальными. Вейцман и его сторонники удовлетворились политическими гарантиями, данными декларацией Бальфура, посчитав их достаточными, и сконцентрировали усилия на сельскохозяйственном освоении Палестины и создании экономической основы для «национального очага». Жаботинский считал эти цели заниженными. Он требовал усиления политического элемента в деятельности сионистов и гарантий еврейской государственности по обе стороны реки Иордан.

Вейцман и его сторонники избегали конфликта с Англией, уповали на дипломатию и придерживались социалистической ориентации. Они полагали, что на почве классовой солидарности им удастся прийти к соглашению с трудящимися-арабами, которые с радостью воспримут создание еврейского социалистического государства.

На берлинской сессии Сионистского исполкома в январе 1923-го политические расхождения между Вейцманом и Жаботинским вылились в публичный конфликт, приведший к разрыву отношений. Формальным поводом к разрыву послужила все та же «Белая книга», подписанная сионистами. Жаботинский предложил исполкому сделать политическое заявление и дезавуировать ее содержание. Он поставил на голосование текст резолюции: «Ввиду распространения слухов, будто определенные документы последних месяцев, с содержанием которых согласилось руководство, означают как бы отказ сионистской организации от идей сионизма, исполком заявляет, что, по его мнению, нет оснований истолковывать параграфы этих документов как не соответствующие историческому содержанию Базельской программы, и обязательства руководства перед британским правительством не должны иметь никакого другого толкования».

Вейцман на это решиться не мог. Не желая открытого противостояния с британским правительством и выступая против идеи «свержения» Сэмюэля, он сетовал на отсутствие согласия в руководстве, которое мешает плодотворной работе. Его поддержало большинство участников исполкома, потребовавших, чтобы Жаботинский подал в отставку. В сионистское движение, пропитанное социалистической идеологией, проникла «демократия» большевиков. Требование «важности единого руководства» исключало внутрипартийное инакомыслие и сужало политическую платформу движения.

Жаботинский колебался. «Я с удовольствием вышел бы из руководства, — объяснял он обуревавшие его чувства. — Но что делать с совестью? Она говорит мне: ты избран, чтобы защищать свои взгляды. Я чувствую опасность. Мы приближаемся к политическому и финансовому краху. Как я могу уйти?»

Однако после тщательного обдумывания, взвесив все «за» и «против», на следующий день после завершения дискуссии он отправил Вейцману письмо о выходе из правления и из сионистской организации, отказавшись быть соучастником политики соглашательства. Решение было тяжелым, но это была единственная возможность Жаботинского продемонстрировать евреям, сионистам и несионистам, что он против принятия «Белой книги», извратившей дух декларации Бальфура и кощунственно констатировавшей невозможность «превращения Палестины в еврейскую страну в такой мере, в какой Англия является английской».

Бейтар, союз Трумпельдора —детище Жаботинского

В январе 1923-го Жаботинский оказался в психологически сложном положении. Он порвал с Вейцманом и вышел из Всемирной сионистской организации. Что делать дальше? Плюнуть на все, уйти из политики и замкнуться в семье? Или вернуться в литературу и силой печатного слова отстаивать свои взгляды? Он избрал второй путь.

Слабых поражение убивает, сильных — закаляет. Слабые паникуют, впадают в депрессию или подстраиваются под победителей, сильные — осмысливают поражение, «зализывают раны» и приступают к новой попытке штурма неприступной крепости. Сильные не прячутся за чужие спины: при любых обстоятельствах они взваливают на себя тяжкую и подчас неблагодарную ношу лидера и несут ее, принимая на себя пинки и удары. Сильные способны схватить искру (смелые идеи витают в воздухе) и зажечь пламя.

Жаботинский был не первым, кому пришла идея о самообороне или о создании Еврейского легиона. В 1903 году в Одессе уже существовала небольшая группа активистов, готовая активно противостоять погромщикам, а в 1914-м мысль о еврейском военном формировании одновременно пришла и Рутенбергу. Но одно дело высказываться на кухне, а другое — действовать в открытую, зачастую в ущерб себе и вопреки общественному мнению. С именем Жаботинского, а не с чьим-либо иным, ассоциируются в еврейском сознании слова «самооборона» и «легион». Он был лидером, возглавившим движение и взявшим на себя ответственность за неудачи; он вызвал «огонь на себя», когда другие посторонились; он принял удары, жгучую ненависть недавних друзей; он добровольно отправился в тюрьму, когда в Иерусалиме арестованы были его товарищи; он отказался от тихой семейной жизни. Никогда ни у кого не возникало сомнения, кто является инициатором самообороны и Еврейского легиона и кто до августа 1940 года (дата смерти Жаботинского) возглавлял правый лагерь сионистского движения. Смелая и оригинальная мысль может посетить каждого — но не каждый, оказавшись в окружении тотального непонимания и противодействия, решится ее реализовывать. Для этого надо еще иметь бойцовский характер.

Молодежное движение Бейтар возникло похожим образом. Выйдя в январе 1923 года из сионистской организации, Жаботинский вернулся к литературной деятельности. Он основал в Берлине издательство «Га-Сефер» и с июня 1923-го начал сотрудничать с издававшимся в Берлине еженедельником «Рассвет» — органом русских сионистов, редактор которого, Николай Сорин, разделял его убеждения (в 1924 году, когда Жаботинский стал главным редактором еженедельника, журнал переехал в Париж).

Осенью 1923-го Жаботинский отправился в лекционное турне но Прибалтике, собирая деньги для финансовой поддержки журнала, и в одной из средних школ Риги познакомился с Аароном Пропесом, организовавшим школьное Объединение сионистской молодежи имени Иосифа Трумпельдора. Юноши считали себя частью еврейского легиона, который когда-нибудь будет воссоздан и Эрец-Исраэль. Жаботинский ухватился за эту идею и решил сосать всемирное молодежное движение «Союз Иосифа Трумпельдора» — Бейтар, целью которого станет воспитание в национальном и военном духе будущих воинов легальной еврейской армии.

Главный принцип движения — преданность государственной идеологии, а не классовой или религиозной идее. «Нельзя молиться двум богам сразу», — говорил Жаботинский, разъясняя, что нельзя сочетать сионизм и социализм — или сионизм и религию.

Его оппонентом с середины двадцатых годов стал Бен-Гурион, лидер палестинских социалистов, постепенно набиравший политический вес и выступавший за социализацию сионизма. Жаботинский назвал попытку Бен-Гуриона совместить социализм и сионизм (примирить шестиконечную звезду с пятиконечной) кощунственным поклонением двум богам и, настаивая на необходимости национального единства, независимо от партийной принадлежности, выдвинул лозунг: «Только одно знамя». Неоднократно, выступая перед молодежью, он повторял слова Бялика, ставшие программными для Бейтара: «Одно солнце на небе, одна песня в сердце и другого нет». «Цель Бейтара — не быть одной из молодежных организаций; Бейтар — это вся еврейская молодежь», — писал Жаботинский в 1928 году Менахему Арберу, главе Бейтара в Эрец-Исраэль, поясняя, что бейтаровцы должны быть вне каких-либо партий.

Первый съезд руководителей бейтаровского движения состоялся в Варшаве в январе 1928 года; в июле 1931-го в Данциге прошла первая всемирная конференция Бейтар, избравшая Жаботинского своим руководителем. В 1934 году в рядах Бейтара было около сорока тысяч членов, ее отделения работали в 24 странах. Бейтаровцы обязались как минимум два года отработать в еврейских поселениях в трудовых отрядах «Плутот ха-Авода». На них, согласно кодексу бейтаровца, лежала обязанность защиты евреев и их имущества.

Молодежное движение руководствовалось идеями Жаботинского, изложенными в статье «О железной стене», написанной в 1923 году. Осуществление планов сионистов, писал в ней Жаботинский, возможно «только под защитой силы, не зависящей от местного населения, — железной стены, которую местное население не в силах прошибить». Жаботинский считал, создавая военизированное молодежное движение, что железная стена — единственный путь к соглашению. И только в таком случае появится в арабском мире новый эмир Фейсал, готовый ради установления мира к взаимным уступкам и компромиссам. Необходимость оказывать силовое давление на арабских соседей Жаботинский объяснял тем, что «умеренные силы» с арабской стороны придут с предложением взаимных уступок только тогда, когда увидят, что «в железной стене не видно больше ни одной лазейки»[29]. Лидер правого лагеря сионистов верил в возможность появления в арабском мире умеренных и здравомыслящих лидеров, с которыми будет подписано мирное соглашение.

Создавая Бейтар, Жаботинский приступил к написанию романа «Самсон Назорей». Он обращался к бейтаровцам словами Самсона, ставшими его политическим завещанием: «копите железо, выберите себе царя и научитесь смеяться». Библейский Самсон думает и говорит голосом Зеева Жаботинского. Если взмыть над временем и эпохой, в романе многое узнаваемо, те же раздоры и склоки — как будто не разделены описываемые события и нынешний Израиль тремя тысячелетиями.

Бейтар глазами Жаботинского

v 2013 году движение Бейтар отметило девяностолетие. Его программу Жаботинский изложил в 1934 году в статье «Идея Бейтара». Задачей движения, считал он, является воспитание нового типа еврея, «в котором нуждается нация для создания еврейского государства в возможно более короткий срок и в наиболее совершенной форме». Он считал, что за годы рассеяния еврейский народ потерял способность «действовать, как одна нация» и защищать себя с оружием в руках в минуты опасности. К этой мысли его подвигло бессилие перед погромщиками, наблюдаемое им более тридцати лет, неорганизованность и недостаточность самообороны. Первым делом, считал Жаботинский, необходимо воспитать воина, способного себя защитить, в основе мировоззрения которого лежит идея создания еврейского государства. Этим и должен заниматься Бейтар — воспитанием нового человека.