Первейшая цель сионизма, говорил Жаботинский, — создание на земле Израиля национального государства, а первым условием для этого является создание еврейского большинства, для которого, как он полагал, понадобится миллион или полтора миллиона репатриантов — затем число возвращающихся может достигнуть нескольких миллионов. Но чтобы евреи рассеяния, проживающие и экономически развитых странах, решили репатриироваться, еврейское государство должно быть демократическим и способным создать условия, позволяющие «каждому еврею, который не может и не пожелает оставаться в диаспоре, поселиться в еврейском государстве, найти в нем хлеб насущный и самоуважение».
Эти цели достигнуты в современном Израиле, но не их Жаботинский считал окончательной целью сионизма, возможности которого, как он указывал, «наше поколение не может предвидеть». Он полагал, что следующим этапом станет превращение Израиля в государство, «возглавляющее весь культурный мир, в страну, обычаи и законы которой послужат примером всем странам мира. «Ибо из Сиона выйдет Тора». «Тора» не только в религиозном смысле слова». Что это означало, возможно, он сам не осознавал. Но был ли он идеалистом — или, наоборот, провидцем, способным заглядывать в далекое будущее и предвидевшим то, что неведомо нынешним поколениям, — не будем гадать, время расставит все по своим местам.
Уважительно относясь ко всем языкам, на которых говорят евреи галута, к литературе, созданной на идиш (у сефардов — на ладино), Жаботинскии считал, что национальным языком «не может быть язык, который народ получил от чужой расы и приспособил его для себя». «Движение Бейтар, — писал он, — видит в языке иврит единственный и вечный национальный язык еврейского народа. На земле Израиля он должен превратиться в единственный язык, господствующий во всех сферах еврейской жизни. В странах рассеяния он должен стать языком обучения, начиная с детских садов и кончая средней школой, а затем и в университете…»
Главное, чем отличается Бейтар от других юношеских еврейских организаций, — монизм: одна цель, одна идея, «все другие цели, как бы красивы и благородны они ни были, могут восприниматься до тех пор, пока они не отвлекают нас от идеи строительства еврейского государства». Он неустанно повторял: «У Бейтара нет двух душ. Все, что мешает строительству еврейского государства, связано ли оно с личными интересами, групповыми или классовыми, должно безоговорочно отступить перед одним знаменем, самым высоким идеалом — еврейским государством».
Вот где лежат корни ненависти Бен-Гуриона к своему оппоненту. Она вызвана неприятием Жаботинским социалистических доктрин, призывом к отказу от классовой борьбы и забастовок, вместо которых он предлагал арбитраж, поясняя: пока экономика Эрец-Исраэль не встанет на крепкие «собственные ноги» и не будет создано государство, «в Палестине общий интерес построения сионистского государства выше классовых интересов». «Поселенческий период, — говорил Жаботинский, — имеет свои социальные законы, отличные от законов других стран».
Отказаться от классовой ненависти, гильотины, Парижской коммуны, октябрьского переворота и гражданской войны? Этого коммунисты и социалисты позволить себе не могли. Бейтар и Жаботинский подверглись яростным нападкам — вместо того чтобы общими силами противостоять нацизму, своему самому страшному врагу в современной истории, еврейство было занято распрями.
Каким должен быть бейтаровец? Жаботинский ответил одним словом: «Гадар», пояснив, что это ивритское понятие, включающее «с десяток разных понятий: внешнюю красоту, гордость, вежливость, преданность. Но точный перевод этого понятия должен выражаться в действиях члена Бейтара в повседневной жизни — в его поступках, речах, мыслях».
Вот как Жаботинский представлял мораль Гадара:
«Мы еще далеки от достижения Гадара, и невозможно достичь его в одном поколении. Но Гадар должен стать повседневной целью для каждого из нас; каждый шаг, каждое движение руки, каждое слово, действие, даже идея должны совершаться с упрямством н соответствии с требованиями Гадара.
Гадар важен для всех людей, но особенно для нас, евреев. Жизнь и диаспоре ослабила значительно здоровье и инстинкты нормального народа. Особенно пострадали из-за этого внешние выражения нашей жизни. Как известно, обычный еврей считает излишним заботиться о своей внешности и поведении. Но это не пустяк. Это элемент самоуважения. Как человек должен заботиться о чистоте своего тела из чувства собственного достоинства, даже если он находится на безлюдном острове, так же он должен приучить себя говорить и жестикулировать соответствующе, ибо каждый человек обладает королевским достоинством, и еврей особенно.
…Особую роль играет мораль Гадара. Ты должен быть великодушным, когда это не нарушает твои принципы. Не спорь по пустякам, уступи, но будь тверд в принципиальных вопросах. Каждое твое слово должно вызывать уважение».
Союз сионистов-ревизионистов
В августе 1923-го в Карловых Варах состоялся 13-й Сионистский конгресс. Жаботинский на него не поехал, посчитав, что там ему делать нечего.
С уходом Жаботинского из сионистской организации в движении начался раскол. Не все рядовые члены организации поддержали решение руководства согласиться с принятием «Белой книги», поставившей под сомнение возможность создания еврейского государства. Под влиянием многочисленных выступлений Жаботинского и его статей, опубликованных в «Рассвете», повсюду раздавались требования реформирования сионистского движения, и вскоре помещение редакции превратилось в штаб-квартиру, сплотившую единомышленников. Назрело решение образовать временный комитет Союза за ревизию сионистской политики. Он был создан в Берлине в 1924 году и базировался в помещении редакции «Рассвет». Ближайшими сподвижниками Жаботинского были выходцы из России, участвовавшие в создании еврейского легиона. Они составили первоначальное ядро сионистов-ревизионистов.
25 апреля 1925 года в Париже состоялась учредительная конференция Союза сионистов-ревизионистов (Брит га-Цоар), в которой участвовали делегаты из разных стран (один делегат — доктор Вайншал — прибыл из Эрец-Исраэль). На конференции Жаботинский изложил свое видение новой сионистской организации: возвращение к сионизму Герцля, массовая репатриация евреев в Эрец-Исраэль и ясное определение конечной цели: создание еврейского государства на всей подмандатной территории по обе стороны реки Иордан, в котором будет превалировать еврейское большинство.
Он предложил четкий план: оказывать непрестанное давление на Великобританию, требуя безоговорочно выполнить условия мандата, воссоздать Еврейский легион, гарантирующий безопасность ишува, и ввести военное обучение еврейской молодежи (этой цели служил Бейтар).
Первым президентом Всемирного союза сионистов-ревизионистов, провозгласившего себя политической партией в составе Всемирной сионистской организации, был избран известный общественный и религиозный деятель раввин Владимир Темкин (с 1893 по 1917 годы он был казенным раввином Елисаветграда и в 1917 году избирался членом Учредительного Собрания). Местом пребывания правления Всемирного союза сионистов-ревизионистов были избраны Париж и Лондон, и, хотя на практике руководство организацией сосредоточилось в руках Жаботинского, до самой своей смерти в 1927 году Темкин оставался на посту президента союза сионистов-ревизионистов.
В августе 1925 года в Вене состоялся 14-й Сионистский конгресс, на котором впервые присутствовала небольшая группа сионистов-ревизионистов во главе с Жаботинским. Первоначально он представлял ревизионистов в одиночестве, но поскольку существовало правило, что только фракция из четырех делегатов имеет право на тридцатиминутное выступление в общей дискуссии, в ходе конгресса к нему присоединились недостающие три делегата. Формально никто теперь не мог запретить выступление Жаботинского. Левые пытались ему мешать, прерывая речь злобными выкриками, но большинство делегатов заинтересовались его выступлением, и по их настоянию ему предоставили дополнительные тридцать минут. В сионистском движении повеяло переменами.
После конгресса Жаботинский выехал в пропагандистское турне по США и Эрец-Исраэль. Число его сторонников увеличивалось. На 15-м Сионистском конгрессе в Базеле (сентябрь 1927-го) фракция сионистов-ревизионистов насчитывала десять делегатов из 311, на 16-м конгрессе в Цюрихе (август 1929) количество делегатов удвоилось — 21 из 310 присутствующих, на 17-м конгрессе в Базеле (июль 1931) из 254 присутствующих ревизионистов представляло 52 делегата.
На 15-м конгрессе фракция ревизионистов, возглавляемая Жаботинским, предложила принять резолюцию, объявляющую официальной целью движения создание еврейского государства. Предложение не получило требуемой поддержки — социалисты голосовали против, считая этот шаг преждевременным[30].
Жаботинский не сдался и предпринял маневр — тактический шаг, позволявший в рамках Британского содружества наций создать независимое еврейское государство.
В 1928 году в Лондоне при его активном участии была создана Лига борьбы за седьмой доминион, состоящая из евреев и англичан, сочувствующих сионизму, и предложившая превратить Палестину в седьмой по счету британский доминион, по типу уже существующих: Канады, Австралии, Ирландии и Новой Зеландии…
В Палестине накануне Великой депрессии…
Верховным комиссаром Палестины с 1925 по 1928 годы был фельдмаршал лорд Плюмер. Он не считался с протестами арабов, и при нем резко возросла репатриация евреев в Эрец-Исраэль. Но бурный рост иммиграции (численность еврейского населения увеличилась с 50 до 160 тысяч) таил в себе угрозу экономического кризиса.
Экономика ишува была слаборазвита и не справлялась с наплывом репатриантов. Пять процентов еврейского населения Палестины, около 7000 мужчин и женщин, были охвачены безработицей; как следствие, в 1927 году, впервые за послевоенные годы, эмиграция превысила иммиграцию. Одни в поисках работы уехали в США, не подозревая о грядущей Великой депрессии, другие разъехались по Британской империи. Безработные искали счастья даже в Южно-Африканском Союзе, но были и идеалисты, по идеологическим соображениям отправившиеся в СССР строить первое в мире социалистическое