Первая любовь сиониста
Магда Ритшель, будущая жена Геббельса, будучи ученицей берлинской гимназии, в 13-летнем возрасте влюбилась в 15-летнего гимназиста Виктора Арлозорова. Магда носила на шее его подарок — цепочку со звездой Давида — и мечтала об отъезде с ним в Палестину. Несколько лет берлинские Ромео и Джульетта были неразлучны. По окончании гимназии Виктор стал студентом берлинского университета. Но Магда решила не дожидаться, когда «милый друг» закончит учебу, встанет на ноги и сделает ей официальное предложение. Ей исполнилось 19 лет, она хотела всего и сразу, и тут подвернулся счастливый случай — Магда познакомилась с Гюнтером Квандтом, одним из богатейших людей Веймарской Германии, и выскочила за него замуж.
Она родила сына, но замужеством удовлетворена не была — богатенький Гюнтер оказался скуп и брюзглив. Арлозоров, пока Марта разочаровывалась браком, окончил факультет права и экономики берлинского университета, получил докторскую степень, переехал в Палестину и стал одним из лидеров сионистов. Именовали его еврейским именем Хаим, но, выезжая в европейские столицы по сионистским делам, он пользовался прежним именем: Виктор.
Магда разыскала его, и они возобновили любовную переписку (для конспирации в письмах она именовала его «студент Ганс»). Виктор часто наведывался в Берлин, и это помогло влюбленным возродить интимные отношения…
…Когда в начале 1931-го Магда Квандт познакомилась с Геббельсом, Йозеф был восходящей нацистской звездой. Но прежде чем сделать ей предложение, Геббельс тщательно изучил биографию невесты и обнаружил в ней нежелательное пятно. Он не стал осуждать Магду за «грехи молодости», признался в доверительной беседе о собственных «любовных связях» и сказал, что знает, кем является для нее «студент Ганс». Магда намек поняла: настало время вычеркнуть из своей биографии еврейское прошлое. Будучи женщиной волевой и решительной, в качестве доказательства преданности нацистам она решила лично преподнести будущему супругу свадебный подарок. Магда написала письмо в Тель-Авив и пригласила ничего не подозревающего Арлозорова на интимное свидание в «уютное гнездышко», снятое в тихом районе Берлина.
Их последняя встреча состоялась 12 августа 1931 года. Едва Арлозоров вошел в квартиру, не произнося ни слова, Магда выхватила из сумочки пистолет и направила на бывшего любовника. Прозвучал выстрел. Арлозоров успел отпрянуть к стене. Прозвучал еще один выстрел. Вновь промах. Арлозоров выбил пистолет из рук бывшей возлюбленной и, завладев им, выскользнул из квартиры. Опасаясь засады, он предусмотрительно поднялся на последний этаж, через чердак перебрался в соседний подъезд, спустился по лестницам и хладнокровно вышел во двор дома. Гестаповцы, караулившие его у других дверей, всполошились лишь тогда, когда он уже выходил на улицу. Они стали кричать, требуя, чтобы он остановился, затем побежали за ним, и Арлозорову пришлось отстреливаться из пистолета, отнятого у Магды. Ему удалось оторваться от гестаповцев, нелегально перейти немецко-французскую границу, добраться до Италии, а оттуда на пароходе из Неаполя отправиться в Палестину…
В тот же год в Берлине состоялась пышная свадьба. 19 декабря Магда Квандт стала Магдой Геббельс. Свидетелем жениха на свадьбе был Адольф Гитлер.
…Прошло полтора года. 16 июня 1933 года. Из показаний Симы, жены Арлозорова, данных ею в полицейском участке Тель-Авива, следует, что 14 июня в шесть утра на железнодорожной станции в городе Реховот, недалеко от Тель-Авива, она встретила мужа, возвращающегося из поездки в Европу. Вместе они доехали до Тель-Авива. Вечером 16 июня супруги прогуливались по тель-авивской набережной в сторону Яффо. Когда набережная плавно перешла в пустынный пляж, их обогнали двое мужчин, показавшиеся супругам подозрительными, и они решили повернуть назад. Интуитивно Сима обернулась — и заметила, что мужчины тоже развернулись и следуют за ними. Незнакомцы вновь их обогнали, прошли несколько шагов, затем остановились, один из мужчин резко обернулся и дважды выстрелил. Обе пули попали Арлозорову в живот. Стрелявшие скрылись в сумерках, окутавших Тель-Авив. Работали профессионалы…
…Убийство Арлозорова до сих пор не раскрыто. Было выдвинуто несколько версий, все они тщательно расследовались. Ни одна из них не доказана, но и немецкая версия имеет право на жизнь: Геббельс руками гестапо смыл еврейское пятно с биографии супруги, уничтожив того, кто хранил ее письма и при случае мог бы рассказать, как в девичестве жена рейхсминистра народного просвещения и пропаганды Третьего рейха готовилась стать женой сиониста. Привел ли Арлозоров за собой «хвост», как предполагают авторы немецкой версии его убийства, неизвестно. Фактом является лишь то, что убийство произошло через два дня после его возвращения из Европы.
Эта история пересказана здесь лишь по той причине, что она усугубила непростые взаимоотношения левых и правых сионистов. А послесловие к ней весьма неожиданное: из семерых детей Магды (в браке с Геббельсом родилось шестеро) выжил после войны лишь сын от первого брака, Харальд Квандт. Его дочь, Колин, прошла ортодоксальный гиюр, вышла замуж за еврея и стала правоверной еврейкой. Правнук Магды Геббельс переехал в Израиль, отслужил в израильской армии и стал кадровым офицером. По совпадению, его зовут Хаим, что в переводе с иврита означает «жизнь». Нужны ли какие-то комментарии?
Непредсказуемы человеческие судьбы, как и неисповедимы пути Господни. А невероятные любовные треугольники, квадраты и пятиугольники… В истории человечества были разные сочетания. Не станем утомлять читателя их перечислением. Удивляться нечему, ведь сказано в «Книге Екклесиаста»: «нет ничего нового под солнцем».
Жаботинский и Бен-Гурион: раскол
18-й Сионистский конгресс, прошедший в Праге в августе-сентябре 1933 года, был последним предвоенным конгрессом, в котором участвовали ревизионисты. Он состоялся через два месяца после убийства Арлозорова, и это отложило отпечаток на атмосферу конгресса, проходившего под знаком острых противоречий между враждующими движениями — масла в огонь подлила полиция, обвинившая в преступлении троих ревизионистов После бурного обсуждения конгресс создал комитет, которому поручил провести собственное расследование, независимо от полиции. Комитет проработал несколько месяцев, но так и не сумел найти доказательства, подтверждающие обвинение.
Положение Бен-Гуриона в сионистском движении возвысилось. Конгресс предложил ему пост руководителя Исполнительного комитета Еврейского агентства, который тот принял с условием, что будет работать в комитете два дня в неделю, сохраняя за собой должность генерального секретаря Гистадрута и место жительства — Тель-Авив. Ему идут навстречу во всем, и с этого момента в Еврейском агентстве появляется два Исполнительных комитета: тель-авивское и лондонское бюро.
44 процента делегатов конгресса представляли социалистические партии, и это гарантировало им принятие любой резолюции. В результате в итоговую резолюцию вошло требование, повлек шее за собой новый виток конфликта: «Во всех сионистских делах дисциплинарные обязанности по отношению к Сионистской организации должны преобладать над подчинением дисциплине любой другой ассоциации». Фактически это означало диктатуру большинства над меньшинством, каким, в данном случае, являлись ревизионисты, поскольку итоговая резолюция запрещала им проводить собственную политическую линию. У оппозиции остался единственный выход — выйти из сионистского движения, руководимого социалистами.
Жаботинский к этому был готов. Понимая, что левые пытаются установить в сионистском движении диктатуру большинства, незадолго до открытия конгресса, в апреле 1933-го, на заседании правления Всемирного союза сионистов-ревизионистов он предложил выйти из Всемирной сионистской организации. Правление его не поддержало, и тогда он апеллировал к рядовым членам союза, заявив, что распускает правление и берет руководство организацией на себя. Референдум, проведенный среди ревизионистов, подавляющим большинством голосов (93,8 процентов) поддержал Жаботинского, фактически предоставив ему мандат на управление правым лагерем.
А идеологическая борьба, перекинувшаяся на рынок труда, после убийства Арлозорова перешла в уличные столкновения.
Раскол состоялся. После 18-го конгресса ревизионисты вышли из Всемирной сионистской организации, а так как предприятия, контролируемые Гистадрутом, отказывались принимать на работу рабочих-ревизионистов, те были вынуждены в 1933 году создать < пою больничную кассу — Купат-холим леумит, а в 1934 году — собственный профсоюз, Хистадрут, ха-овдимха-леумит…. Сионистские партии обособились, борьба за рабочие места привела к созданию параллельных организационных структур: появились коптролируемые ревизионистами сельскохозяйственные поселения, банки, газеты, учебные заведения, воинские формирования…
Однако в разгар кризиса, осенью 1934-го, лидерам партий, Жаботинскому и Бен-Гуриону, представился шанс нормализовать отношения. О нем речь пойдет в следующей главе.
Жаботинский и Бен-Гурион:на пороге несостоявшейся дружбы
Англичан конфликт в сионистском движении порадовал. Они воспользовались убийством Арлозорова для разжигания междоусобной вражды (хотя, возможно, в полиции и в мандатной администрации искренне верили, что корни преступления заложены в политических разногласиях). Прошло несколько дней после убийства, и полиция арестовала «подозреваемых»: Ахимеира, одного из лидеров ревизионистов и издателя газеты, и двух рядовых членов партии, Розенблата и Ставского. Ахимеира и Розенблата из-за отсутствия доказательств суд сразу же освободил, а Ставского признал виновным и приговорил к виселице. Ревизионисты подали апелляцию, дело перешло в ведение Верховного суда. Во время процесса появился новый обвиняемый, еще больше запутавший следствие, — Абд-эль-Маджида, семнадцатилетний механик из Яффо, на допросе в полиции признавшийся, что именно он совершил в убийство. Позднее он отрекся от своих показаний и был освобожден от ответственности за недоказанностью совершения преступления.