ить пальцем», чтобы уничтожить Бен-Гуриона.
Бен-Гурион слушал его речь в штабе Пальмах, находясь в приподнятом настроении, перебрасываясь шутками с высшими офицерами. В конце эмоциональной речи Бегин одумался. Здравомыслие взяло вверх, и он запретил применять оружие против евреев. «Ни при каких обстоятельствах, — твердо сказал он, — Иргун не откроет огонь по своим. Не будет гражданской войны, когда враг стоит у ворот!»
В тот же вечер Бен-Гурион выступил перед депутатами Народного Совета и, поясняя жесткую и твердую позицию, занятую правительством, и свою лично как премьера и министра обороны, в запальчивости произнес фразу, которую ему не простили два поколения правых, для которых «Альталена» и все связанное с ней стало священным: «Благословенна пушка, потопившая этот корабль».
Празднуя победу, Бен-Гурион радостно записал в ежедневнике: «День Эцель. То, что должно было случиться, случилось, в конце концов». Так 22 июня 1948 года, день ликования социалиста Бен-Гуриона, стал самым черным днем государства Израиль.
После потопления «Альталены» отряды Пальмах приступили к арестам эцельников, которые, подчиняясь своему командиру, сопротивления не оказывали. Гонения продолжались несколько дней, пока под давлением министров-религиозников, части депутатского корпуса и мэров крупных городов Бен-Гурион не был вынужден пойти на попятную. На заседании Временного государственного совета он путано объяснял надуманную версию попытки правого мятежа, в которую никто не поверил. Левые партии и Пальмах во имя классовой борьбы и коммунистических идеалов готовы были пролить еврейскую кровь. Бен-Гурион считал это допустимым. Только благодаря сдержанности Бегина разгром Эцель обошелся «относительно малой кровью». Бен-Гурион вышел из этой истории запятнанным кровью, но не настолько, чтобы, как Сталин, опутавший всю страну ГУЛАГом, залить свое имя несмываемой красной краской.
Память человеческая коротка, и чужая боль безболезненна. Сталин в сознании большинства россиян — мудрый Верховный Главнокомандующий, выигравший войну с фашистской Германией, а о ГУЛАГе вспоминают не так охотно; Бен-Гурион в глазах многих израильтян — «отец» государства Израиль, его первый премьер и министр обороны, одержавший победу в Войне за независимость. Трагедия «Альталены» на фоне этих двух значимых событий левым электоратом ему была прощена, правым — никогда не забыта.
Впоследствии, оправдывая своего лидера, однопартийцы Бен-Гуриона говорили, что тот был дезинформирован офицерами Пальмах, введшими его в заблуждение утверждением, будто бы Бегин готовит государственный переворот. Все это так. Ядин и Галили, за которым стояли коммунисты и МАПАМ, снабжали Бен-Гуриона недостоверной информацией, которую он «проглотил», поскольку она соответствовала его политическим целям. Но факт остается фактом. В дважды трагический день, 22 июня, Бен-Гурион отдал приказ стрелять по евреям, взяв на себя грех, от которого трудно отмыться.
Эта история, получившая международную огласку, заставила западные страны, встревоженные усилением советского военного присутствия в Палестине (с советским блоком связывались поставки оружия в Израиль), внести в Совет Безопасности проект резолюции «О проникновении вооружений морским и сухопутным путем в Палестину». Громыко воспользовался правом вето и воспрепятствовал принятию антиизраильской резолюции.
Второй этап войны
Одномесячное перемирие, омраченное гибелью «Альталены», завершилось 9 июля. За 36 часов до его окончания началось наступление египетских войск, сумевших вытеснить израильтян с ряда второстепенных позиций. Но за последующие десять дней боев, продолжавшихся до 18 июля, ЦАХАЛу удалось переломить ситуацию, вторгнуться в Негев, расклинить арабские войска в районе Газы и Иудеи, овладеть городами Рамла и Лод, взяв под контроль крупнейший аэропорт Палестины, а на севере завладеть всей Нижней Галилеей от Хайфы до Кинерета. Получая болезненные удары, арабские страны запросили о перемирии, которое было установлено 18 июля и продлилось до 15 октября.
Ликвидация Пальмах
Пальмах недолго праздновал победу над идеологическим противником. Во время второго перемирия Бен-Гурион продолжил разбираться с попутчиками. Уничтожив правую оппозицию, он предсказуемо ударил по ультралевым — ведь говорил же высшим офицерам Пальмах, когда расправлялся с Эцель, что в одном государстве двум армиям не бывать. 9 сентября он уведомил начальника генерального штаба ЦАХАЛ о роспуске штаба Пальмах.
Это была вторая попытка устранить гегемонию коммунистов и МАПАМ в вооруженных силах. Весной 1947 года Бен-Гурион назначил Галили, начальника штаба Пальмах, руководителем национального командования (эта структура находилась в подчинении Еврейского агентства). Через год из-за длительной болезни главнокомандующего, Яакова Дори, его обязанности автоматически перешли к Галили. За короткое время тот стал влиятельной политической фигурой. Его авторитет в армии позволил ему принимать решения, не согласовывая их с министром обороны, и Бен-Гурион начал опасаться, что ультралевые, имея мощный кулак в армии и идеологически преданного им главнокомандующего, совершат государственный переворот. Опасаясь мятежа, за двенадцать дней до провозглашения независимости он заявил, что упраздняет должность главнокомандующего и берет его функции на себя.
Первая попытка отстранить Галили от управления армией обернулась «бунтом генералов» — угрозой коллективной отставки руководителей отделов и служб Хаганы, — и 6 мая, накануне войны, Бен-Гурион вынужденно дал «задний ход». Он отложил кадровые реорганизации и вернул Галили в штаб Хаганы.
На начальном этапе войны Пальмах действовал как отдельная армия внутри Хаганы. Его не затронуло преобразование Хаганы в Армию обороны Израиля. Пальмах сохранил свои структуры и параллельное командование. Но история с «Альталеной», когда Алон и Галили навязали Бен-Гуриону свое мнение, а отряды Пальмах господствовали на улицах Тель-Авива, заставила премьера задуматься. Этими же методами впоследствии Пальмах мог совершить коммунистическую революцию и убрать социалистов. Ленин и Троцкий действовали ведь так же — имея бронированный кулак, латышских стрелков и кронштадтских матросов, они совершили октябрьский переворот и разогнали Учредительное Собрание.
Перемирие Бен-Гурион использовал для ликвидации неподвластных ему военных формирований и отдаления от власти Алона и Галили. Действовал он осторожно, памятуя о «бунте генералов». Вначале речь не шла о расформировании Пальмах. Прошедшие бои показали неэффективность существующей системы командования, и Бен-Гурион объявил причиной роспуска штаба Пальмах и переподчинения бригад Пальмах начальнику генерального штаба ЦАХАЛ намерением устранить вредный с точки зрения государства параллелизм в системе руководства войсками.
Вновь разразилась политическая буря. Партийная печать МАПАМ метала в его адрес громы и молнии, напоминала об «особых» заслугах Пальмах в разгроме «планировавшегося Бегиным правого путча» и утверждала, что без верных правительству бригад «еврейский фашизм» быстро поднимет голову. Бен-Аарон, лидер МАПАМ, попытался организовать правительственный кризис, заявив на заседании политической комиссии партии: «Бен-Гуриону видится штаб из одних мапайников. Он выводит из штаба всех наших товарищей, забирает Пальмах из наших рук. Наши товарищи в правительстве должны потребовать отставки Бен-Гуриона».
Но МАПАМ не обладал правительственным большинством. На заседании кабинета министров Бен-Гурион настоял на своем решении и добился отстранения Галили от руководства Пальмах. В сентябре Галили уволился из армии. 7 ноября штаб Пальмах провел последнее заседание. Ультралевые лишились оплота в армии. Политический баланс был восстановлен. Страну ждали первые выборы в Учредительное Собрание, по итогам которых решалось, какую политическую дорогу выберет молодое еврейское государство.
Кто убил графа Бернадота?
Сталин был недоволен Бен-Гурионом, но он не спешил с принятием окончательного решения по ЕАК, полагая, что после выборов в Израиле будет сформировано правительство, состоящее из коммунистов и социалистов, и тогда сидящие в тюрьме выдающиеся представители еврейской интеллигенции — поэты, писатели и артисты — могут еще понадобиться. Ведь пригодился же маршал Рокоссовский, перед войной сидевший в тюрьме НКВД. Стал министром обороны Польши!
Во время второго перемирия, когда под предлогом установления в армии единоначалия Бен-Гурион расформировал Пальмах, 17 сентября в Иерусалиме боевиками ЛЕХИ был убит граф Бернадот, член королевского дома Швеции и спецпосланник ООН на Ближнем Востоке.
Три непосредственных исполнителя убийства скрылись. На ЛЕХИ и Эцель обрушился гнев Бен-Гуриона — праворадикальные организации были запрещены и, по разным данным, были арестованы от 300 до 400 их членов.
Убийство Арлозорова — почти сплошь белое пятно: вопросов здесь больше, чем ответов. В убийстве графа Бернадота белых пятен меньше, но, тем не менее, осталось множество невыясненных вопросов. Как на территории крошечного государства убийцам удалось скрыться, если полиции были известны их имена и организация, в какой они состояли? Действовал ЛЕХИ самостоятельно — или для осуществления громкого теракта воспользовался помощью внешних сил?
Западные спецслужбы были убеждены, что нити заговора тянутся в Кремль. Далеки ли они были от истины? Вспомним признание Судоплатова, что еще в 1937 году Серебрянский, начальник Особой группы внешней разведки, завербовал агента в праворадикальной организации Штерн, позже переименованной в ЛЕХИ, и что командированные в Палестину в 1946 году офицеры МГБ Семенов и Колесников создали две независимые друг от друга агентурные сети. Конечно же, они контактировали с ЛЕХИ, не прекращавшей вооруженной борьбы против Англии.
Млечин писал о реакции США, последовавшей после убийства посланника ООН, не указав источника информации, — но у автора нет повода не доверять ему: