Он старался убедить президента, что Израиль является оплотом Запада на Ближнем Востоке и нуждается в его поддержке. 24 июля Абба Эбан вручил это послание Даллесу. Международная ситуация заставила Даллеса задуматься. На следующий день Эйзенхауэр отправил Бен-Гуриону личное письмо, в котором писал: «Ваш всеобъемлющий подход к серьезным проблемам, с которыми столкнулся свободный мир на Ближнем Востоке и за его пределами, произвел на меня глубокое впечатление». Письмо Бен-Гуриона совпадало по смыслу с новой доктриной Эйзенхауэра, и это заставило президента пересмотреть американскую внешнюю политику в отношении Израиля и впервые письменно обещать израильскому премьеру, что «США заинтересованы в целостности и независимости государства Израиль».
На этом Эйзенхауэр остановился. Он осторожничал и, дав добро израильским планам, не спешил приглашать Бен-Гуриона в Белый Дом и обещать военную помощь. Однако он одобрил его намерение посетить Анкару. Тайный визит состоялся в августе 1958 года. Переговоры на высшем уровне привели к установлению дипломатических отношений между двумя странами, и израильско-турецкий договор почти на полвека закрепил дружеские связи и сотрудничество во всех сферах, включая военную. Длительное израильско-турецкое сотрудничество продемонстрировало всему миру, что нет территориального или любого иного конфликта между Израилем и мусульманскими неарабскими странами (к ним следует добавить Иран, с которым вплоть до исламской революции и прихода к власти аятоллы Хомейни в январе 1979 года у Израиля были дружеские отношения).
В Европе у Израиля оставался один союзник — Франция. Сотрудничество, начатое социалистическим правительством Ги Молле, продолжили его преемники. Генералде Голль, занявший 1 июня 1958 года пост премьер-министра Франции, исключительно любезно принял в Елисейском дворце Голду Меир и заверил ее в «вечной дружбе с Израилем».
Вечность, увы, понятие растяжимое. (После завершения в 1962 году алжирской войны Франция приняла миллионы алжирцев, и ныне, с изменением демографии страны, она и не враг, и не друг Израиля — Р. Г.)
Не было видимого прогресса только в израильско-американских отношениях. Президент Эйзенхауэр ориентировался на арабские страны и, дружески удерживая Бен-Гуриона на расстоянии вытянутой руки, отделывался теплыми, ни к чему не обязывающими словами. Он не проявлял интереса к личной встрече, и Бен-Гурион ждал повода, чтобы приехать в США с частным визитом и все-таки встретиться с президентом.
Удобный момент наступил в марте 1960-го, когда университет Брайдейса избрал Бен-Гуриона почетным доктором и пригласил в США. Госдепартамент был извещен о его поездке. В этой ситуации Даллес вынужден был проинформировать израильский МИД, что в один из дней будет организована встреча премьер-министра и Эйзенхауэра. Бен-Гурион придавал ей большое значение. Он надеялся, что при личной встрече ему удастся убедить президента в важности стратегического союза с Израилем.
Ждать пришлось около недели. Президент демонстративно откладывал встречу, а когда она все же состоялась, то не привела к результатам, на которые рассчитывал Бен-Гурион. Эйзенхауэр ограничился устным обещанием защитить суверенитет Израиля, но когда дело дошло до конкретики, отказал в просьбе продать оружие, не обращая внимания на поток советского вооружения в Сирию и Египет.
Рукопожатие Бен-Гуриона и Аденауэра
Визит Бен-Гуриона в США преследовал еще одну цель: в Нью-Йорке его ждало рандеву с Аденауэром. Понимая, что только примирение с еврейским народом позволит Германии вернуться в международное сообщество, и зная, насколько болезненно воспринимаются в Израиле любые контакты с представителями Германии, Аденауэр искал встречи с Бен-Гурионом и для переговоров предлагал уединиться на нейтральной территории, называя остров Родос, Афины или Тегеран. Узнав, что в марте Бен-Гурион приедет в Нью-Йорк, Аденауэр в те же самые сроки отправился в США и по обоюдной договоренности остановился в той же гостинице, что и Бен-Гурион: в «Уолдорф-Астория», несколькими этажами ниже. Внешне это выглядело случайным совпадением.
Первая через пятнадцать лет после Холокоста встреча израильского премьера с канцлером Германии состоялась 14 марта 1960 года. Предварительно Шимон Перес обговорил со Штраусом, министром обороны Германии, перечень оружия, которое в порядке оказания помощи Германия безвозмездно передаст Израилю или продаст по символическим ценам — за десять процентов от стоимости. Однако для его утверждения требовалось согласие канцлера. Аденауэр не только одобрил внушительный список, включавший самолеты, вертолеты и подводные лодки (это позволило Израилю дифференцировать поставки оружия и не зависеть от Франции), но и положительно откликнулся на просьбу Бен-Гуриона предоставить кредит в полмиллиарда долларов. К журналистам канцлер и премьер вышли, пожимая друг другу руки. Это было историческое рукопожатие, не означавшее, однако, прощения за преступления нацистского режима. Бен-Гурион напомнил об этом журналистам, предостерегая их от излишнего оптимизма по поводу нормализации отношений: «Мы не забываем то, что было, но не позволим прошлому влиять на наши отношения».
Бен-Гурион знал, о чем говорил. Летом 1959-го его решение продать Германии некоторые виды оружия, производимого в Израиле, завершилось правительственным кризисом. Бен-Гурион вынужден был подать в отставку. Ицхак Бен-Цви, президент Израиля, назначил дату новых выборов, на которых МАПАЙ одержала уверенную победу. Теперь, пожимая Аденауэру руку, он заявил журналистам, напоминая о прошлогодних дебатах в Кнесете и обвинениях в беспринципности и аморальности, обрушенных на него оппозицией: «Прошлым летом я говорил в Кнесете, что сегодняшняя Германия не имеет ничего общего со вчерашней. После встречи с канцлером ФРГ я еще раз убедился в правильности такого суждения».
И хотя 14 марта 1960 года был сделан важный шаг к примирению еврейского народа с постнацистской Германией, стремившейся отречься от нацистского прошлого, оба лидера понимали, что время для установления дипломатических отношений между двумя странами еще не пришло.
…Десятилетие, прошедшее между Синайской кампанией и Шестидневной войной, называют золотым веком в истории государства Израиль. Страна окрепла экономически. Развивалось франко-израильское сотрудничество. Завязалась дружба с Эфиопией, Турцией и Ираном, началось сближение с США и нормализация отношений с Германией.
Чем больший срок отделяет нас от минувших событий, тем беспристрастнее их оценки. Многие достижения и проблемы нынешнего Израиля — говоря о проблемах, это, в первую очередь, противоречия между светским и религиозным сектором, — связаны с именем Бен-Гуриона. Но, возвращаясь в «золотое десятилетие» и говоря о достижениях, — бурном экономическом росте и успехах на дипломатическом поприще, — необходимо признать, что они также связаны с его именем. Оставив Голде Меир периферийные направления, он лично руководил внешней политикой в направлениях, которые считал стратегическими.
Поимка Эйхмана
Бен-Гурион купался в лучах славы. Ее апогей пришелся на 22 мая 1960 года, когда он объявил на заседании Кнесета, что Адольф Эйхман, самый разыскиваемый нацистский преступник, находится в Израиле и в скором времени предстанет перед судом.
Вскоре стали известны подробности его задержания. Адольф Эйхман, оберштурмбаннфюрер СС, ответственный в гитлеровской Германии за «окончательное решение еврейского вопроса», после войны сумел скрыться от наказания. Охота за ним длилась 15 лет. Он был выслежен в Аргентине. На кону стояло многое, и арест Эйхмана был единственным случаем в истории спецслужб, когда с разрешения главы правительства руководитель разведывательной службы (главой Моссада был Иссер Харель) лично участвовал в зарубежной операции, осуществляя общее руководство. 11 мая Эйхман был схвачен на улице Буэнос-Айреса. Через девять дней его тайно доставили в Израиль на самолете «Эль-Аль», на котором в столицу Аргентины прибыла израильская делегация, участвовавшая в праздновании 150-летия независимости страны. Эйхману был сделан укол транквилизатора, из страны его вывезли под видом заболевшего члена экипажа самолета.
Так мир впервые узнал о Моссаде. До ареста Эйхмана о существовании политической разведки Израиля, созданной в декабре 1949 года по распоряжению Бен-Гуриона и лично ему подчинявшейся, не было никакой информации.
После провала военной разведки в Египте и последовавшего за этим «Грязного дела» все в Израиле понимали, что для проведения разведывательной операции на территории суверенного государства требовалось личное разрешение премьер-министра. Как вскоре выяснилось, Моссад создавался по личному распоряжению Бен-Гуриона. Секретное письмо, отправленное Бен-Гурионом 13 декабря 1949 года министру иностранных дел Шарету об организационном объединении всех разведывательных служб с личным подчинением их премьер-министру, можно считать датой рождения Моссада. Через два десятилетия оно было предано гласности:
«По моему распоряжению создано Ведомство по концентрации и координации деятельности разведывательных служб государства (разведывательного отдела армии, политического отдела Министерства иностранных дел, службы общей безопасности и др.).
Я поручил Реувену Шилоаху, советнику по особым делам при Министерстве иностранных дел, организовать и возглавить это ведомство. Реувен Шилоах будет подчиняться лично мне, действовать согласно моим указаниям и будет регулярно представлять мне отчеты о своей работе. Однако административно его ведомство будет находиться в рамках Министерства иностранных дел.
Я предоставил руководству Министерства иностранных дел штатное предписание и бюджет на 1950–1951 год в размере 20 000 израильских лир. При этом 5000 израильских лир из данной суммы предназначены для выполнения особых заданий при обязательном предварительном утверждении мною лично.
Прошу добавить указанный бюджет к бюджету Министерства иностранных дел на 1950–1951 год».