Валентина Митрофановна Юрченко представляла бизнес-группу «Захид», которой принадлежали несколько здешних крупных предприятий. Она уже была подготовлена к беседе.
Речевой запас Касьяна разнообразием не отличался. Он говорил примерно то же, что и раньше. К чему война? Ребята, давайте жить дружно! Мол, патриотическая организация, которую я представляю, рада приветствовать группу «Захид» в лице Валентины Митрофановны и надеется на долгое плодотворное сотрудничество, от которого выиграют все.
Беседа не затянулась. Чашки кофе вполне хватило.
Мужчины посматривали на Касьяна с подозрением, но это обусловливалось их профессией. В лице женщины чувствовалось напряжение, но к концу разговора она расслабилась, даже улыбнулась, когда Гныш на прощание неловко поцеловал ей руку.
Третья встреча состоялась через час в холле гостиницы, худо-бедно соответствующей европейским стандартам. В холле сидели трое мрачноватых мужчин плотного сложения, с короткими прическами. У одного из них на тыльной стороне ладони был выколот трезубец, стилизованный под свастику. Все они хлебали баночное пиво, приобретенное в местном баре.
Беседа тоже была короткой и проходила в напряженной, весьма сдержанной обстановке. Собеседники обошлись без рукопожатий.
Касьян не растекался мыслью по древу, доносил свои идеи лаконично, грубовато. Мужчины хмурились, но это была дань имиджу. Они задавали вопросы, Гныш отвечал. По холлу плавали завихрения табачного дыма. Персонал побаивался делать замечания.
Вскоре наступила тишина. Мужчины с короткими стрижками погрузились в размышления.
Потом один из них неохотно сказал:
– Ладно, братан, мы подумаем.
Гныш встал, натянул шапку и покинул гостиницу.
Мужчины переглянулись.
Один из них поднес к уху телефон и приказал:
– Петро, последи за этим кексом!
Касьян Гныш в этот день был открыт, прозрачен для любой слежки. Ему нечего было скрывать.
С трассы свернули два джипа, проехали по раскисшей дороге через поселок, где их старательно облаивали собаки. Потом им пришлось обогнуть лесок, спуститься в низину.
Поместье, куда следовали гости, располагалось обособленно. Его хозяева ценили уединенность. Машины въехали в раскрытые ворота, двинулись к дому по аллее, расчищенной от снега.
Белокаменный особняк производил впечатление. Чистые дорожки, блестящие, хорошо отмытые окна. Крыльцо недавно подметено. Не хватало только красной ковровой дорожки.
Джипы встали недалеко от крыльца. Из них вышли четверо мужчин и стали настороженно оглядывать дом. Трое из гостиницы. Четвертый выглядел постарше, рослый, жилистый, в дорогой кожаной куртке.
Они представляли радикальную организацию «Правое крыло», имеющую в регионе неплохой вес. Человека в куртке звали Кваснец Игорь Миронович, он возглавлял районное отделение помянутой структуры и имел влияние на некоторых чиновников среднего звена.
Навстречу гостям вышел Касьян в приличном костюме, белой рубашке и без галстука. Встреча планировалась неформальной. Он сдержанно улыбнулся, протянул Игорю Мироновичу руку.
За ним появилась стройная женщина в джинсах и белоснежном кардигане до колен. Для своих сорока пяти она выглядела идеально. Дама лучезарно улыбалась гостям.
– Добрый вечер, коллеги, – проговорил Касьян. – Прошу познакомиться – это Изольда, очаровательная супруга Петра Марковича. Он у себя в кабинете. Сейчас закончит видеоконференцию с регионами и спустится.
Дама расточала обаяние. Гости расслабились, стали улыбаться. Никого из них не обыскивали, всех пригласили в холл.
Они не успели подняться на крыльцо, как к особняку подошел сравнительно новый микроавтобус. Из него высадились Евгений Борисович Ружан и чернявая особа в легкой короткой шубке. Возможно, секретарша. На роль любовницы она не тянула. У дамы была неплохая фигура, лисья мордочка и сдержанный нрав. В одной руке она держала сумочку, в другой – кожаную папку. Водитель остался в машине.
В холле, расположенном за небольшим тамбуром, горел камин, теснились уютные диванчики, ломился стол. Обстановка комфортная и действительно неформальная. Пестрели закуски, бутылки переливались разнообразием этикеток. Угощение привезли из ресторана два официанта в коротких ливреях. Они готовы были обслужить гостей.
– Присаживайтесь, дорогие мои, – с улыбкой проговорила Изольда. – Можете перекусить, что-нибудь выпить. Ради бога, будьте как дома. Мой муж сейчас спустится.
Скрипели кожаные диваны, кушетки. Гости кряхтели, рассаживались, с любопытством смотрели по сторонам. На стенах красовались фрески, выполненные в старинной манере. Над камином висели перекрещенные мечи, стилизованные под средневековые.
Только все расселись, снова подъехала машина. Из нее высадилась Валентина Митрофановна Юрченко в подчеркнуто недорогом пуховике, с непокрытой головой. Она сделала прическу, старательно уложила густые кудри. Ее сопровождал седовласый мужчина зрелых лет в дорогом зимнем плаще. Шофер остался в машине, охранник скромно спрятался за колонну.
Женщина, цокая каблучками, взбежала на крыльцо. Седовласый мужчина едва поспевал за ней. Водители вышли из машин, закурили. Охранник поколебался, оторвался от колонны и спустился к ним.
Гныш учтиво поклонился.
– Добрый вечер вам, Валентина Митрофановна, и вашему спутнику. Располагайтесь поудобнее. Если желаете привести себя в порядок, к вашим услугам санитарная комната, дверь за камином. Петр Маркович сейчас спустится. Я схожу, потороплю его, если не возражаете. – Гныш устремился вверх по лестнице.
Гости уже освоились. Каждый выбрал себе место. Валентина Митрофановна оказалась во главе стола. Она села, но пока ни к чему не прикасалась.
– Вам здесь нравится, Валентина Митрофановна? – спросила Изольда, подбежав к ней.
– Местечково как-то, – проворчала женщина, осматриваясь. – Но, в общем-то, вполне сносно.
– Вы угощайтесь, пожалуйста, – проворковала Изольда. – Проголодались, наверное, с дороги.
Остальные относились к ситуации куда проще. Обстановка реально располагала выпить и закусить. Спутник Валентины Митрофановны открыл текилу, подтянул к себе блюдечко с лаймом. Встрепенулся официант, принес ему солонку.
– Текилы, Валентина Митрофановна? – обратился к женщине ее спутник.
– Спасибо. – Она презрительно фыркнула. – Я уже вернулась из Мексики. Красного вина, если можно.
Радикалы тоже быстро свыклись с атмосферой. Хрустели гигантские креветки, исчезала с блюд рубленая колбаска. Дорогая горилка потекла в хрустальные стопки.
– Не усердствуйте, хлопцы, – пробурчал Кваснец, но подставил свою рюмку.
Евгений Борисович Ружан, сидевший на другом конце стола, сдался последним. Он почесал затылок, хрустнул миниатюрным тайским блинчиком, потянулся к французскому коньяку и вопросительно покосился на даму с лисьей мордочкой. Та скорчила строгую мину, но согласно кивнула.
Несколько минут гости выпивали и закусывали.
Потом на галерее объявился Гныш в расстегнутом пиджаке. Он улыбался. Официанты отошли от стола, встали у стенки. Один достал из ливреи пачку сигарет и заскользил на улицу покурить. Там по-прежнему дымила большая компания.
– Ну и где ваш Петр Маркович? – проворчал, поднимая голову, Игорь Миронович. – Долго еще ждать?
– Нет, недолго, господа! – воскликнул Гныш. – Петр Маркович уже идет. Он дико извиняется за опоздание. – Касьян прижался к ограждению галереи, неторопливо извлек из-под расстегнутого пиджака израильский «Узи».
Словно так и надо, будто пачку сигарет доставал или телефон. Гныш картинно передернул затвор, осклабился. Гости не сразу среагировали. Это же полный сюрреализм!
Одновременно ударили три ствола. Касьян стрелял с галереи, официант – от стены, а с другого конца холла к веселью присоединилась Изольда. Она не стирала с губ обаятельной улыбки. Автомат обнаружился под подушкой кушетки, на которой сидела эта милая женщина.
Люди кричали, вскакивали, падали вместе со стульями. Летели на пол бутылки, изысканные деликатесы, доставленные сюда для отвода глаз, дабы усыпить бдительность дорогих гостей.
Касьян послал к черту галантность, совершенно несвойственную ему. Теперь он оказался в родной стихии. В доме не было никакого Петра Марковича. Гныш не представлял некую патриотическую организацию – он ее подставлял!
Особняк был арендован на пару дней по липовым документам, место выбрано такое, чтобы не сразу среагировали правоохранительные органы.
В доме действительно всем нашлось место! У спутников Кваснеца, возможно, имелось оружие. По ним и ударили в первую очередь.
Повалился, раскинув руки, субъект со свастикой на тыльной стороне ладони. Второй не успел среагировать, рухнул в тарелку с усатыми креветками. Третий вытряхнулся из кушетки, но запнулся о мертвого товарища, упал и уже не смог подняться. Помешала пуля, засевшая в голове.
Выбрался из кресла Игорь Миронович Кваснец, собрался перекувыркнуться за спинку, но цирковой кульбит не удался. Пули разрезали его вдоль и поперек.
Грохот стоял адский. Гныш получал от происходящего колоссальное удовольствие.
Остальные смертники бросились к запертой двери. Визжал седоволосый спутник Валентины Митрофановны, звал охрану, оставшуюся снаружи.
Но официант не зря отправился покурить. Он незаметно провернул ключ, торчащий снаружи в замочной скважине. Он вставил сигарету в зубы, похлопал по вместительному карману ливреи, но вместо зажигалки извлек оттуда гранату «Ф-1» и швырнул ее, словно мячик.
Люди, курящие на парковке, только и успели повернуть головы. Взрыв прогремел в самой гуще пятерых вооруженных мужчин. Ударная волна разметала тела. Осколки достались всем.
Официант извлек из-за пояса пистолет и начал стрелять, пока еще не развеялся дым. Сопротивляться было некому, но он не мог рисковать. Кто-то еще стонал, шевелился. Этот тип прикурил, сбежал с крыльца, выпустил в голову раненого последнюю пулю и сменил магазин.
В холле его помощь не требовалась. Те люди, которые могли оказать сопротивление, уже погибли. Стрелки неспешно перезаряжали магазины.