Авгуров несколько раз привычно быстро утопил рычаг.
Внутри была тишина. Потом в трубке что-то щелкнуло, послышался чей-то удивительно знакомый голос.
Он не сразу его узнал.
Это был его собственный голос!
«— Слушаю…»
Авгуров слышал записанный кем-то повтор его недавнего разговора с анонимным абонентом из Бутырки:
«— Это телефон номер…
— Да. Вы правильно набрали номер… Кто вы?
— Мы не знакомы. У меня для вас небольшое послание…»
По чьему-то умыслу или недосмотру в суперсекретной спецслужбе, занимающейся прослушиванием телефонной сети произошел сбой, преступная накладка, за которую кому-то было не сносить головы.
Сделанная только что запись транслировалась назад, к прослушиваемому объекту!
«— … Кто же мы наконец? Что нам остается?
— Самое порядочное — ментам держаться друг друга…
— Поэтому и звоню…»
Авгуров дослушал разговор до конца, достал сигарету, не спеша закурил. Все это было слишком серьезно.
Генерал Скубилин смостоятельно на это не решился бы.
«Значит: бери выше. КГБ!»
Следовало признать:
«КГБ стало что-то известно насчет его жены, а, может, и целей ее вояжа за рубеж…»
Еще минуту назад он не верил, что схвачен так плотно.
Ход его дальнейших размышлений напоминал решение шахматного этюда.
На очереди была следующий вопрос:
«В чем причина, почему Скубилин так энергично принялся за дело?»
Одним из вариантов ответа мог быть такой:
«Начальник Управления узнал о жалобе по поводу проданной им дачи. Сообщил ему об этом замминистра Жернаков. Теперь с помощью взятого в заложники Саида они хотят нейтрализовать Авгурова, а через него Ильина…»
Действовать надо было немедленно.
Авгуров снял трубку, позвонил Картузову:
— Как вы там?
— Все хорошо. А что у вас?
— Если помните, я просил вас при случае съездить… — Он не решился вслух упомянуть о бывшей скубилинской даче. Но Картузов сразу смекнул:
— У меня как раз сегодня будет такая возможность…
Поселок заложен был недалеко от Москвы.
Лес. Речка. Озеро. Сейчас все было покрыто снегом, подтаявшим из-за переменчивости московской зимы.
Дача, о которой шла речь в прибывшей на имя Съезда КПСС жалобе, красовалась на пригорке, — двухскатная, под красной черепицей, из шоколадно-коричневого бруса.
Картузову она сразу понравилась.
Один из скатов ее был значительнее длиннее другого — прикрывал летнюю автостоянку. На втором этаже протянулась широкая лоджия.
«Балтийская модель…» — подумал Картузов.
Пока его шофер с понтом возился на дороге с заглохшим мотором, сам он приблизился к даче.
Место было выбрано со вкусом.
Другие дачники вокруг тоже не ударили лицом в грязь. Строили тут с размахом, по индивидуальным проектам. Стройматериалов хватало.
Картузов почесал репу.
«На хрена Скубилин ее продал? Чем оказался недоволен покупатель, написавший на него жалобу?»
Оба вопроса вполне могли объединиться в один — ответы на них вполне могли совпасть.
Ни Авгурову, ни генералу Ильину в МВД ознакомиться с текстом жалобы не пришлось. Министр Обороны лично передал ее Президиуму Съезда.
Картузов обошел вокруг дачи.
Из дома за ним наблюдали.
На крыльце появился старик — в длинной старой шинели, в шапке из серого каракуля, в валенках.
«Полковник в отставке! — догадался Картухов. — Ждет комиссию со Съезда…»
Они поздоровались.
— Хорошее место! — Картузов повел рукой вокруг. — И поселок в самом лесу. Сразу видно — участок отхлопотала солидная организация…
— Это так…
Хозяин дачи оказался немногословным. С минуту подождал.
Потом, поняв, что Картузов, скорее всего, гость случайный, а вовсе не из комиссии, замкнулся совсем. Каждое слово приходилось вытаскивать из него клещами.
— А что за организация? — прикинулся Картузов. — Военная?
— Да нет. Обычная.
— Высокая номенклатура?
Старику пришлось все-таки ответить:
— Партийный аппарат области.
— Высшее звено…
— Среднее тоже.
— И сами все тут освоили?
— Ну зачем… С ними тут еще несколько людей из МГК. Из облисполкома. Ну и нужники, конечно. Из Коммуникации. Торговли… Все, как принято.
— Милиция?
— И эти были.
«Были!»
Выходит, не один Скубилин сбежал со своей дачи!
— Не успеют построить — и уже продают, — Картузов подстрекнул. Хотят подзаработать… А то чего-нибудь да не понравится! Видно и тут тоже…
Старик не стремился к разговору, который Картузов тщетно пытался ему навязать.
— Видно…
— Но вы-то остались!
— Мы-то наоборот. Как раз и въехали, — полковник — отставник вздохнул, отвел глаза.
Попытки реанимировать беседу ни к чему не привели.
Простившись, Картузов повернул к машине.
Видя, что начальство разговаривает, водитель — молодой парень опустил крышку капота. Двое местных парней и девка — все трое в сапогах, в куртках, в одинаковых лохматых собачьих шапках — не замедлили объявиться рядом. Закурили. Водитель включил магнитофон. Слушали «Лебедя на пруду»…
— Любимый «Лесоповал»… — полковник поздоровался.
Маленький, круглый, в дутой гражданской куртке, он никак не соответствовал имиджу возглавляемого им грозного учреждения.
— Что за народ у вас тут унылый… — посетовал Картузов.
— А мы не отсюда, — деваха тряхнула пушистой шапкой. — Мы ольховские.
— А сюда зачем?
— К автобусу.
Деревенские охотно разговорились.
— Тут автобус и ларек! И телефон. Клуб уже начинали строить…
— И все недовольны!..
— А что им радоваться? — один из парней достал сигареты, по очереди поднес каждому, включая деваху. — Если их теперь сносят…
— Как сносят?
Картузов начал понимать.
— Решение есть. По плану тут скоростное шоссе.
— Не знали, когда строили?!
— Знали! Но они-то как считали? «Обойдем! Прикажем!» Партийные органы! А обстоятельства изменились — они и посыпали отсюда…
— Кто же теперь у них купит?!
— А хоть бы и вы! Они же скрывают, что поселок сносят!
Расстались дружески. Водитель обещал при случае заехать в Ольховку.
— Будем ждать…
Картузов поинтересовался еще:
— А облисполком? Нотариальная контора при заключении договора…
— Сверху дали команду, чтобы не мешали продаже! А эти, — парень показал на двухскатную балтийскую модель полковника-отставника, — попали, как кур в ощип. Теперь пишут во все концы… Жалуются. Да поздно уж! Обули…
Было о чем рассказать Ильину…
Ночную сводку наружного наблюдения за Качаном Козлову принесли утром, сразу, как он приехал к себе.
Ночное бдение топальщиков не прошло впустую.
Козлов и сам не ожидал, что с первого раза он попадет на горячее.
Разведчики зафиксировали отъезд Качана и Верки с вокзала, номер такси, адрес. Вместо того, чтобы находиться на службе на проводах делегатов Съезда, когда от каждого требовался максимум отвестственности и прочее и прочее, старший опер уехал к себе домой. Да не один! С девкой! Да еще замужней!
Качан был у него в руках.
Комитетчик задумался. План комбинации был многоэтапный.
Для начала следовало заставить скомпроментированного Качана собрать материалы на Картузова.
Сделать это особой сложности не представляло.
Качан — если он хотел избежать неприятностей — должен был записать с десяток-другой потерпевших, заявлявших в дежурке о кражах на вокзале и на линии. Всех их наверняка отшили. Заявления не зарегистировали, ориентировок о похищенном не послали. Ему ли, Козлову, не знать, как повышается коэфициент ментовской раскрываемости преступлений…
Полученными данными следовало прижать Картузова. Генерал Скубилин, хотя и поощряет липовую статистику, но погоревшего, схваченного за руку подчиненного, скрывать не станет — иначе сам слетит с кресла…
«Картузов расклад хорошо понимает, поэтому нехотя, но вынужден будет работать в спарке…».
В дальнейшем через Картузова можно было подобраться к Авгурову.
Таков был первый этап.
«Итак, Качан…»
Заняться им следовало, не отклыдывая.
Одновременно ждали своего исследования и другие материалы разработки.
Скрытое наблюдение за Авгуровым зафиксировало его передвижения по столице за сутки. Встречи, контакты.
«В субботу ужинал в ресторане Центрального дома литераторов с неизвестным, который был обозначен разведчиками как „Краб“. Последний был сопровожден в Гранатный переулок дом…»
Адрес Козлову был хорошо известен. В нем жил Ильин. Он и был «Крабом».
Женщины Авгурова на интересовали. Снабжение тоже.
По дороге домой попросил притормозить у «гастронома» на углу. Прошел вдоль пустых полок, купил овсяного печенья…
И все же в сито, установленное контрразведкой, попали хотя и небольшие, но обращавшие на себя внимание детали.
Утром, перед работой, разведчики засекли Авгурова рядом с валютным магазином «Березка» у Новодевичьего монастыря, где отоваривались иностранцы. В магазин полковник не зашел, но явно у него намечалась встреча, которая сорвалась. встреча…
Зато скрытое наблюдение отметило его посещение некоего представителя организации, носившее мудреное название «Спецохотхозяйство». Проникнуть внутрь разведчикам не удалось: вход для них был перекрыт.
Кое-что, однако, стало известно.
«Представитель „Спецохотхозяйства“ проводил в это время инструктаж. В числе его участников вместе с Авгуровым находилась группа иностранцев слушателей проходящего в Москве международного семинара…»
«Любопытно…» — Тут же отметил Козлов.
Звонок в соответствующее управление внес ясность.
«Участники семинара — ветераны пролетарского движения, принадлежащие к левому крылу европейских рабочих партий Греции, Люксембурга, Бельгии. А также Кипра…»
«Кипр…»
Козлова осенило:
«Жена Авгурова в Израиле. Оттуда возвращается самостоятельно. Прямого авиарейса из Тель-Авива в Москву нет. Под этим предлогом Авгурова выбрала пунктом промежуточной остановки Кипр. Паромом от Хайфыдо Кипра, оттуда самолетом…»