— Сейчас прольется кровь!.. Кровь!.. Кровь!..
Он «вырубил» троих, но англичане дрались как одержимые, и он согнулся под их численным превосходством.
— Семпер Фи![26] — крикнул он. — Ко мне, «сахарные задницы»!
Юбер обратился к капитану Грею:
— Я думаю, Ас, нужно послать помощь.
Мартин Грей с большим достоинством проронил:
— Слушаюсь, Конрад.
Он коснулся плеча лейтенанта Льюиса, экс-чемпиона межармейских соревнований по боксу в среднем весе.
— Вперед, Анчор… Расчистите путь.
Льюис пришел в движение. Это был настоящий бульдозер. Он схватил за воротник первого матроса, развернул его и оглушил молниеносным хуком в челюсть.
— Первый! — начал он счет.
Та же участь постигла второго, потом третьего. Теперь Гребер вернул себе превосходство. Меньше чем через десять секунд после вмешательства Льюиса победа морских пехотинцев была полной, и сражение прекратилось из-за отсутствия противника.
В этот момент прибежал патруль английской военной полиции. Первым движением Гребера было удрать, но капитан Грей остановил его подножкой, отправившей сержанта на неподвижные тела жертв.
— Не двигайся, дурак! — буркнул Льюис.
Юбер непринужденно дождался, пока патруль не остановился в нескольких шагах, и сказал спокойно, но с изрядной долей иронии:
— Вот и вы, джентльмены! Наконец-то! Эти матросы могли нас перебить…
— Майор, — начал было начальник военных полицейских.
— Хватит, сержант! — отрезал Юбер. — Заберите этих людей и будьте довольны, если я не подам рапорт.
Пораженный унтер-офицер посмотрел на восьмерых моряков, лежавших на полу среди перевернутых столов и стульев, потом на Гребера, который, поднявшись, вытирал платком кровь, запачкавшую ему лицо.
— Уходим, морпехи! — решил Юбер.
И они ушли, как будто ничего не произошло, преследуемые взглядами сотни местных, онемевших от удивления.
— Ловко вы заткнули ему рот, Конрад! — пробормотал Гребер немного погодя. — Это было великолепно!
— Вас поранили? — спросил Юбер.
— Ничего. Две или три царапины… Эти мерзавцы носили кольца.
Они остановились возле тира и взяли каждый по ружью. Несколько минут шла настоящая пальба, но они все стреляли слишком хорошо, чтобы соревноваться.
— Отодвинь мишени, — внезапно потребовал Гребер. — До шестисот метров. Черт! Надо же немного повеселиться…
Хозяин тира, старый китаец с морщинистым, как яблоко, лицом, вежливо посмеялся. Вокруг пятерки образовалась толпа восхищенных мальчишек.
— Что здесь делают эти сопляки? Ну-ка! В постель!
Подошла пара смешанной евроазиатской крови, нежно державшаяся под руку. Мужчина взял ружье, выстрелил и промахнулся. Гребер расхохотался.
— Поднимай трусы Мэгги![27]
Евразиец вздрогнул и сильно побледнел.
— Откуда он знает твое имя? — спросил он свою ошеломленную спутницу.
Юбер едва успел подумать, что иногда случаются забавные совпадения. Вне себя от ярости, евразиец направил ружье в грудь старшего сержанта.
— Ты умрешь! — закричал он.
Ружье было однозарядным, и в стволе ничего не осталось. В любом случае Гребер бы выкрутился. Он тысячи раз повторял это движение, и оно стало настоящим рефлексом… Ружье отлетело в сторону, а ревнивец в то же время получил удар ногой в низ живота, от чего завопил сильнее, чем двадцать сирен.
Юбер понял, что это привлечет к ним внимание, но и Мак-Иленни, находившийся ближе, тоже понял это. От сильного удара в солнечное сплетение крикун замолчал и сполз по стойке на землю. Гребер с большой досадой выразил извинение:
— Я не знал, что вас так зовут. Я не нарочно…
Бледная, как покойница, молодая женщина не ответила. Она дрожала. Юбер спросил старого китайца, есть ли поблизости медпункт. Старик ответил утвердительно и велел ребятишкам проводить туда морских пехотинцев.
Гребер взвалил свою жертву на спину и донес до медпункта. Молодая женщина шла позади на почтительном расстоянии. Гребер воспользовался возможностью, чтобы дать себя перевязать.
Когда они вышли из здания, Юбер сухо напомнил:
— Я же вам советовал не искать историй с местными жителями…
— Я не виноват, — агрессивно ответил старший сержант. — Не мог же я догадаться, что его цыпочку зовут Мэгги, и не мог же я…
Капитан Грей резко перебил его:
— Спокойнее, Арки! Конрад прав. Ты прекрасно знал, что ружье не заряжено, и незачем было играть по-настоящему. Того типа можно было успокоить иначе. В следующий раз будь повнимательнее.
— В следующий раз я вообще ничего не буду делать.
— Ты сделаешь то, что тебя попросят.
Старший сержант встал по стойке «смирно».
— Слушаюсь, капитан.
Юбер продолжил примирительным тоном:
— Не надо забывать, что нам предстоит выполнить невероятно важное и опасное задание. Надо пройти маршрут до конца…
Они зашли в танцевальный зал гигантских размеров. Дорожка была с посадочную полосу авианосца. По обеим сторонам дорожки стояли отделенные балюстрадой столики.
Народу было полно — китайцы, малайцы, индийцы и моряки разных национальностей. Пятерка нашла стол и заказала виски. Оркестр замолчал. Танцоры ушли с дорожки. Девицы определенного типа уселись на скамейки, поставленные специально для них вдоль барьера. В подавляющем большинстве это были китаянки в длинных, плотно облегающих платьях с глубоким разрезом внизу. Когда они садились, обнажались бедра.
— Вот это курочки! — пробормотал возбужденный старший сержант. — Некоторым из них я бы охотно сказал парочку слов…
— Мы здесь не для того, чтобы веселиться, Арки, — возразил капитан Грей. Он посмотрел на Юбера и тихо добавил: — Сногсшибательное место, а?
— Да, — согласился Юбер, — совершенно сногсшибательное. — Он повел по сторонам своим металлическим взглядом. — Очень хорошее поле для маневра.
— Понял, — сказал Гребер. — Как-нибудь нужно будет вернуться сюда, чтобы развлечься…
— Тут есть даже земляки, — прошептал Мак-Иленни, заметивший группу американских моряков. — Это прекрасно.
— Бедные малыши, — хмыкнул Льюис. — Придется принести их в жертву государственным интересам.
— Дамы будут на нас обижаться, — огорчился Грей. — Разбивать мордашки таким красивым мальчикам…
— У нас нет выбора, — лицемерно заметил Льюис. — Командование не одобрит, если мы создадим осложнения с нашими дорогими союзниками. «Никаких дипломатических осложнений» — это должно стать нашим девизом…
— Ты прав, — одобрил Мак-Иленни. — Пока дело не выходит за пределы семьи, нас не в чем упрекнуть…
— Давайте сначала выпьем, чтобы привести себя в форму, — предложил Гребер. — Выпьем, чтобы забыть, что собираемся избивать своих братьев…
Он сделал вид, что смахивает пальцем воображаемую слезу с угла своего бычьего глаза.
— Это разрывает мне сердце, Ас. Это противоречит моему воспитанию…
Они заказали новую порцию виски, потом повторили, наблюдая за танцорами, особенно за своими будущими жертвами, которые регулярно отводили партнерш-китаянок к своим столам. На шестом стакане пятерка почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы перейти к действиям. Они дождались, пока закончится танец и шесть американских матросов займут свои места вместе с танцовщицами.
— Твой ход, Арки! — сказал капитан Грей.
Старший сержант медленно встал.
— Молитесь за меня, морпехи! — бросил он, прежде чем уйти.
В полутьме он прокладывал себе путь между столиками, рассыпаясь в извинениях всякий раз, когда невольно наступал на чью-нибудь ногу. Он достиг своей цели, когда оркестр начал медленную мелодию с китайскими мотивами. Тяжело опершись на плечо одного из матросов и взяв его стакан, Гребер сказал заплетающимся языком:
— Ваше здоровье, малыш!
Он выпил стакан одним глотком и отставил его. Остальные засмеялись.
— Твое здоровье, дедушка! — ответили они.
Он смерил их возмущенным взглядом.
— Кто обозвал меня дедушкой? Я моложе вас, маленькие мерзавцы!
Он снял с головы одного из них бескозырку и разорвал ее пополам без видимого усилия.
— Попробуйте сделать то же самое!
Побледневший пострадавший поднялся.
— Тебе не следовало этого делать, морпех, — возмутился самый старший из моряков. — Ты можешь нарваться на неприятности…
— Ты дерьмо передо мной! — заорал старший сержант.
Потом он сделал вид, что только заметил одну из девушек, которая веселилась, не понимая, что готовится, и погладил ее по шее.
— Какая хорошенькая! Ты мне ее дашь, матрос? Конечно, дашь… Иди сюда, куколка. Приласкай джентльмена Арки.
Он заставил ее встать. Все моряки в ярости вскочили.
— Оставь эту девчонку, «сахарная задница». Ты слишком далеко заходишь.
Гребер сделал вид, что не слышал, и потащил китаянку к дорожке. Кавалер красавицы шагнул, чтобы преградить ему путь, и изо всех сил ударил ниже пояса. Гребер успел напрячь брюшные мускулы, и удар не причинил ему особой боли, однако он завизжал, как свинья, которую схватил мясник:
— Семпер Фи! Ко мне, морпехи!
Потом, не дожидаясь помощи, он уклонился от нацеленного в челюсть удара, перенес весь вес своего тела на правую ногу и внешним острым краем левого ботинка ударил по берцовой кости противника.
Моряк завопил. Гребер покончил с ним ударом в лицо. Девушка возле него орала, будто сто попугаев. Он собирался развернуться лицом к остальным. Бутылка пива разбилась о его голову, к счастью, защищенную фуражкой. Он застыл, словно превратился в статую по взмаху волшебной палочки, и его толстые губы раздвинулись в блаженной улыбке, а бычьи глаза неожиданно стали косыми.
К счастью, помощь была близка. Крик старшего сержанта, словно пружина, подбросил четверых офицеров, поднявшихся одним рывком.
— Убивают морского пехотинца! — бросил капитан Грей.
Они рванулись как танки, сметая все на своем пути, сея беспорядок и ужас. Пытавшиеся удрать женщины кричали пронзительными голосами, усиливая неразбериху. Когда четверка подбежала к месту стычки, старший сержант Гребер кружился на месте с повисшими руками, застывшим взглядом и легкой пеной на губах, похожий в оглушенном состоянии на сломанного робота. Все посетители, сидевшие в непосредственной близости, отхлынули, освобождая поле боя…