— Боже мой, Ларм! Вот история, из которой вам будет совсем нелегко вылезти. Что вы тут вынюхиваете?
Питер пожал плечами и встал, ничего не отвечая на вопрос сержанта. Он выключил мотор сушилки, который все время шумел, и наступившая после этого тишина показалась им угнетающе тяжелой.
Детектив бросил взгляд на обоих сотрудников Хастена, которые стояли у входа в комнату, и начал одеваться. Он надел брюки, горячие, но еще не высохшие, потом натянул на себя такой же мокрый пиджак и дрожащей рукой застегнул его. В нем понемногу поднималась невероятная злость, прогоняя все эмоции, вызванные только что происшедшей драмой.
Он с раздражением повернулся к Хастену, взял его за плечи и с силой встряхнул.
— Почему вы приехали сюда? Кто вас сюда послал?
Полицейский грубо схватил Питера за руки и оттолкнул его. В его маленьких глазках пылала ненависть.
— Не корчите из себя дурака, Ларм! — прошипел он. — Вы сейчас действительно попали в грязную историю, и таким образом вам не освободиться из нее. Теперь настала пора играть честно, хотите вы этого или нет! Вы должны будете объяснить, каким образом вы толкнули эту молодую женщину на самоубийство?!
Питера вдруг потряс сильный нервный озноб. Мысли его снова замелькали со страшной быстротой, и ему никак не удавалось взять себя в руки. Он весь как-то сник, и его взгляд скользнул по безжизненному телу прекрасной Гледис. Он устало ответил:
— Согласен, Хастен. Мне тоже кажется, что настало время объясниться… но только не здесь.
Выражение триумфа промелькнуло на жирном лице полицейского. Он повернулся к своим подчиненным и приказал:
— Оставайтесь здесь и ничего не трогайте! Я вернусь в отделение и пришлю вам соответствующую бригаду.
Сидя на стуле в полиции, Питер уже обрел свое обычное хладнокровие. Он вытащил из кармана сигарету и закурил, глядя на Хастена, пока тот устраивался за своим письменным столом.
Один агент в униформе молча сидел за маленьким столиком в углу комнаты с приготовленными бумагами и авторучкой. Полицейский неприязненно посмотрел на детектива и проворчал:
— Теперь начинайте! И предупреждаю вас, не играйте в прятки, коли хотите остаться целым.
Питер несколько раз глубоко затянулся, потом вынул изо рта сигарету и начал говорить:
— Совершенно бесцельно так нервничать, Хастен! Я отлично понимаю ситуацию и буду совершенно откровенен. Как только я, по просьбе миссис Мак-Линен, начал следствие, я немедленно заинтересовался личностью жертвы. Это было одно из первых дел, которым я думал заняться, так как моя роль состояла в том, чтобы попытаться доказать невиновность типа, которого вы тогда считали убийцей. Что сразу же привлекло мое внимание, так это тайна, которая окружала номер мисс Пантер.
Я не знаю, обратили ли вы внимание на это, но, на первый взгляд, ее трюк был вообще никак не объясним. Я же узнал с самого начала, что любовница Грегори Мак-Линена некоторое время тому назад подверглась пластической операции лица у хирурга-косметолога.
С другой стороны, парень же сам вам говорил, что его подруга никогда не разрешала ему встречать ее у подъезда мюзик-холла после окончания представления. Она также никогда не удовлетворяла его естественного любопытства относительно механизма и всей постановки ее номера.
Судя по мнению некоторых зрителей и механиков сцены, которые были гораздо более квалифицированны в этом, чем зрители, реализация спектакля, преподносимого зрителям мисс Пантер, была совершенно невозможна без оригинальных трюков, которые никто не мог разгадать.
Он на некоторое время замолчал, глубоко затянулся и пристально посмотрел на Хастена, лицо которого выражало живейший интерес.
С наигранным смущением Питер продолжал:
— Теперь же я должен сделать вам некоторое признание, раз уж мы с вами решили играть с открытыми картами. После некоторого колебания, причины которого вам сейчас станут совершенно ясны, я, без вашего ведома, решил проникнуть в комнату, которую в «Белфаст отеле» занимала жертва…
Хастен насторожился, но сразу же взял себя в руки и принял безразличный вид. Питер продолжал:
— Я постарался взять в этой комнате все возможные отпечатки пальцев, которые только мог обнаружить, то есть сделал то, о чем вы даже не подумали. Потом благодаря счастливому случаю, о котором позвольте вам не сообщать, я смог получить и отпечатки пальцев самой жертвы… — Он при этом пристально посмотрел на Хастена и продолжал уже более решительным тоном: — Эти отпечатки пальцев совсем не соответствовали тем, которые нам удалось получить в комнате в «Белфаст отеле».
Хастен нахмурил брови, потом резко нагнулся вперед.
— И что же вы хотите этим сказать, Ларм?
Питер глубоко вздохнул и без всякого смущения продолжал:
— Все очень просто, дорогой коллега: существовали две мисс Пантер… В противном случае ее номер ничем нельзя объяснить. Пока одна девушка находилась на сцене перед публикой, другая — снимала нужную часть одежды, которая по замыслу номера должна была исчезнуть при следующем ее появлении… при свете. Это, конечно, было очень просто, но это надо было придумать…
На лице Хастена выразилось чрезвычайное удивление. Он неуверенным тоном заметил:
— Но костюмерша?
— Одна из девиц, по очереди, и играла роль костюмерши, — ответил Питер.
Глаза полицейского превратились в два поблескивающих буравчика. Он прорычал:
— А мисс Мурки?
Бесстрастным голосом Питер ответил:
— Мисс Мурки просто была сестрой одной из мисс Пантер, но она ни в коем случае не могла быть ее ассистенткой. Она на протяжении двух лет безвыездно жила в одной и той же квартире и умерла в ней, а номер мисс Пантер проходил в Нью-Йорке лишь в течение трех недель. Перед этим она выступала в Филадельфии, а последние два года почти исключительно во Флориде и Калифорнии.
Хастен побагровел. С перекошенным лицом и заплетающимся языком он проговорил:
— А как же одежда, которую опознали служащие мюзик-холла?
Питер непринужденным жестом поднял вверх руки и возразил:
— Она, вне всякого сомнения, была подложена в шкаф персоной, которая и убила мисс Мурки.
Хастен неожиданно вскочил со своего места и с силой ударил кулаком по столу.
— Я вас задерживаю, Ларм! Вы попросту издеваетесь надо мной! Ведь полицейский врач дал совершенно официальное заключение судебно-медицинского обследования вскрытого трупа, в котором черным по белому написано, что мисс Мурки умерла от закупорки сосудов.
Питер Ларм лукаво усмехнулся и, не задумываясь, ответил:
— Не хотите ли вы заставить меня поверить, что в течение всей вашей карьеры вы никогда не видели, чтобы полицейские врачи ошибались? Разве не так, Хастен? Я лично совершенно уверен в том, что мисс Мурки была убита, и эта уверенность базируется на том именно факте подозрительного присутствия в ее шкафу этой одежды. Все подстроено так, чтобы полиция сразу же подумала, что мисс Мурки, именно она, а ни кто-нибудь другой, являлась костюмершей мисс Пантер, которая так таинственно исчезла после спектакля и убийства последней.
Хастен снова опустился в свое кресло за письменным столом. Его лицо все еще выражало недоверие. Он, видимо, все еще сопротивлялся убедительной силе доказательств, приведенных Питером. Так как он оставался молчаливым, то детектив счел для себя возможным продолжать:
— Я могу вам представить все отпечатки пальцев, снятых в комнате «Белфаст-отеля». Если вы еще не сняли печати, то сможете сами проделать всю эту работу с самого начала и получить имеющиеся там отпечатки пальцев. Скажите мне, Хастен, тело мисс Пантер уже захоронено?
Хастен отрицательно покачал головой.
— Думаю, что нет, — ответил он.
Улыбка вдруг осветила лицо Питера. Он почти радостно проговорил:
— Ну так это же отлично. Ведь тогда очень легко будет проверить все мои гипотезы. Я думаю, что в ваших же интересах, да и в моих тоже.
Хастен что-то недовольно пробурчал, потом ответил:
— Я подумаю об этом, Ларм. Если только вы не вкручиваете мне в голову разные нелепости, то это, конечно, может в корне изменить ход следствия по этому делу. Я могу только потребовать, чтобы произвели повторное вскрытие трупа мисс Мурки, уже другим врачом. Но если смерть этой женщины окажется действительно естественной, то ваша версия не будет иметь никакой почвы под собой.
Он снова встал, короткое время колебался, потом вдруг скомандовал своему помощнику:
— Можете идти, вы мне больше не нужны.
Агент ушел, унося с собой свои записи. Когда за ним закрылась дверь, Хастен сел на край своего письменного стола и снова заговорил с наигранным добродушием.
— Ну а теперь, Ларм, объясните мне, что вы делали в доме Гледис Нутмег.
Питер принял невинный вид.
— Вы, безусловно, мне не поверите, Хастен, но около полуночи, когда я находился у себя в бюро вместе с миссис Мак-Линен, которая снова просила меня принять ее, эта молодая женщина позвонила вдруг мне по телефону и стала умолять меня срочно приехать к ней под предлогом того, что она должна мне сообщить что-то очень важное, касающееся смерти мисс Пантер. Я, не долго думая, отправился к ней.
Она встретила меня в том виде, в котором вы ее застали, и стала разыгрывать со мной какую-то непонятную комедию. Несмотря на все мои усилия, мне не удалось заставить ее сказать, почему она позвонила и вызвала меня к себе. В тот момент, когда я уже собирался убраться оттуда, так как это казалось мне крайне подозрительным, она опрокинула на мой костюм ледяную воду из ведерка, которое вы могли видеть стоящим на столике. Вы можете сами убедиться, пощупав мой костюм, материя все еще не высохла. Вот почему я и вынужден был раздеться, и она предложила высушить его при помощи электрической сушилки, которую вы тоже видели, так как она была включена в момент вашего прихода, а мои брюки сушились перед ней на спинке стула.
Мы как бы разыгрывали какую-то сцену вдвоем, когда вы позвонили. Она, правда, пыталась меня задержать, умоляя, чтобы я не открывал дверь, и я могу вас уверить, что я ожидал кого угодно, только не вас…