Моя секретарша вылезла из машины и подбежала ко мне со словами:
— Вот и я, дорогой!
До сего момента я совсем и не думал о том, что в течение двух дней она с видимым удовольствием будет называть меня «дорогой». Если после этого я сохраню хоть немного своего авторитета, это будет большой удачей.
Они пожали друг другу руки. Флосси расплылась в улыбке, тогда как миссис Лоувел с трудом выдавила ответную полуулыбку.
Я вернулся к машине, забрал чемоданы и бросил наш багаж в вестибюле. Потом, вытирая мокрое от дождя лицо, я спросил:
— Мистер Лоувел еще не приехал? Он не знал, в котором часу ему удастся выехать из Нью-Йорка, и потому просил нас поехать, не дожидаясь его…
Мэри Лоувел с любопытством разглядывала Флосси. Когда я закончил свою фразу, она почему-то вздрогнула и ответила очень быстро, снова принудив себя улыбнуться:
— Он не приедет сегодня вечером. Он звонил минут десять тому назад. Они с Виктором приедут лишь завтра утром.
В глубине просторного вестибюля поднималась деревянная, хорошо натертая лестница. Машинально подняв, глаза, я заметил совершенно потрясающую женщину. Без особого труда я догадался, что то была никто иная, как Роза Дулич. Честное слово, работа, которой наградил меня Роберт Лоувел, начинала мне нравиться.
Она спускалась по лестнице, и я не сводил с нее глаз. Это была высокая, блистающая здоровьем и красотой женщина. Ее тщательно причесанные светлые волосы в контрасте со смуглой кожей и темными глазами заставляли предполагать, что это не их естественный цвет. На ней было зеленое шелковое, сильно декольтированное платье, плотно облегающее ее великолепные формы. Полные, жесткого рисунка, ярко накрашенные губы выдавали в ней особу решительную и опасную.
Мэри Лоувел представила меня. Я задержал несколько дольше положенного руку, которую мне протянула Роза Дулич, пытаясь высказать взглядом то восхищение, которое она вызвала во мне. Выражение довольства промелькнуло у нее в глазах. Потом Мэри Лоувел предложила:
— Может быть, вы хотите поставить машину в гараж? Подождите несколько секунд, я позову Тони, он покажет вам гараж и место, куда бы вы могли ее поставить.
Тони… Еще один тип, про которого Роберт Лоувел мне ничего не сказал.
Миссис Лоувел вышла в коридор, который начинался посредине вестибюля, слева от лестницы. Она несколько раз позвала довольно громко: «Тони!», выкрикивая это имя все громче и громче. Я подумал, что этот Тони, вероятно, туговат на ухо.
Миссис Лоувел сделала в нашу сторону извиняющийся жест и устремилась по коридору куда-то вглубь. В течение нескольких минут мы обменивались с Розой Дулич ничего не значащими фразами, чтобы только как-нибудь убить время.
Наконец появилась миссис Лоувел, держа за руку какого-то недоноска, плохо причесанного, небрежно одетого, с наглухо застегнутым пиджаком, в выражении лица которого явно сквозило лицемерие и неприязнь. Мальцу этому было, вероятно, около семнадцати лет.
Миссис Лоувел представила его нам:
— Тони, мой сын.
Я нагло сфальшивил:
— Его отец нам много говорил о нем…
Парень дерзко посмотрел на меня. У него был такой вид, будто ему было наплевать на всех нас, и это будило во мне желание дать ему хорошего пинка под зад. Но взгляд его стал приветливым и даже любезным, когда он перевел его на Флосси. Если от него нужно будет что-нибудь узнать, то поручу это именно Флосси, моей секретарше, которая, судя по всему, очень приглянулась ему.
— Ты проводишь мистера Ларма к гаражу? — обратилась к Тони миссис Лоувел.
Он сделал гримасу и прошипел:
— Черта с два! В такой-то ливень?
Миссис Лоувел ущипнула его за руку и сказала:
— Послушай, Тони, ведь мистер Ларм большой друг твоего отца.
На что этот отвратительный малый процедил, сквозь зубы:
— А мне на это наплевать!
Наступило неловкое молчание. Я предложил с любезной улыбкой:
— Вы можете, миссис Лоувел, объяснить мне, где находится гараж, а я уж доберусь до него сам.
Но парень вдруг подошел к вешалке, снял плащ, направился к двери и сделал мне знак следовать за ним. Мы вышли вместе. Попав под дождь, он начал ругаться как сапожник.
— Влезайте в вашу телегу и следуйте за мной, — злобно бросил он мне.
Я поспешно сел за руль и последовал за ним. Гараж находился слева от дома. Он был выстроен также из кирпича и в нем, безусловно, поместилось бы и пять машин. Я увидел, что там уже стоял один «бьюик». Я пристроил свою машину сбоку, выключил фары и вышел из нее. Только я собрался сказать что-нибудь приятное этому сопляку, чтобы хоть немного расположить его к себе, как он опередил меня и нетерпеливо спросил:
— Вы же не собираетесь здесь спать, не так ли?
Я вдруг почувствовал, что теряю терпение.
— Такому, как ты, хороший удар ногой в определенное место, безусловно, не повредил бы.
Он ошеломленно уставился на меня.
— Что это с вами случилось?
Мальчишка был просто неподражаем. Я от души расхохотался и хлопнул его по лопатке. Он был слаб и тщедушен. Парень бросил на меня злобный взгляд и совершенно неожиданно проговорил:
— Ваше счастье, что со мной нет моей петарды.
Безусловно, этот паренек был довольно странным малым. Если бы на то была моя воля, я немедленно отправил бы его в лечебницу.
Он запер дверь гаража и бегом пустился к дому, не дожидаясь меня. Вернувшись в вестибюль, я снял шляпу и плащ. Все три женщины болтали, стоя у подножья лестницы: Тони не было, он уже куда-то исчез. Роза Дулич предложила своим ласкающим голосом:
— Возьмите, пожалуйста, ваши вещи, мистер Ларм, и я провожу вас в вашу комнату.
Я взял чемоданы. Роза устремилась по лестнице вверх, следом за ней шла Флосси. Я замыкал шествие.
Миссис Лоувел осталась в вестибюле и смотрела нам вслед.
Мы поднялись на широкую квадратную площадку. С обеих сторон от нее начинались коридоры, деля таким образом дом на две части. Роза повела нас по правому коридору и открыла одну из дверей.
— Вот ваша комната. Она выходит окнами на фасад дома. Если погода будет хорошей, вы завтра увидите океан. Рядом находится ванная.
Флосси вошла в комнату. Я начал чувствовать нечто вроде стеснения.
— Моя комната находится по другую сторону площадки, и она тоже выходит на фасад, — продолжала Роза. — Две остальные комнаты выходят в другую сторону. Мэри спит в нижнем этаже. Мы вам покажем весь дом. А теперь приводите себя в порядок, обед через полчаса.
Она ушла и плотно закрыла за собой дверь. Теперь я понял, что меня так глубоко беспокоило. Я согласился выдать Флосси за свою жену, совершенно не подумав о том, к чему это все может привести. И теперь уже я не мог спуститься вниз и попросить у наших хозяек еще одну комнату.
Флосси повернулась и посмотрела на меня. У меня, вероятно, был совершенно идиотский вид, потому что она прыснула от смеха. Я со злобой проговорил:
— Ты находишь это смешным! Как же мы теперь будем…
Она приняла невинный вид и спросила:
— Что будем?
Я посмотрел на единственную кровать, стоявшую в комнате, а она сделала вид, что ничего не понимает и настаивала:
— Что мы будем делать?
Я вдруг почувствовал, что веду себя, как дурак, и невольно рассмеялся.
— Ну вот мы и влипли, — сказал я. — Мы будем вынуждены спать вместе, да к тому же еще и на одной кровати.
Она приняла степенный вид и ответила:
— Я абсолютно вам доверяю, патрон.
Это доверие меня нисколько не утешило. Флосси была красивой и юной, и я понимал, что очутился в весьма критическом положении. Чтобы переменить тему разговора, я сказал:
— Мне бы очень хотелось знать, почему клиент ничего не сказал о своем сыне.
Она пожала плечами и стала открывать чемодан.
— На его месте, — ответила она, — я тоже не говорила бы о нем. У меня сводило бы живот от одного сознания, что я родила подобный феномен.
Она достала черное платье, встряхнула его и разложила на кровати. Потом сняла жакет от своего костюма и начала расстегивать юбку.
— А ты не хотела бы пройти в ванную комнату, чтобы проделать все, это там?
Она рассердилась.
— О нет, патрон. Я не просила, чтобы меня привезли сюда… Если вас это смущает, можете пройти в ванную комнату.
Логично. Я взял свой чемодан, отправился в ванную, переменил костюм и обувь. Потом спросил Флосси, могу ли я войти.
— Я готова, — ответила она. — Мы сейчас спустимся вниз?
Я ответил утвердительно.
Роза Дулич ожидала нас в вестибюле и провела в большой зал, который находился справа от входа. В глубине этого зала, в чем-то вроде ниши, был устроен так называемый «уголок для еды», очень комфортабельно обставленный. Кухня находилась рядом.
Мэри Лоувел и Тони присоединились к нам. Атмосфера была не из приятных. Только Роза Дулич и Флосси казались естественными и поддерживали разговор. Я избегал смотреть на Тони, вид которого вызывал у меня спазмы в желудке, но миссис Лоувел меня сильно интересовала. Время от времени, как я заметил, она делала над собой усилия, чтобы вмешаться в разговор, но потом снова впадала в своего рода прострацию. Мне бы очень хотелось узнать, что ее так беспокоило. Ее лицо было очень бледным, и светлый взгляд с расширенными зрачками, казалось, был устремлен куда-то вдаль и, несомненно, таил тревогу и страх.
Предоставив Розе Дулич и Флосси вести разговор, я углубился в размышления. Самым вероятным было предположение, что Мэри Лоувел знала о попытке своего мужа заложить ее знаменитое ожерелье, чтобы поправить свои пошатнувшиеся дела. В таком случае она должна была знать, что ожерелье было подменено на фальшивое. Это подтверждало мои первоначальные подозрения.
Покончив с обедом, мы встали из-за стола и направились в другой угол этого большого зала, куда Мэри Лоувел принесла нам кофе и ликеры. Роза Дулич совершенно не занималась хозяйством, предоставив все миссис Лоувел. Меня это несколько удивило. Было бы куда естественней, если бы она участвовала в этом.