Тони снова исчез, и никто не пытался задержать его. Мы разговаривали о разных вещах, и я счел нужным для поддержания взятой на себя роли сказать несколько слов о своем кузене, директоре из Министерства коммерции в Вашингтоне.
Разговор сник. Мэри Лоувел, казалось, это совершенно не интересовало, а Роза Дулич слушала меня с вежливым интересом. Очень удачно Флосси заговорила о последней коллекции мод, представленной на Пятой авеню.
Около половины одиннадцатого Роза Дулич предложила нам осмотреть дом. Я сразу же согласился, так как это давало мне возможность узнать расположение комнат.
Вестибюль вместе с лестницей разделял нижний этаж на две равные части. Справа находились зал и кухня, слева — коридор, по которому миссис Лоувел уходила искать своего сына, когда мы приехали; справа от коридора располагались большая кладовка и уборные. Дальше, в другой стороне дома находилась комната, занимаемая миссис Лоувел. Слева, выходящие на фасад, располагались два кабинета. Первый принадлежал мистеру Лоувелу, а второй, напротив комнаты Мэри Лоувел, — Виктору Дулич. Дверь в конце коридора вела в небольшую башенку, в которой Тони устроил свое жилище. В нижнем этаже было нечто вроде рабочей комнаты — кабинета, а металлическая лестница вела, наверх, в комнату мальчишки. Эта комната была совершенно изолированной.
Окончив осмотр дома, мы обнаружили, что дождь уже прекратился и звезды сверкают на чистом небе.
Я предложил прогуляться по парку до пляжа. Мэри Лоувел тотчас же извинилась и от прогулки отказалась. Флосси сделала то же и заговорщицки подмигнула мне. Но Роза Дулич согласилась, и мы отправились за плащами, так как на улице было довольно холодно.
Как только мы очутились за порогом дома, я сразу же задал вопрос, который буквально жег мне язык:
— Мы не видели Тони. Он, вероятно, ушел из дома после обеда?
Роза увлекла меня за угол дома и со смехом ответила:
— Он, как всегда, отправился проведать Полли.
— Дочку садовника? Это она нам открыла ворота?
— Да, — ответила Роза. — Он проделывает это каждый вечер.
Я не мог себе представить Полли, красивую молодую девушку с великолепными черными глазами, идущую на свидание с этим недоноском.
— Чем же они могут заниматься? — удивленно спросил я.
Смех Розы усилился.
— Она дает ему кое-какие уроки, — сказала она.
Мы находились позади дома. Свет пробивался сквозь занавески окон одной из комнат, которую я посчитал за комнату Мэри Лоувел.
— Уроки чего?
Она свободным движением взяла меня под руку и вдруг прижалась ко мне.
— Вы невероятно наивны! — Я был шокирован, — Вас это удивляет?
— Да, — ответил я. — Трудно себе представить более неподходящую парочку.
Она проговорила насмешливым тоном:
— О вкусах и цвете…
Мы прошли перед гаражом, мимо дома по аллее, которая вела к дороге.
— Я не могу спорить о вкусах Тони, — сказал я, — а о вкусах той молодой особы… Я видел ее лицо сквозь пелену дождя, но оно мне показалось довольно красивым…
— Так и есть на самом деле.
Неожиданно Роза переменила тему разговора,
— Как я поняла, вы не знакомы с моим мужем?
— Нет… И охотно воздержался бы от этого, если бы было возможно.
Она оставила мою руку и удивилась, хотя я видел, что она прекрасно поняла, что я хотел этим сказать.
— Я не совсем понимаю… — глухим голосом проговорила она.
Я должен был играть роль; роль, которую я охотно сыграл бы и без всякой оплаты.
— Для меня совершенно достаточно знакомства с вами.
Я взял ее под руку. Наши пальцы встретились и сжались. Ночь после дождя была прекрасна, небо усеяли сверкающие звезды. Довольно сильный ветер приносил запахи океана и свежей зелени. Мы молча дошли до ворот, которые со скрипом открылись перед нами. Роза протянула руку вправо и проговорила:
— Павильон садовника…
Я различил в сумраке небольшой квадратный домик, окруженный огромными эвкалиптами. Мы перешли через дорогу и направились к морю. Ритмичный шум волн теперь был слышен совершенно отчетливо. Роза все тяжелее опиралась на мою руку. Я спросил ее равнодушным голосом:
— Миссис Лоувел почему-то казалась очень обеспокоенной. Может быть, она нездорова?
Роза споткнулась о корни деревьев и крепко ухватилась за меня, чтобы удержаться на ногах.
— У каждого свои заботы, — неопределенным тоном сказала она. — Мне кажется, что дела Роберта в настоящий момент идут очень плохо. Мне даже показалось, что он возлагает на вас очень большие надежды… Видимо, речь идет об очень важном деле?
Я согласился с этим, но выразился довольно туманно.
— Да. Я буду счастлив помочь ему в меру своих скромных возможностей.
Мы подошли к самому краю дороги, которая доходила до берега океана, и долгое время стояли неподвижно и безмолвно. При всех обстоятельствах мне теперь хотелось покорить Розу Дулич. Где-то в глубине своего подсознания я понимал, что такая возможность, безусловно, имеется. Но я знал ее пока всего лишь три часа, и у меня не было времени, чтобы получше понять ее и разгадать, разобраться, что она за человек на самом деле. Мне совсем не хотелось рисковать. Слишком быстрый натиск мог бы оказаться неудачным и испортил бы все дело. Я сжал ее руку и пробормотал голосом человека, который думает совсем о другом:
— А кто ваш муж?
Она почему-то вздрогнула. Я понял, что она тоже думала совсем о другом, и мне бы очень хотелось, чтобы, это было именно то же самое, о чем думал я. После нескольких секунд молчания она ответила:
— Он коммерсант, владеет фабрикой в Квинсе. — И вдруг она расхохоталась. — Когда он узнает, что вы влиятельный человек в Вашингтоне, он обязательно постарается воспользоваться этим.
Мне ничего не стоило ее заверить:
— И я сделаю это очень охотно… Чтобы доставить удовольствие…
Она снова вздрогнула. Я выпустил ее руку, обнял за талию и прижал к себе.
— Вам холодно?
Она нервно рассмеялась.
— Да… Я не знаю… Нет.
Я повернул ее к себе. Освещенное отблесками океана, ее лицо было отчетливо видно. Мне показалось, что я прочел призыв в ее глазах, и нагнулся к ней. Она отпрянула назад, потом замерла. Я прижал свои губы к ее губам. Она позволила поцеловать себя, оставаясь безучастной. Ее холодность начала угнетать меня. Я был готов положить конец этому эксперименту, когда она вдруг ожила и ответила на мой поцелуй.
Потом резко оттолкнула меня и проговорила сразу охрипшим голосом:
— Теперь нам необходимо вернуться домой.
Мы повернулись спиной к океану и направились к Хобби-Хаузу. Я все время обнимал ее за талию, прижимая к себе. Она не противилась, и при каждом шаге я чувствовал прикосновение ее бедра к своему. Она вдруг спросила:
— Вы живете в Нью-Йорке?
— Да, и мне бы очень хотелось увидеться с вами на будущей неделе, если, конечно, это возможно.
Она долго раздумывала, потом ответила:
— Вполне возможно. Я свободна все дни после двенадцати часов. Я дам вам свой номер телефона…
Достигнув первого успеха, я решил пока остановиться и не форсировать события.
Мы прошли через ворота и тихонько направились по аллее к дому. Слева от нас послышались приглушенные голоса. Роза шепнула мне на ухо:
— Это Тони с маленькой Асланд.
Во втором этаже дома горел свет. Флосси, вероятно, уже поднялась в нашу комнату. Я остановился, глубоко вздохнул и спросил:
— Вы давно дружите с семьей Лоувел?
Она ответила, отстраняясь от меня:
— Да. До того, как познакомиться со мной, мой муж был чем-то вроде жениха Мэри. Он бросил ее ради меня, и мне кажется, что некоторое время она сильно переживала. Потом Виктор встретил ее уже когда она была замужем за Робертом Лоувелом. Мы возобновили знакомство и стали дружны.
Эта история начинала меня интересовать.
— А вас никогда не смущала мысль о том, что ваш муж и миссис Лоувел…
Она рассмеялась и ответила:
— Ни в коей мере. Я знаю, что Мэри по-прежнему влюблена в Виктора, но не испытываю никакого беспокойства… Виктор не любит разогретых блюд.
Мы дошли до двери. Я повернулся в сторону парка и спросил:
— А что, родители Тони знают, что он влюблен в Полли Асланд?
Она снова засмеялась и открыла дверь.
— Конечно. И это им страшно не нравится. Они думают, что Полли вместе с отцом хотят наложить лапу на их Тони. Для Полли Тони хорошая партия. Все относительно…
Она пропустила меня вперед, закрыла дверь и стала подниматься по лестнице. На площадке она протянула мне руку и прошептала:
— Вы довольны нашей прогулкой?
Я выдал ей самую обворожительную улыбку и притянул к себе:
— Очень… Очень доволен… Надеюсь, будут и другие.
Она промолчала, глядя через мое плечо на дверь нашей комнаты. Я быстро поцеловал ее и проговорил громким голосом:
— Спокойной ночи, миссис Дулич…
Она нежно ущипнула меня за щеку и повернулась на каблуках.
Очень довольный я вошел в наши апартаменты. Освещенная комната была пуста. Я закрыл за собой дверь, и тут же на пороге ванной комнаты в ночной рубашке из розового шелка появилась Флосси. Она сделала комическую гримасу и притворно сердито сказала:
— Это в таком-то часу ты возвращаешься?
— Бросьте глупости, — оборвал я ее. — Ведь нас сейчас никто не слышит.
Она сразу же переменила тон.
— Не попросите ли вы меня спать в кресле?
И вот тут-то я понял, что мне предстоит. Настроение, резко испортилось.
— Безусловно, нет. Спи на кровати, а я устроюсь на ковре.
Она легла на кровать со странной усмешкой, которая действовала мне на нервы. Я отправился в ванную комнату и вернулся оттуда уже в пижаме. Потом собрал все возможные подушки, которые только мог найти на сидениях кресел и дивана. Флосси несколько удивилась моим действиям и проговорила фальшиво невинным тоном:
— Что это вы собираетесь делать, патрон?
— Постель в ванне.
Она весело расхохоталась, хотя я совсем не находил это смешным. Я накидал в ванну подушек и попытался устроиться там внутри. Но ванная была слишком коротка. Через десять минут я почувствовал, что ноги мои затекли и онемели.