— Я буду Кунгом.
— Да, сэр.
Юберу не нравилось, что Такара говорит: «Да, сэр… Нет, сэр».
— Можете сесть там, — сказал рыбак. — Мы возвращаемся. Перед тем как упасть в воду, Кунг закончил работу…
— Какой аккуратный тип! — усмехнулся Юбер, садясь около кучи канатов, служившей Ко постелью.
— Да, сэр, очень аккуратный.
«Да пошел он к черту!» — подумал Юбер, садясь поудобнее. Судя по тому, что ему сказал Говард, секретарь мистера Смита, Такара был сыном маньчжура и японки. До 1941 года он жил в Отиаи, в южной, японской, части острова Сахалин. Когда Япония вступила в войну, он перебрался в Ноглики, в северную, русскую, зону, чтобы, как он утверждал, избежать мобилизации в японскую армию. В действительности он служил в японской разведке и, поселившись в Ногликах, выполнял приказ. Он остался там и после того, как русские овладели всем островом, и продолжал работать на японцев и на их союзников — американцев.
Юбер очнулся от толчка и понял, что Такара пнул его ногой.
— Эй, это что такое…
— Замолчите, сэр! — перебил Такара, приложив палец к губам. — Контроль… Сидите, не двигайтесь и ничего не говорите.
В ту же секунду барку залил яркий свет прожектора.
— Эй! — крикнули им по-русски. — Кто вы?
— «Сихота»! — закричал рыбак в ответ. — Хозяин: Такара!
Он стукнул себя кулаком в грудь.
— И матрос Кунг!
Он показал на Юбера, привалившегося к канатам.
— Самый большой бездельник на всем Сахалине!
Огромный быстроходный катер подошел к борту «Сихоты», и одетый в длинный просторный резиновый плащ офицер прыгнул на борт рыбацкого суденышка.
— Покажи мне трюм, старая лиса!
Такара открыл люк, и офицер направил в отверстие луч мощного электрического фонаря.
— Хороший улов?
— Повредил сеть. Если хотите мне помочь ее починить…
Офицер разрешил Такаре закрыть люк, на секунду наставил луч на Юбера и спросил:
— Ничего подозрительного не заметил? Недалеко от твоего обычного места лова радар обнаружил неустановленное судно. Оно исчезло…
— Может, это был я? — усмехнулся Такара.
— Нет. Ничего не видел и не слышал?
— В такую ночь трудно что-то разглядеть. Но мы ничего не слышали, да, Кунг?
Юбер заворчал, утвердительно качая головой. Офицер молча смотрел на него, и Юбер, несмотря на холод, почувствовал, что на пояснице у него выступил пот. Такара вмешался:
— Если бы я мог рыбачить на вашем катере, начальник!
Юбер понял, что Такара тоже чувствует себя неуютно. Наконец офицер отвернулся и ловко перескочил на борт своего корабля.
— Счастливого возвращения! — бросил он.
Прожектор погас, и нервы Юбера, натянутые до предела, разом расслабились. Мощный катер ушел, оставляя за собой высокий след серебряной пены.
— Уф! — перевел дыхание Юбер.
Такара занял место за штурвалом и без нервозности запустил мотор.
— Через полчаса мы будем в Ногликах, — сообщил он.
Холод показался сильнее, и Юбер съежился, чтобы лучше сохранить свое тепло. Ко заворчал, встал, сделал несколько кругов и снова лег. Юбер почувствовал на правой щеке дыхание животного.
Он не пошевелился.
Глава 2
Электрические часы показывали час дня. Мистер Смит с трудом проглотил последний кусок сэндвича, вытер рот платком, допил оставшееся в стакане холодное молоко, снова вытер рот и позвонил дежурному.
Как и всегда, у мистера Смита был озадаченный и усталый вид. Он провел по блестящей лысине полной и белой, как у прелата, рукой, снял очки и принялся протирать толстые стекла крохотным кусочком замши, извлеченным из жилетного кармана.
Вошел дежурный, за ним Говард. Мистер Смит отодвинул поднос, на котором ему принесли обед, и сказал:
— Можете унести. Спасибо.
Когда дежурный вышел и закрыл за собой тяжелую дверь, он спросил своего секретаря:
— Что нового, Говард?
Очень элегантный и совершенно безликий в своей прекрасно сшитой форме Говард помахал листком розовой бумаги с машинописным текстом:
— Радиограмма с подлодки, сэр. Капитан сообщает нам, что успешно завершил порученное ему задание. В два часа тринадцать минут по местному времени, одиннадцать часов тринадцать минут по нашему, ОСС сто семнадцатый покинул лодку и перешел на борт рыбацкого судна, пришедшего на встречу в назначенное время.
— Прекрасно! — одобрил мистер Смит. — Надеюсь, вы ничего не забыли?
— Наш агент должен ждать сто семнадцатого в Ногликах, чтобы проводить к месту действий.
Мистер Смит надел очки на нос и, наконец, смог разглядеть стоявшего перед ним Говарда.
— Надеюсь, это надежный агент?
— Двойной агент, сэр, но она ни разу не доставила нам неприятностей за все восемь лет, что работает на нас.
Мистер Смит нахмурил брови:
— Это женщина?
— Ее зовут Лин Маннова, сэр… Лин Маннова, тридцать четыре года, дочь Яна Манновы, бывшего унтер-офицера чехословацкого корпуса, находившегося в девятьсот семнадцатом во Владивостоке, и Хей Му Тан, прекрасной маньчжурки-большевички. Дезертировав, чтобы жениться на своей маньчжурской красавице, Маннова поселился во Владивостоке. Он умер в тридцать девятом году естественной смертью, сохранив ностальгию по западному образу жизни. Это чувство он передал Лин. В следующем году Лин взяли работать в ГУГБ[3] и забросили с разведзаданием на японский Сахалин. Там она познакомилась с одним нашим агентом и влюбилась в него. Он сумел ее убедить работать на нас, не уходя из русской разведки. В сорок третьем этого агента убили японцы, но Лин Маннова продолжает верно служить нам.
— Она должна обладать необыкновенной силой, если продолжает двойную игру так долго!
— Возможно, ее ловкость объясняется смешанным евро-азиатским происхождением.
— Что ей известно о задании сто семнадцатого?
— Ничего. Мы ей просто дали инструкции проводить его в Погоби и помогать по мере возможностей, то есть, не ставя саму себя под угрозу провала.
— Хм! — произнес мистер Смит. — Я отлично знаю, что наш Юбер выкручивался и из более сложных дел, но все-таки мне не нравится, что он находится в руках двойного агента. Кстати, ему передали перед отъездом последние инструкции? МИГ семнадцать становится теперь его приоритетной задачей, а секретное строительство отодвигается на второй план.
— Он это знает, сэр.
— Это все, Говард?
— Все, сэр.
Такара коснулся плеча Юбера и объявил:
— Ноглики. Прямо впереди.
Юбер приподнялся, чтобы лучше видеть. Вращающийся маяк небольшого радиуса действия прорезал ночь своим лучом. В окрестностях в несколько этажей мелькали огоньки.
Такара добавил:
— Я не могу довезти вас до порта. Контролер профсоюза рыбаков сразу поднимется на борт, чтобы оценить улов, а он хорошо знает настоящего Кунга.
Юбер встал. Побеспокоенный Ко заворчал во сне и устроился поудобнее. Такара сбавил скорость судна, и стук дизеля стал тише.
— Ну и что? — недоверчиво спросил Юбер.
— Что? Я надеюсь, вы умеете плавать?
Юбер сдержал дрожь.
— Господи! В ледяной воде?
— Она не ледяная, сэр. Сейчас она должна иметь где-то десять градусов тепла…
— Что я и говорил.
— Вы оставите одежду здесь, сэр, и натрете тело жиром. К тому же вы прыгнете в воду в пятистах метрах от берега…
— А дальше? — спросил Юбер, смирившись. — Вы придете за мной пешком?
— Нет, сэр. Моя задача выполнена. Я покажу вам огонь на берегу. Он будет вашим ориентиром. Огонь в окне дома. Вы войдете в этот дом и встретите там человека, который будет вам помогать после меня.
Юбер тихо поскреб подбородок.
— Меня об этом не предупреждали, — объяснил он.
— Вполне возможно, сэр, но это ничего не меняет. Те, кто засылал вас сюда, не знают, как здесь живут…
— Я не хочу принимать холодную ванну…
— Вполне возможно, сэр, но тогда надо было оставаться дома. И это ничего не меняет… Если вы не захотите прыгнуть по своей воле, я сам сброшу вас в воду. Я очень хочу вам помочь, сэр, но я дорожу своей жизнью…
По всей очевидности, гигант не шутил и лучше кого бы то ни было знал, что можно, а чего нельзя.
— Ладно, старина, — ответил Юбер. — Я поплыву…
— Приготовьтесь, сэр. Самое большое через три минуты будет пора. Коробка с жиром в ящике у основания мачты. Оставьте вашу одежду здесь, я займусь ею потом.
Юбер направился к центру корабля, не споря больше. Перспектива плыть четверть часа в десятиградусной воде приводила его в раздражение. Но раз Такара, — кстати как две капли воды похожий на ужасных воинов-самураев, которых можно увидеть на старинных гравюрах — уверял, что больше ничего нельзя сделать…
Он быстро разделся, оставшись в одних фланелевых кальсонах, доходивших до середины ноги, какие, наверняка, были на Такаре. Его охватил холод, и по коже побежали мурашки. Температура воздуха явно была ниже десяти градусов.
Он нашел коробку и стал натирать тело жиром, который имел отвратительный запах и был неприятно плотным. Он старался думать о другом и повернулся лицом к ветру, чтобы не чувствовать вони.
— Готово, сэр?
— Готов.
Он оставил одежду сваленной в кучу на палубе. В карманах не было ничего, чем бы он дорожил и что не мог бы заменить на земле. Такара критически осмотрел его, потом указал пальцем на одинокий огонек, казавшийся совсем близким.
— Вот ваша звезда, сэр. Ориентируйтесь по ней. Не потеряйте.
Юбер с удовольствием отметил, что в непосредственной близости нет других огоньков. Конечно, они могли зажечься, но он надеялся, что низкая волна позволит не потерять из виду «его звезду». Ноглики были чуть правее, следовательно, чуть севернее.
— Давайте, сэр. Я не могу подойти ближе…
— Все-таки, спасибо, — ответил Юбер, перелезая через поручень под удивленным взглядом Ко, снова начавшего рычать.
— Акул нет, — счел нужным уточнить Такара.
— Я догадался! — сказал Юбер. — Рад буду встретиться с вами снова…