cover-girls. С возрастом эта привычка укоренилась, но эскизов он делал меньше. Все чаще Жан-Поль принимал решение непосредственно во время примерок, и окончательный вариант наряда рождался благодаря прикосновениям, взглядам, силуэту и движениям манекенщицы. Когда его спрашивали об этом, он соглашался: «Я действительно не рисовал полностью моделей, исключая троих – свою подругу Анну, загадочную и странную, с лицом как у женщин на картинах Модильяни, Фариду Хельфа, чьи губы и глаза я просто обожал, и еще Лесли Виннер, которая походила на мужеподобную Кэтрин Хепберн». Логический вывод: его ароматная куколка тоже просто женский торс. Вместо того чтобы поместить флакон в картонную упаковку пастельного цвета, он упаковал свои духи как консервированные овощи, в металлическую банку. Опять характерное стилистическое решение: у него шик сочетается с кустарным ремеслом, дорогие материалы используются вместе с жестянками, каучуком и джутовой тканью.
Взяв флакон духов Готье в руки, девушки возвращались в детство, а мужчинам этот чувственный предмет напоминал секс-игрушку, и они с удовольствием дарили его своим возлюбленным. Посыл в обе стороны. Искусство и умение оказываться за кадром: никакого «лица» модного дома, только дерзкий флакончик, подростковая мечта, эротический символ и провокация… Образного названия Жан-Поль не использовал. Предмет без головы и ног назывался просто: «Готье». Для того чтобы придумать сюжет для рекламного ролика, он пригласил фокусника Мондино. С ним, давним товарищем и сообщником, Жан-Поль принялся за создание раскадровки. Обычно реклама косметики была чувственной, опьяняющей, сладострастной, прославляла образ обворожительной соблазнительницы, праздность и легкое отношение к жизни. Жан-Поль и Жан-Баптист поступили совершенно иначе. Они сделали героями ролика десяток надменного вида модников, которые обедают в концепт-сторе.
Остриженная наголо статная красавица, которая жадно поедает черный виноград, говорит: «Я бы сделала все что угодно, лишь бы быть мужчиной», а сидящий рядом великолепно сложенный красивый юноша произносит: «А я бы сделал все, чтобы иметь большую грудь». Электронная музыка прерывает этот диалог, и в шуме толпы слышатся другие, многозначительные, в стиле Годара, реплики: «Любовь без риска становится такой органической!», «А вы и правда отвратительны» – и это уже прямая отсылка к фильму «На последнем дыхании». В то время как мадам Тремуа, преклонных лет талисман модного дома, вопрошает: «Дух, здесь ли ты?», лицо ее превращается в лицо Готье, что выглядит довольно странно. Через сорок секунд освобожденный дух эпохи обнаруживает свое присутствие. Клубная жизнь, бисексуальность как проявление крайнего снобизма, мир моды во всем его искусственном блеске, beautiful people, задыхающиеся в нарциссическом угаре: Готье и Мондино сделали едкую сатиру на годы царствования тщеславия и денег. Вспомним фильм Олтмена «Прет-а-порте», откровенное исследование нравов мира моды. Жан-Поль терпеть не мог этот фильм, который, на его вкус, снят недобросовестно и нечестно. «Нельзя так злобно противопоставлять себя этому миру, – говорит он, – нужно приходить туда открыто и не фокусироваться на мелких заурядных происшествиях и жутко банальных интрижках. К тому же визуальный ряд “Прет-а-порте” совершенно серый и скучный, а это непростительно, когда хотят показать моду. В этом случае я совершенно непримирим. Фильм даже безобразен недостаточно, чтобы быть интересным». Карл Лагерфельд оказался еще более пристрастен. Он подал на Роберта Олтмена в суд. Причина? Режиссер якобы обвинял его в плагиате. Но, как это часто бывало, ворчуну Карлу в иске отказали.
Короткий сатирический ролик «Дух, здесь ли ты?» стоил того, чтобы все его посмотрели! За ним последовало с дюжину других видео. Заодно Готье вывел из моды все остальные способы рекламы. Аллюзии на Феллини, Годара, Бене, Бессона, Фассбиндера в его сценариях все больше отдаляли Готье от традиционной рекламной эстетики. Он заменил гламурные ролики с персонажами, словно пришедшими из розового сна, причудливыми клипами, героями которых становились матросы, собравшиеся в портовом кабачке, женщины, преображающиеся в мужчин, и наоборот, содержавшими пародии и сатирические намеки, отсылки к собственной стилистической вселенной. Он сделал иронию и розыгрыш частью фешенебельного мира, он менял стандарты, балансировал на грани скандала, порождал раздор. По мнению Айтиз, «у Жан-Поля есть чутье», и это весьма существенное качество, особенно если дело касается парфюма. Но она также считает, что он «родился под счастливой звездой».
Нюх? Удача? Конечно. Но следует упомянуть еще одну вещь, а именно его удивительный талант улавливать-использовать-отражать тенденции современности. Оливье Сейяр подчеркивает: «Он попадал точно в цель, ни дальше, ни ближе, это настоящий провидец». Жан-Полю присущи собранность, наблюдательность и умение держать дистанцию, приобретенные за долгие годы борьбы с неврозом. Умело выстраивать отношения со своим окружением, друзьями и возлюбленными ему наверняка помогало шестое чувство. Это явственно проявлялось в его манере общения. Он вносил некоторый разлад, но без провокаций. Шокировал, не оскорбляя. Он постоянно заигрывал с двусмысленными понятиями, поддерживая антирасизм, бисексуальность, толерантность, смешение жанров, ему всегда удавалось достичь согласия. Очень модную англосаксонскую концепцию гендера Жан-Поль, не сознавая того сам, постоянно использовал в творчестве еще с семидесятых годов. Это господин Журден[137] гендерной идентичности, постмодернист, который создавал тенденции и работал, основываясь на творческой интуиции. Готье и Мондино продолжали снимать свои взрывоопасные ролики. Парфюм «Готье классик»: снова куколка прячется в знаменитой консервной банке из-под горошка! Вместо плюшевого мишки девочка держит в руке пупса, изображающего Жан-Поля. В конце путешествия этот «морячок Папай» оставляет ее в одиночестве, удаляясь в неизвестном направлении матросской походкой вразвалочку. «Самец» появляется в 1995 году. Необходимая пара для маленькой Барби, этот накачанный Кен в тельняшке и в обтягивающих плавках, очень активно проявляет свою мужественность. В телевизионной рекламе «самец» – это моряк, очарованный юнгой с узкими бедрами, который соблазняет его, сорвав с головы шапочку, тряхнув роскошной шевелюрой и чувственно обняв. «Он» становится «ею», «я» становится «другим» под арию «Casta Diva» Беллини, гимн нераздельности полов в исполнении Марии Каллас. Публику приводили в трепет короткие stories[138], полные неопределенности, тревоги и страсти. Эти восхитительные маленькие фильмы в китчевом стиле, где би и гетеро играли вместе в куклы, активно поддерживали. Выход их на телеэкраны сделал марку «Готье» в миллионы раз известнее за рекордно короткое время. То, что модный дом «Шанель» терпеливо создавал с помощью тщательно продуманного образа Катрин Денёв в семидесятые годы, Инес де ля Фрессанж в восьмидесятые, потом Кароль Буке и, наконец, Ванессы, преображенной Гудом в райскую птичку, бьющуюся в клетке, Готье и Мондино добились благодаря одному клипу, обойдясь при этом без участия звезд.
Благодаря этим маленьким историям зритель запоминал Жан-Поля Готье, высокого блондина в тельняшке, который все время улыбался. До этого не существовало в искусстве такого явления – ассоциировать марку с личностью ее создателя. Только Сен-Лоран и Карл Лагерфельд достигли этого, но со временем, тщательно разрабатывая образ и стиль. А вот у Жан-Поля результат оказался прямо противоположен прилагаемым усилиям. Все получалось мгновенно и совершенно естественно, потому что это был человек, действующий без расчета, без наличности, неспособный планировать карьеру, а еще меньше – штампованно стилизовать свой фирменный знак, как компания Lego. Но производимый эффект был несомненен, так же как и последовавший за ним коммерческий успех. Начиная с девяностых годов парфюм Готье для мужчин занимал в мире первое место по популярности, а его близнец для женщин – пятое.
Пара Готье – Мондино? Изящная медлительность, круговое движение камеры, сумеречные цвета, андрогинные образы. По ассоциации идей Готье, человек интуиции, «крепкий орешек» с нежным сердцем, прочно встроился в коллективное подсознательное. Теперь даже качество продукции не играло особенной роли. Кокетки готовы были броситься в пасть ко льву ради Барби розового цвета, покупая «Gaultier» по умеренным ценам, балуя себя этой необходимой роскошью, меняя «готовое платье» на «готовое ощущение». Сладкий обольстительный аромат, в котором цветочные оттенки сочетаются с нотами иланг-иланга, мускуса, амбры и ванили… Мужчине так приятно потереться щекой о девичье плечо! А женщины благоухали теперь послеполуденной прогулкой в детском парке развлечений. Эти клубнично-сахарные девочки и не подозревали, что помогают преодолевать пространство и время памяти о Бабуле Гаррабе. На туалетном столике в ее спальне, в Аркёй, тюбики красной губной помады и рисовая пудра… воздух наполнен запахом карамели. Вспомнить корсет бабушки Жан-Полю удавалось сразу же, как только на листке бумаги перед ним появлялся женский силуэт. Но как удержать аромат, память о ласке, о нежности слов, которую нельзя перенести на бумагу? Он создал очень интимный парфюм, получил необыкновенное зелье, в котором скрывались его воспоминания о детстве, как у Пруста – в «мадленках»[139]. И эти драгоценные капли нежности оросили все четыре стороны света.
Story-telling
Работа режиссера – заставлять красивых женщин делать все красиво.
Однажды февральским вечером, в семь часов, накануне показа прет-а-порте, Готье вызвал в зал трех двадцатилетних топ-моделей – сербку Бояну, канадку Коко и француженку Морган. Он хотел, чтобы они быстро прогнали финал. На краю подиума уже установлены декорации. Будуар, драпировки из алого плюша и барная стойка из красного дерева, бархатное канапе в стиле рококо, вешалка и приглушенный свет. О, ужас, это же дом терпимости, бордель! Модели даже сначала не могли осознать, что им придется изображать женщин легкого поведения перед всем Парижем. Вскоре прибежал Жан-Поль, размахивая помятым листком бумаги с нечитабельными каракулями на нем. Это был состряпанный на скорую руку сценарий, и кутюрье зачитал его трем новоиспеченным актрисам на особом двуязычном диалекте, «Готье-английском»: «Вы выходите из салона, а потом – хоп! Вы поправляете прическу, примеряете сумочки, а потом начинаете друг друга толкать и слегка пинать коленом.