От карты Алексеев не отошел, а перевел указку на западные границы империи.
— Польша. Завоевана была нами в последней крупной войне около ста лет назад. Местные еще не забыли о своей былой независимости и собственных имперских амбициях. Националистические течения там сильны, а лозунг «Империя от моря до моря» известен каждому ребенку и тщательно поддерживается родителями. Похожая ситуация в Лифляндской губернии, бывшей Финляндии. Народа там меньше, однако прямой выход к северному морю и поддержка от Англии дает сравнимый польскому результат — волнения среди населения и стремление к отделению от империи.
Алексеев отошел от карты, положил указку и вновь сел за стол.
— Теперь о другом внутреннем враге, что территориальной привязки не имеет. Террористические организации и политические партии, что не гнушаются их методами и ставят своей целью свержение законной власти и преобразование империи в иную форму государства. Борьбой именно с этим врагом и занимается наша служба. Увы, очень часто главари запрещенных партий сбегают за границу, на территорию враждебных нам государств, откуда достать их не представляется возможным. Потом они, не без помощи разведок тех стран, возвращаются обратно, и тогда жди новых стачек, покушений на высокопоставленных лиц и иных волнений в обществе. В связи с чем наша служба часто контактирует с контрразведкой. На этом объявляю лекцию оконченной. Практических заданий не будет. Теперь вас ждет выпуск, и завтра вы получите уже конкретное назначение и участок «работ». Благодарю за внимание.
Задерживаться в классе ротмистр не стал и первым покинул нас. Затем и остальные курсанты стали вставать из-за парт и пошли на выход. Но уйти не успели — остановил громкий голос Озерского.
— Господа и дамы, у меня к вам предложение. Как насчет того, чтобы отметить окончание нашего обучения? Мы не успели друг друга узнать получше, слишком короткий был курс, и я предлагаю исправить эту оплошность. Кто за?
Подпоручик широко улыбался и переводил взгляд с одного курсанта на другого, ища поддержки.
— Я, пожалуй, вас поддержу, — первым отозвался Мирзоянов.
— Кхм, никогда не сидел за одним столом с офицерами, — чуть смущенно заметил Игорь Черников. — Это будет интересный опыт.
— Стать духовно ближе? — словно сам себя спросил Лебедев. — Не откажусь.
— Я за, но у меня денег нет, — потупив взгляд, высказался Гольштейн.
— Да кто тебе поверит? — рассмеялся Озерский. — Хоть своим однокурсникам не ври. Чтобы у сына стряпчего да не было в кармане ни рубля?
— Ну только если рубль, — протянул Иона.
— Годится, — тут же подвел черту под его сомнениями подпоручик. — Аркадий Сергеевич? Дамы?
— Я согласна, но пить не буду, — резко мотнула черными волосами Маргарита Кузнецова.
— Я-я-я... никогда не была... в мужской компании, — застенчиво призналась Аглая.
— Мы не кусаемся, — обаятельно улыбнулся ей Озерский.
— Должен же кто-то присмотреть за вами, молодежь, — вздохнул Селиверстов, дав свое согласие.
И как-то неожиданно взгляды остальных скрестились на мне.
— Ты же никуда не сбежишь, Григорий? — скорее утверждал, чем спрашивал подпоручик.
— Я с вами, — пришлось согласиться, хотя новой пьянки мне точно не нужно. — Куда идем?
— В ресторацию, конечно! — даже удивился Озерский моему вопросу.
Вот... блин! Даже слов нет. Цензурных. Я ведь только сегодня зарекался больше не пить! А в ресторации тот же Озерский с меня не слезет, пока я не выпью. И ведь повод есть, и я сам согласился уже пойти. Эх... Ну ладно, если что, постараюсь просто ограничиться одной-двумя рюмками и ни каплей больше!
— Чтобы жить беспечно и красиво,
Чтобы ключ здоровья не иссяк,
Нужно пить не мюнхенское пиво,
А прелестный шустовский коньяк!
Продекламировал на всю ресторацию подпоручик.
— Ну-с, за присутствующих с нами дам! — поднял он свою рюмку, и остальные присутствующие выпускники повторили за ним.
Мужчины — стоя, две девушки — сидя и с бокалом морса в руках.
Выпив вторую рюмку, я тут же наколол ломтик селедки и закинул в себя. На стол мы не поскупились. Тут было и рагу из зайчатины, и запечённая утка, стояло три вида салатов и три вида рыбы. Даже икру красную заказали. Аглая от такого изобилия аж слюной зашлась и еле сдерживала себя, чтобы совсем уж не выйти за рамки приличия. Но тарелка у нее опустела первой, да и потом она подкладывала себе понемножку из общих блюд чаще остальных. Маргарита в этом плане вела себя более сдержанно, но и у нее вилка мелькала с завидной скоростью. Меньше всех остальных к блюдам прикасались сам Озерский, Мирзоянов и я. Но у меня была иная проблема — отказаться от алкоголя совсем, как и думал, не удалось. И теперь у меня шла «борьба» с Анатолием за каждую рюмку — выпью я или нет. Пока с переменным успехом. Из трех тостов, лишь один я поддержал бокалом с морсом. В остальных случаях Озерский сумел привести достаточно веских аргументов, чтобы я не мог отказаться, не потеряв лицо.
— Не поделитесь, Григорий, из-за чего вы опоздали? — когда мы снова сели, не выдержал и спросил Селиверстов.
Его весь вечер подмывало узнать причину, но до этого момента профессор держался, а вот сейчас после трех рюмок набрался смелости.
— Не поделюсь. Это связано с заданием, подробности которого я рассказывать не имею права.
— Попомните мои слова, господа, Григорий еще всех нас обойдет по службе, и вскоре уже мы ему будем козырять и об исполнении своих миссий докладывать, — наполняя рюмки, решил заделаться пророком подпоручик.
— Мне не нужно, — накрыл я свою рюмку рукой.
— Экий вы скромник, — хмыкнул Озерский, но — вот удача — впервые настаивать не стал.
Дальше разговор перескочил на прошедшую лекцию и внешнюю политику. Как-то плавно и незаметно Ибрагим оказался подле Маргариты и через пятнадцать минут они уже танцевали под заказанный у местных музыкантов вальс. Озерский решил последовать его примеру и попробовал взять штурмом нашу мышку Аглаю, но та, предугадав его маневр, неожиданно сцапала меня за руку и, мило улыбаясь, потянула в центр ресторации. Отказываться я не стал.
Когда мы вернулись за стол, оказалось, что Анатолий решил отыграться и уже наполнил мою рюмку, с улыбкой оповестив, что негоже давать напитку нагреваться, а нужно его срочно употребить.
В итоге из ресторации я чуть ли не сбежал через полчаса, иначе бы Озерский меня точно споил! За мной увязалась и Аглая, попросив проводить ее до дома. Время было позднее, поэтому я согласился. Да и проводить даму — веский повод отвязаться от попыток Озерского меня напоить. У того похоже мое нежелание пить вызвало азарт охотника, иначе объяснить его поведение я не могу.
Идя под ручку с Аглаей, я вдыхал прохладный ночной воздух, и думал, как мы смотримся со стороны. Я — в светлом не дешевом костюме выше среднего роста и с аристократическим лицом, и девушка ростом мне до плеча, худая настолько, что кажется подростком, в дешевом сером сарафане и вязаной сумочкой в руках. Никаких подходящих сравнений я найти не успел. Мы шли вдоль узкой улицы, народу вокруг почти не было, и движущуюся у нас за спиной пролетку я не только услышал, но и успел оглянуться и увидеть, что она пуста. Даже промелькнула мысль остановить ее и нанять извозчика, чтобы самому ноги не сбивать. Но когда он поравнялся с нами, возница внезапно наставил руку на меня, в которой у него был зажат револьвер. Мои инстинкты взвыли, я дернулся в сторону, а дальше по улице зазвучало эхо выстрела.
Глава 11
— БАХ!
Грохот выстрела эхом пролетел над улицей, отражаясь от стен зданий. Щеку обдало жаром пролетевшей рядом пули. Аглая испуганно вскрикнула и упала ничком на мостовую. Напавший на нас возница снова нажал на курок, но я был уже настороже и успел отвлечь его «брызгами», сбив прицел. Да уж, зря я недовольно кривился, когда дед меня обучил этому заклинанию. В который раз уже жизнь мне спасает!
От испуга напавший слишком сильно задрал ствол вверх, и вторая пуля врезалась в кирпичную кладку дома за моей спиной, выбив из нее глиняную крошку. Лошадь от выстрелов испуганно заржала и понесла, унося вперед по улице подальше от нас несостоявшегося убийцу.
— Ты в порядке? — убедившись, что нам больше ничего не угрожает, нагнулся я над девушкой.
— Вроде да, — испуганно пропищала Аглая.
Ее трясло от пережитого ужаса. Пришлось покрепче обнять девушку и долго шептать в ухо успокаивающие слова и давать обещания защитить и не допустить повторения такой ситуации. Вечер оказался серьезно подпорчен.
Идти по улице с веселой, пусть и скромной в силу характера и нашего разного социального положения, девушкой, и с ней же, но сильно напуганной и вздрагивающей от каждого шороха — две большие разницы. Прижимая к себе Аглаю, я всю дорогу пытался ее расшевелить. Вспомнил историю похода в Хитровку и со смехом рассказал о ней, выставив напавшего тогда на меня бандита туповатым с постоянно выпадающим из рук револьвером. Потом в красках пересказал мой забег за Сашкой. Эпичность этого события в моем пересказе зашкаливала. Тут были и разлетающиеся в стороны прохожие, и погоня за нами чуть ли не всего полицейского участка с применением служебных карет и машин и ловкие подножки подростка, от которых я улетал далеко вперед, и мне приходилось возвращаться и возобновлять погоню. А в конце — героическое сражение с троицей опасных преступников, как и положено в эпосах — на кулаках, сила на силу.
К концу нашего «путешествия» Аглая наконец-то оттаяла.
— Спасибо, — улыбнулась она, смотря мне прямо в глаза.
Затем, не дав мне ничего сказать, резко приблизилась и, схватив меня за плечи и встав на цыпочки, чмокнула меня в губы. Тут же покраснела от собственной храбрости и, круто развернувшись, побежала в дом, где жила.
Когда я вернулся в снимаемую комнату, внимательно осмотрел всю улицу. Сначала когда подходил, потом из окна, аккуратно отодвинув шторы. Вроде никого не заметил. Мысли о том, кто на меня напал, решил отложить до утра. Слишком все произошло неожиданно. Но и оставлять это без внимания я не собирался.