— Мне бы здесь продать, — покачал я головой. — А самостоятельно заниматься продажей в Европу, желания нет, — развел я руками.
— Понимаю, — серьезно кивнул он.
Боголюбов задумался, расфокусированным взглядом уставившись мимо меня. А я прикидывал, что будет, если шкуры у меня купит бывший хозяин вагона. Поймет ли он, что это его бывший товар? Вроде никаких меток или иных опознавательных знаков на шкурах нет. Но все же стоит проверить. Да и продавать тогда действительно лучше «на сторону» — заграницу. И не самому, а через их представительства в Москве. Есть же наверное у них в городе свои торговые дома? Но все равно, напрямую на них мне выйти... можно, но возникнут вопросы. А вот через посредничество Боголюбова их уже будет гораздо меньше. Или вообще не будет, что вероятнее всего.
— Знаешь, Григорий, — отмер парень. — Пожалуй, тебе выгоднее всего пойти в торговый дом Родоканаги. Это аристократы из Трапезунда, и они как раз торгуют с Европой. У них есть представительства и в Австрии, и в Германских княжествах, и во Франции. В Трапезунде не считается зазорным заниматься торговым делом. Хотя и у нас от этой практики во всю отходят, не то что тридцать лет назад, уже не так косо смотрят и фыркают.
— Мне казалось, у нас нет таких предрассудков, — нахмурился я.
— Эх, Григорий, — покачал головой парень. — Это только так кажется, статус рода определяется в том числе какими делами он занимается, да и других моментов много...
И Анатолий махнул рукой, не став продолжать. Однако долго унывать этот человек похоже просто не умел. Поэтому договорившись вместе сходить в торговый дом Родоканаги, Боголюбов тут же поинтересовался, чем я занят этим вечером.
— Да ничем, — пожал я плечами.
— А вот тут ты не прав! — покачал пальцем с хитрой полуулыбкой парень. — Этим вечером ты идешь со мной в салон к графине Ионовой, надо отметить покупку, — и он обвел рукой помещение. — Возражения не принимаются!
— Да я и не против, но не в таком же виде, — развел я руки, показывая свой костюм.
— А что не так с твоим видом? — не понял Анатолий.
— Стыдно признаться, но его не мешало бы освежить. А то пару дней уже хожу и все никак времени отдать в стирку нет.
Боголюбов оценивающе осмотрел меня, теперь обратив внимание и на помятость, и на парочку пятен, что на темном костюме сначала не бросались в глаза.
— Думаю, ничего страшного не произойдет, если в салон мы слегка запоздаем, — широко улыбнулся он. — Сколько тебе нужно времени, чтобы быть готовым?
Я прикинул время на дорогу до бани, пока иного места постираться с быстрой сушкой, да и самому освежиться, я не знал. Затем добавил час на собственно стирку и сушку. Взял с запасом. Хоть день и рабочий, но уже вечер, в бане может быть многолюдно. И уже затем выдал результат своих размышлений Боголюбову.
— Два часа.
— Тогда как освободишься, подъезжай ко мне!
Когда я вновь встретился с Анатолием, на улице было уже семь вечера. Собственным транспортом в отличие от дома парень пока не обзавелся, поэтому нам пришлось пройтись немного по улице, прежде чем мы нашли свободного извозчика.
Уж не знаю, кто самого Боголюбова привел к графине, но был он здесь уже не в первый раз, что позволило ему и меня провести внутрь. Сам салон был организован на первом этаже трехэтажного поместья графа Ионова. Кроме гостиной супруга графа для своего салона приспособила несколько соседних комнат. В одной играли в карты, но после разговоров про проклятую колоду мы оба решили туда не ходить. В другой были танцы. Молодая девушка проворно перебирала клавишами на фортепиано, выдавая энергичную мелодию, под которую более молодые участники салона азартно танцевали польку. Завершив мелодию, пианистка тонко улыбнулась и почти без паузы начала новую композицию. И танцующие принялись вспоминать кадриль.
Мы эту комнату тоже прошли мимо. Как сказал Анатолий — мы пока еще не нашли себе дам и не пригубили вина, чтобы танцы принесли должное удовольствие. А вот в третьей комнате мы задержались надолго. Здесь графиня сделала бильярдную зону, которую тут же оценили господа постарше. А что — тут тебе и азарт от игры, и неспешная беседа, и выпить или покурить можно, пока соперник пытается забить шар в лузу.
— Аристарх Львович, — раскланивался Анатолий с только что отошедшим от бильярдного стола мужчиной в военной форме.
Китель тот снял, чтобы не мешал, но штаны знакомого мне кроя и кинжал на ремне выдавали его с головой. Моряк.
— Анатолий Васильевич, — кивнул Боголюбову, как старому знакомому, офицер.
— Хочу вам представить Григория Бологовского. Мой земляк, поручик в отставке, сейчас преподает в институте студентам.
— Очень приятно, — уже со мной откланялся моряк. — Позвольте спросить, а какой предмет?
— Дисциплину.
— О-о, — понимающе улыбнулся мужчина в густые черные усы, — понимаю и одобряю. Это действительно крайне необходимое умение для любого молодого человека.
Так, перекидываясь фразами с окружающими, Анатолий познакомил меня еще с парой офицеров, тремя купцами и пятеркой дворян, что пришли в статском платье, и понять род их занятий по внешнему виду было затруднительно. Купцы тоже были одеты в цивильное, но тут уже сам Боголюбов представлял их как своих партнеров или же просто коллег.
Заняв очередь на игру, мы встали чуть в стороне около столика с напитками и легкими закусками. Я предпочитал следить за игрой. И просто интересно и не хотелось опростоволоситься, когда дойдет моя очередь. Деятельная натура Анатолия толкала его к заключению соглашений, пусть и предварительных, даже здесь. Ничего конкретного, но пару встреч он назначил, а еще с одним офицером договорился созвониться на следующий день.
Идиллия прервалась, когда Аристарх Львович пытался закатить в лузу последний шар, поставив эффектную точку в своем противостоянии с полноватым купцом Павлом, доведя счет до «десять-пять» в свою пользу. Из гостиной раздались громкие возгласы и звук разбитой посуды. Разговоры в комнате тут же прекратились, и я с остальными присутствующими двинулся в зал.
— Немедленно извинитесь! — кипел от ярости молодой парень, заслоняя собой девушку лет восемнадцати.
Перед ним стоял и, гордо вскинув голову, нагло усмехался шатен с вислыми усами и вьющимися короткими волосами. Он был ниже своего оппонента на полголовы, но будто смотрел на него сверху вниз, что еще больше злило парня.
— За что? Я всего лишь рассказал своему другу одну историю из собственной жизни. Абсолютно правдивую, смею заметить, — все также нагло смотря в глаза парню, мягким баритоном сказал вислоусый.
Девушка, что пряталась за спиной парня, густо покраснела и вжалась лицом в плечо своего защитника.
— Что произошло? — шепотом спросил Анатолий у дамы лет сорока, что была в зале и оказалась ближе всего к нам.
— Штабс-ротмистр Бузыкин на весь салон рассказывал поручику Лидовину, как у него была интрижка с госпожой Судаевой. Во всех подробностях, — добавила дама, чтобы у нас развеялись любые сомнения, что за «интрижка» там была. — Вот только Судаева на днях была помолвлена с господином Игошиным, и они пришли в салон поделиться этой радостной вестью.
Теперь мне стало все понятно, как и окружающим. Только не ясно одно — зачем сам штабс-ротмистр решил прилюдно оскорбить молодых?
— Дуэль! — просипел парень, кое-как себя сдерживая, чтобы прямо на месте не накинуться на обидчика. — До смерти!
— Вызов принят, — оскалился вислоусый. — Как вызванная сторона, определяю оружие — магия!
— Время — прямо сейчас! — выдохнул парень.
После этого он стал оглядываться, словно выискивая кого-то взглядом. И вскоре я понял, кого он искал.
— Граф, — двинулся Игошин сквозь собравшуюся толпу гостей к мужчине мощного телосложения, что стоял на лестнице, ведущей на второй этаж. — Я прошу вашего дозволения устроить дуэль. Честь моей невесты была смертельно запятнана, и это можно смыть лишь кровью!
Лысый граф похрустел мощной перевитой мышцами шеей. Зло посмотрел сначала на парня, потом на офицера, что посмели испортить вечер, устроенный его супругой, после чего молча кивнул.
Выходить на улицу, как я думал, никто не стал. Для дуэли граф предоставил оборудованный на втором этаже тренировочный зал, где имелись встроенные в стены артефакты, долженствующие сдержать напор боевой магии. Естественно, что всем гостям места там не хватило, но мне удалось пройти в зал в числе первых и сейчас, прислонившись к стене, я наблюдал за дуэлянтами.
Зал у графа был квадратным со стороной в семь метров. Ничтожно мало для магической дуэли, как я считал, используя собственный опыт. Но как оказалось, в столице из-за ограниченности мест, оборудованных должным образом, и такой вариант был позволен отдельным распоряжением императора.
Парень с офицером прошли в центр зала, и вокруг них возник магический барьер диаметром в пять метров. Полупрозрачная пленка находилась всего в двадцати сантиметрах от моего носа, отчего мне стало слегка неуютно, стоило представить, как в нее попадает боевая магия. Очень надеюсь, что он выдержит любые чары обоих дуэлянтов.
— На позиции, — рыкнул граф, взявший по праву хозяина обязанности судьи. Дуэлянты разошлись из центра к границам барьера. — К бою!
Молодой Игошин тут же сложил ладони друг на друга, правая сверху, и «открыл их». Из центра ладоней в сторону вислоусого Бузыкина мигнул синий луч, который разбился осколками льда о грудь офицера. В месте попадания на мгновение проявились разряды молний.
— И это все? — издевательски спросил штабс-ротмистр, даже не двинувшись с места.
— У него артефакт, — пошли шепотки среди зрителей.
— Нарушение правил! — выкрикнул кто-то.
— Тихо! — мощный рык графа остановил недовольство гостей. — Артефакта нет. Или кто-то сомневается в моей компетентности обнаружить его?
Сомневающихся не нашлось, а события в дуэльном круге тем временем продолжались.
Игошин попробовал еще пару точечных атак — стремительные синие лучи били в голову, конечности, но так и не нанесли вреда. А я все же смог понять природу его магии — лед. Каждый раз парень выпускал небольшую сосульку, которая из-за скорости полета смазывалась в тонкий синий луч. Бузыкин же отвечал ему снисходительной ухмылкой и постукиванием ладонь