Пантелеев аж побелел от гнева, но смог взять себя в руки и больше не упирался. Я же вернулся к прочтению выданных бумаг.
Все верно. Теперь я корнет с правом ношения табельного револьвера. Отдельно шла ведомость о награждении, которую нужно было идти обналичивать в банк. Все-таки есть бог на свете!
— Тебе повезло, что ты вовремя подошел, — заявил тем временем Юрий Николаевич. — А то бы объяснительную писал. Я как раз хотел лично со всем курсом провести беседу до того, как вы уйдете к Павлу Георгиевичу.
— О чем?
— Я ваш куратор, не забыл? Вы мне должны отчет о проделанной работе давать ДО того, как пойдете к вашим преподавателям. И вообще меня в курсе держать, если что серьезное происходит.
— Но мне об этом сказано не было, — справедливо заметил я.
— Меньше по девушкам бегать надо, — буркнул он. — Я об этом всей группе сообщил, когда ты после комиссии к Воронцовой побежал.
— Так вы же сами и отпустили! — возмутился я. — К тому же я потом вернулся, и вы мне лично план занятий вручали.
Пантелеев поджал губы. А что тут скажешь? Видно, что он сам забыл мне сказать, а признавать это перед подчиненным не хочет.
— В общем, теперь отчет сначала мне, а уж потом к наставникам, — прервал он молчание.
— Есть, — козырнул я.
Иного ответа от меня не ждали. Кабинет у Пантелеева был небольшой, так что остальных членов нашей группы я ждал в коридоре. В течение двадцати минут все собрались, и вышедший куратор повел нас в здание с учебными классами.
Когда мы зашли в класс и все расселись, Пантелеев коротко обрисовал проведенное мной задержание и тут же предложил найти допущенные ошибки, и как по мнению остальных нужно было поступить.
— Первая ошибка — недооценка противника, — поднялся со своего места Озерский. — Предположить, что напавшие на генерал-губернатора люди вооружены и способны дать серьезный отпор — первое, что нужно было сделать. А раз так, то попытка задержать их в одиночку, без оружия — затея заранее обреченная на провал.
— Хорошо, — поощрительно кивнул ему Пантелеев. — Садитесь. Кто еще что добавит? Мирзоянов, прошу.
— Опасения курсанта Бологовского, что подозреваемые сбегут, оправданы. Но в данном случае тогда он должен был выполнить функции наружной слежки, отправив привлеченного сотрудника полиции за подмогой. От дома до полицейского участка, насколько я помню карту города, было примерно пятнадцать минут ходьбы. Если бы подозреваемые попытались за это время скрыться — курсант должен был «сесть им на хвост» и проследить до следующей точки их лежки.
— Вот! Слышите, курсант Бологовский, — с мрачным удовлетворением посмотрел на меня Пантелеев. — За явным численным и силовым преимуществом противника вы должны были проследить за ним! Вы как лекцию по филерскому делу слушали?
— Никак. У нас ее еще не было, — срезал я разошедшегося Пантелеева. — По плану занятий, она должна проходить завтра.
— Все равно, своя-то голова на плечах у тебя есть? — не унимался куратор.
— А как бы вы поступили на моем месте? — не выдержал я.
— По инструкции! — тут же решительно ответил Пантелеев. — В которой четко сказано — задерживать обнаруженного вооруженного противника обязаны бойцы роты быстрого реагирования!
— Хорошо, что там был я, а не вы. А то преступники бы так и сбежали от наказания, пока вы бегали бы в управление за ротой бойцов.
— В управлении есть телефон, — процедил Пантелеев. — Как раз для подобных случаев. Его номер вы обязаны выучить наизусть.
— Да, — кивнул я с самым серьезным выражением лица. — Я телефон там тоже рядом видел, никуда и отлучаться мне бы не пришлось и терять из виду подозреваемых. Как и во многих других подобных случаях, телефон всегда находится под рукой.
За моей спиной раздался сдавленный смешок Кузнецовой. Куратор скрипнул зубами... затем выдохнул и потребовал доклад о выполнении задания.
— Картотека, — начал я доставать из матерчатой сумки бумаги.
Саму сумку я купил у Марины Сергеевны. Давать просто так пусть даже на один раз она ее не хотела, а вот продать купчиха согласилась. До этого из управления я нес бумаги просто в руках. Хорошо хоть не шел тогда по улице, а взял извозчика. Но чем дальше, тем чаще мне потребуется предмет для переноски вещей и я стал подумывать о покупке портфеля. Но пока — простая матерчатая серая сумка.
— Кроме ее заполнения мне было поручено ротмистром Алексеевым установить более доверительные отношения с завербованными рабочими и дополнительно узнать слухи и мнения о том, кого они считают виновным в покушении на генерал-губернатора. Отношения я установил, что касается их мнения по покушению на генерал-губернатора, то рабочие винят в этом дворян. С учетом задержания нападавших и их принадлежности к запрещенной партии социалистов-революционеров, считаю, что такой слух может распускаться намеренно членами этой партии или сочувствующими им. Основная задача — отвести подозрения от себя и вызвать еще большее недовольство рабочих к дворянскому сословию.
— Садитесь, — буркнул Пантелеев и наконец-то переключился на остальных.
К другим курсантам он почти не цеплялся, а если и задавал вопросы, то в основном уточняющие и тут же давал совет, как стоило бы выполнить задачу более качественно. Естественно по его мнению. Это я тоже внимательно слушал. Все же знаний у него по работе действительно больше, как и опыта. Надолго с каждым он не задерживался, все же времени до экзамена у Алексеева оставалось все меньше, а итоговую оценку нам будет выдавать как раз он.
Закончил Пантелеев опрос ровно без пяти минут десять. Об этом он сообщил нам сам, посмотрев на свои часы-луковку. Дальше группа разошлась по преподавателям. Все же та же Аглая хоть и входила в подчинение Пантелеева на время учебы, но ее основной профиль не оперативная работа и училась она не у Алексеева.
Ротмистр встретил нас скупым кивком и, мельком просмотрев созданные каждым картотеки, вернул их обратно с наказом пополнять и делать копии в основной архив как минимум раз в месяц. Дальше выслушивал доклад о выполненном задании и делал заметку в лежащем перед ним журнале, не давая никаких комментариев, переходя от одного курсанта к другому.
— Хорошо, — захлопнул он журнал, когда все доложились. — Завтра вас ждет лекция по филерскому делу. Что касается оперативной работы и вашего обучения у меня. Базис я вам рассказал еще на прошлом занятии, дальнейшее обучение — по вашему личному желанию на факультативных занятиях. Расписание их проведения висит в коридоре около лестницы, вы должны были его видеть. На этом все. Свободны.
— Все? — искренне удивился Селиверстов. — Но это же не входит ни в какие педагогические рамки! Самый обрезанный курс лекций, что преподавался в университете, в котором я имею честь работать, составлял не меньше восьми занятий!
— Вы ничего не знаете о наших особенностях, а уже поучаете? — жестко усмехнулся Алексеев.
— Нет, но...
— Работа оперативника — в поле! — перебил его ротмистр. — Причем, как правило, график у него не нормированный. Задача жандарма нашего направления — собирать информацию через постоянные контакты с завербованными агентами для упреждения действий, угрожающих спокойствию и жизни граждан и целостности нашего государства. Оперативник может и обязан повышать свою квалификацию, но без активного применения знаний это бесполезно! Да и не так велика наша служба, чтобы по несколько месяцев обучать небольшую группу курсантов. Кстати, кто из обладающих даром хотя бы попытался его тренировать?
Позади меня зашелестели парты и обернувшись, я увидел вставших Мирзоянова, Селиверстова и Лебедева.
— Все? А остальные что же? — он обвел взглядом меня и Озерского.
— Виноват, — тут же, как истинный армеец, подскочил с места подпоручик.
— Выполнение остальных заданий не оставило времени на тренировку навыка, — ответил я. — Исправлю в ближайшее время.
— Вот об этом я и говорю, — победно посмотрел ротмистр на профессора. — Каждый из вас развивается индивидуально и результат выдает сообразно вашим способностям и работе с окружающими людьми. Вот вы, Аркадий Сергеевич, получили знания по магии разума. Натренировали их. А напавших на генерал-губернатора бомбистов в это время задержал Григорий Мстиславович, который этой тренировкой не занимался. Запомните, в нашем деле главное — результат. Ваша учеба направлена на его получение, но если вы способны его давать без дополнительных занятий — никто их вам навязывать не будет. На этом все. Свободны.
Мы покинули класс, но выходя, я чувствовал на себе осуждающий взгляд Селиверстова. И пусть ротмистр вроде как встал на мою сторону, но когда я признался перед остальными сослуживцами, что не тренировал навык ощущения эмоций, то чувствовал стыд. Ну и просто нужно повышать свои магические способности. Да и свою «выключалку» потренировать. Почему бы не попробовать договориться об этом в Таганской тюрьме, как и советовал Алексеев? Решено! Сейчас же еду туда!
Глава 4
— Монументальное сооружение, — выйдя из брички, прокомментировал я открывшийся вид на здание таганской тюрьмы.
Из красного кирпича, охватывает аж два квартала и состоит из целого комплекса трех и даже пяти этажных зданий. Окна в трехэтажном здании узкие и высокие. В пятиэтажном — больше похожи на квадраты со стороной в метр.
— Тага-анка, я твой бессменный арестант, — протянул я возникшую в голове строчку.
И сам удивился, откуда она взялась. Что-то из прошлой жизни снова всплыло?
Отбросив ненужные мысли, я уверенной походкой двинулся к входу в здание тюрьмы. Вместо обычных дверей в стене к зданию была сделана пристройка всего два на два метра. Сначала заходишь в нее, там тебя останавливает стальная дверь со смотровым окошком. Над головой висит лампа, хорошо освещая «посетителя».
— Документы, — потребовал дежурный за дверью, открыв окошечко.
Я передал свое «удостоверение» жандарма.
— Тренировать дар?
— Да.