— Совет офицеру, что выше вас по положению — само по себе может быть расценено как оскорбление, — заметила она.
— Я имею право посмотреть на представление, и не господину поручику лишать его меня! — гордо задрал я подбородок.
Отступать в этом вопросе особенно перед ней мне не хотелось. Уж и не знаю, что на меня нашло. Ни одна другая девушка, что я видел до этого, на меня так не действовала.
— До представления осталось пять минут, — прервал ответ поручика, уже открывшего рот, голос распорядителя с лестницы.
Офицер презрительно дернул подбородком, после чего подхватил стоящую за ним девушку под локоток и чинно удалился на второй этаж. Я подошел к официанту и спросил, где оплатить билет за просмотр. Оказалось, что тоже у него. Также он посоветовал не идти на просмотр сейчас, а пойти на следующий сеанс, что пройдет через два часа. Я его совет проигнорировал и поднялся наверх.
Зал театра был уже побольше чем фойе и растянулся на десять метров в длину от входа и на восемь в глубину. Слева было натянуто белое полотно, справа, за расставленными в четыре ряда табуретками, над головами посетителей возвышался штатив с деревянной коробкой и круглым отверстием по центру. За штативом стоял мужчина лет тридцати в черной кепке и дешевом черном костюме. Его шею охватывал галстук в серую полоску, а правая рука держалась за ручку, торчащую сбоку коробки. В противоположной от входа стороне рядом с полотном стоял рояль, за которым сидела женщина лет сорока. Осмотрев ряды, я прошел в конец зала и сел на свободный табурет. Первые три ряда все были уже заняты.
— Дорогие зрители, — заслонил собой полотно распорядитель, что приглашал до этого нас в зал. — Вашему вниманию представляется картина Петра Ивановича Чандырина — Демон, снятая по одноименной поэме Михаила Юрьевича Лермонтова. Приятного просмотра!
После такой короткой вступительной речи распорядитель отошел к входу и погасил свет. Я до этого вовсю любовался прекрасной незнакомкой, что села во втором ряду, но сейчас был вынужден прекратить это приятное для меня занятие и сосредоточился на полотне.
За спиной застрекотало — обернувшись, увидел, что это мужчина за штативом принялся крутить ручку. Женщина за роялем заиграла вступительный аккорд, и я снова вернулся к белому полотну. На нем уже появилась черно-белая картинка с надписями. Безграмотному человеку здесь делать нечего, тут же сделал я вывод. А дальше надписи сменились видом нарисованного неба и подвешенного тросами к потолку актера, загримированного под демона, и я решил полностью погрузиться в представление.
Представление оставило после себя двоякие ощущения. Игра на рояле на мой вкус была хороша, а вот картинка на полотне — отдавала фальшью. В основном из-за хорошо видимых примененных декораций и картинных заламываний рук актрисы. Последнее понятно — трудно играть роль и передавать эмоции лишь через «язык тела». Сама поэма на меня впечатление не произвела. Демон, который был наказан, но вдруг влюбился и мучал молодую девушку красивыми речами по ночам. А когда она ответила ему взаимностью, то умерла от одного поцелуя. Может я слишком черствый?
Но все мысли вылетели, когда зажегся свет и я вновь увидел ее. Тут же подорвавшись со своего табурета, я максимально быстро двинулся на выход, чтобы не упустить незнакомку и узнать ее имя. Другие посетители тоже двинулись на выход, и пришлось их мягко расталкивать, чтобы протиснуться к проходу и не упустить из виду девушку. Я уже почти догнал ее, как мне на плечо легла мужская рука, крепко его сжав.
— Вы, сударь, совсем берега потеряли — толкать окружающих господ, — процедил мне в ухо давешний поручик.
— Как же ты меня достал, — простонал я и полез в карман. — Вот, видишь? — ткнул я ему буквально в нос свой документ жандарма. — Вам достаточно, или еще есть какие-то вопросы?
Покрывшийся красными пятнами от гнева молодой офицер, все же соизволил прочитать бумагу, после чего его пыл слегка угас. Но презрение никуда не делось. Просто трансформировалось в презрение военного к жандарму.
— Да, достаточно, — чуть ли не выплюнул он мне в лицо.
— Тогда не задерживайте меня более.
Я снова ринулся к проходу, забыв уже про офицера и стремясь найти взглядом прекрасную незнакомку. Догнал я ее уже в воротах.
— Простите, милостивая сударыня, но я не могу покинуть сие заведение, не узнав ваше имя, — обогнув девушку, встал я на ее пути.
Та сначала недовольно нахмурилась и уже хотела дать мне отповедь, как что-то ее заставило передумать.
— Вы не похожи на... — и она на секунду замялась, окинув меня взглядом, — на рабочего. Те так не говорят, — задумчиво закончила девушка.
Вот что ее заставило поменять свое мнение! Уже не первый раз «прокалываюсь», но сейчас это мне на руку.
— Пусть мое истинное происхождение будет нашей небольшой тайной, согласны? — продолжил я свой напор, стараясь применить все свое обаяние.
Правда, с синяком во всю «морду» сделать это очень не просто. Как хорошо, что девушки любят все же больше «ушами»!
— Ладно. Но тогда и мое имя пусть для вас тоже останется неизвестным, — улыбнулась она.
Вот черт! Рано я обрадовался.
— Что же я могу сделать, чтобы открыть эту тайну?
— Обмен, — заявила красотка. — Ваша тайна на мою. Согласны?
— Хорошо, — внутренне поколебавшись, кивнул я. — Но дамы вперед.
— Лидия Сергеевна Воронцова, — и тут же голову чуть набок склонила, оценивая мою реакцию.
Видимо ее имя должно мне что-то сказать. Вот только тут она промахнулась и, не увидев ожидаемой реакции, даже немного свела красивые густые бровки.
— Григорий Мстиславович... — снова кольнуло около сердца, заставив меня сбиться и прийти в себя. Опять клятва дала о себе знать. — Можно просто Григорий, — тут же я постарался замять эту запинку. — Происхождение у меня самое хорошее — магическое.
Ее лицо так и оставалось нахмуренным. Не понравился ей мой ответ. Тогда, для подтверждения своих слов я поднял руку на уровень груди так, чтобы кроме девушки и меня никто не заметил моих пальцев, и подал в них энергию.
— Не дворянин, но речь правильная, и при этом владеете магией? Кто же вас учил... — склонила она голову на другой бок и стала еще внимательней рассматривать меня своими зелеными глазами.
— Оставим это для следующей встречи? — улыбкой ответил я.
— А вы занятный человек, — хмыкнула Лидия.
— Так я могу рассчитывать на повторную встречу? Только не огорчайте меня отказом, прошу!
Красотка громко и искренне рассмеялась.
— Спрашиваете и фактически не оставляете мне выбора, — через несколько секунд вытерла она выступившие от смеха слезы. — Хорошо. Проведете для меня небольшую экскурсию?
— Где и когда?
— Послезавтра после полудня, — после короткого раздумья, сказала Лидия. — По Хитровке.
— Не имею возражений, — тут же расплылся я в улыбке.
— Тогда жду вас на пересечении Подколокольного переулка и Яузского бульвара в три часа. Не подведите меня! — погрозила она пальчиком и, обогнув, ушла, оставив после себя тонкий аромат цитруса.
Не скрывая довольной улыбки, я провожал ее взглядом до самого автомобиля с дворянским гербом на дверце. Две лошади, опирающиеся на бело-красный щит, цвета которого разделены диагонально пополам.
В служебную гостиницу я вернулся без приключений. Спокойно поужинал и в прекрасном настроении лег спать.
Утром я уже стоял на условленном месте и ждал завербованных мужиков. Явились они с опозданием в десять минут, когда я уже решил, что те не выполнят своего обещания и прикидывал, как их ловить буду.
— Чего так долго? — буркнул я подошедшим Акинфею с Сергеем.
— Дык, часов у нас нет, — пожал плечами бородатый Акинфей. — Вышли засветло, а там уж как успели.
— Ладно. Выполнили, что я требовал?
— Да, — со вздохом передал мне Акинфей сверток из газетной бумаги, перевязанный веревкой.
Тут же развязав его, я убедился, что там лежат деньги, преимущественно в копеечных марках. Оттого и сверток такой плотный и раздутый.
— Надеюсь, пересчитывать мне не придется.
— Все ровно, ваше благородие — четыре рубля и ни копейкой меньше, — угрюмо подтвердил Акинфей.
Сергей предпочитал отмалчиваться, передав вести разговор старшему подельнику.
— Хорошо. У меня к вам вопрос будет — Хитровку знаете?
Оба мужика испуганно вздрогнули и неуверенно кивнули.
— Я хочу знать о ней как можно больше. Лучше, чтобы вы со мной туда сходили и на месте все показали.
Вот тут на лицах мужиков вместо испуга нарисовался откровенный ужас.
— Не губи, барин! — воскликнул на всю улицу Акинфей. — Лучше уж на каторгу, чем туда!
Блондинистый Сергей от страха перекрестился и начал читать шепотом молитву. Их реакция мне сильно не понравилась. И не тем, что они отказались, а потому, что я не понимал такой реакции. Что это за Хитровка, что в бывалых мужиках ужас вызывает? И с чего бы туда захотелось тогда молодой красивой девушке? Да еще дворянке?
— Так. Ну-ка, пойдем со мной... Да успокойтесь! — прикрикнул я на них, когда те попятились от меня. — Просто вдоль улицы пройдемся, и вы мне расскажите, почему так боитесь этого места и что это вообще такое.
— Так, господин, — впервые подал голос Сергей. — Все про Хитровку знают. Даже приезжие.
— А я вот — нет! Рассказывай, — надавил я голосом.
— Плохое это место, — плетясь за мной следом, начал Сергей. Акинфей лишь согласно кивнул. — Раньше говорят там просто рынок был, но теперь туда все самые темные людишки стекаются. Если от каторги хочешь скрыться, или просто заядлый убийца и насильник — тебе туда. С внешней-то стороны там до сих пор торговые ряды находятся. Даже купить что-то можно, только за кошелем внимательней смотри — срежут вмиг, и не заметишь. А вот внутрь лучше не соваться.
— Почему же там власть порядок не навела? — удивленно вздернул я бровь.
— Да как это сделать-то без большой крови? — удивился Акинфей. — Там же не только преступники, но и шаманы живут и колдуны. Проклятие там получить — что высморкаться. Даже полиция внутрь не суется. Боятся городовые. Дворяне тоже стороной обходят. Да и что там делать благородным? Вокруг Хитровки лишь усиленные патрули бродят, чтобы эта зараза дальш