[106] С ангелом, явившемся спасти Францию, сравнивал Жанну д’Арк Джованни да Молино, писавший из Авиньона 30 июня 1429 г.: «Io ve voio dir d’una gentil damixela de le parte de Franza, anzi a dirve meio d’uno zentil anzolo, che da Dio eser vegnudo e mandado a rechonzar el bom paixe de Franza». - Chronique d’Antonio Morosini. Р. 68.
[107] Brown P. The Notion of Virginity in the Early Church // Christian Spirituality: origins to the twelfth century / Ed. by B.McGinn and J.Meyendorff. N.-Y., 1985. P. 427–443. См. также: Dworkin A. Intercource. N.-Y., 1987. P. 85? 97.
[108] «Et tunc erat induta indumento virili, atque conquerebatur quod non audebat se exuere, formidans ne, de nocte, ipsi custodes sibi inferrent aliquam violentiam; atque semel, aut bis, conquesta fuit dicto episcopo Belvacensi, subinquisitori et magistro Nicolao Loyselleur, quod alter dictorum custodum voluerat eam violare». - Procès en nullité. Т. 1. P. 181.
[109] «Ymo, sicut ab eadem Johanna audivit, fuit per unum magne auctoritatis temptata de violentia». - Ibidem. P. 187.
[110] Точно так же воспринималось, к примеру в меровингскую эпоху, обрезание волос у возможных претендентов на престол: Le Jan R. La sacralité de la royauté mérovingienne // AHSS. 2003. N 6. P. 1217–1241, здесь Р. 1231–1237.
[111] Фрейденберг О.М. Поэтика сюжета и жанра. М., 1997. С. 181.
[112] «…et quod caverent ne mulieres diffamate eam sequerentur, quia propter peccata Deus permitteret perdere bellum». - Procès en nullité. Т. 1. Р. 393.
[113] «Und also zouch sie ir swert uss und slüg die ein dochter durch den kopf, das sü starp». - Lefèvre-Pontalis G. Les sources allemandes de l’histoire de Jeanne d’Arc. Eberhard Windecke. P., 1903. Р. 186.
[114] «…er hette verstanden, sie hette ir reinung zu der heiligen ee gegriffen. Also antwurt im die Maget, sie hette ir jungfrouwelicheit bissher gehalten und wer ir ouch nie zu sinne komen sie zü befleken; also wolt sie ouch fürbas stete sin mit Gotes hulfe bis an ir ende. Und seite ime dobi, wie ein strit solte beschehen gegen den Ungloibigen, do solte ire parthie gesigen, und in dem strit wolt sie ir jungfrouwelicheit Got bevelhen und darzü ire sele ufgebende, wanne sie solte sterben». - Ibidem. P. 188.
[115] Подробнее об этом: Vauchez A. Op.cit. P. 394, 398, 402, 406.
[116] Valois N. Jeanne d’Arc et la prophétie de Marie Robine // Mélanges Paul Fabre. Etudes d’histoire du Moyen Age. Genève, 1972. P. 452–467.
[117] Cohn N. Les fanatiques de l’Apocalypse. P., 1983. P. 111.
[118] Lassabatère T. Sentiment national et messianisme politique en France: pendant la guerre de Cent ans: le thème de la fin du monde chez Eustache Deschamps // Bulletin de l’Association des Amis du Centre Jeanne d’Arc. 1993. N 17. P. 27–56; Guenée B. La folie de Charles VII. P. 178–197.
[119] В одном из писем П.Джустиниани встречается прямое противопоставление англичан и «христиан», т. е. французов, на чьей стороне выступает сам Господь: «E questo perche per luy fa, che questi Ingelexi sia arquanto batudi che ly son potenti, e ly altry verizando, se vada chonsumando con grando afano. E Dio, che può tuto, sia e priega al bem de Christiani!». - Chronique d’Antonio Morosini. P. 38–39.
[120] О развитии этой темы в сказках: Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. Л., 1986. С. 121–129. В художественной литературе: Фрейденберг О.М. Указ. соч. С. 181, 199, 206–207. Весьма ясно связь между лишением девственности и смертью женщины прослеживается, к примеру, в «Песни о Нибелунгах»: «Король ему: «Лишь девства Брюнхильду не лишай, А в остальном что хочешь над нею совершай, И если даже смерти предашь мою жену, Вовек тебе расправу с ней я не вменю в вину». — Песнь о Нибелунгах / Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. М., 1975 (перевод Ю.Корнеева).
[121] Подробнее см.: Delcourt M. Op.cit. Р. 8, 13, 28; Anson J. The Female Transvestite in Early Monasticism: The Origin and Development of a Motif // Viator. 1974. T. 5. P. 1–32, здесь Р. 11, 31.
[122] Delcourt M. Op. cit. P. 16–17; Калыгин В.П. Ирландская Бригита и галльская Бригантия // Мифологема женщины-судьбы у древних кельтов и германцев / Отв. ред. Т.А.Михайлова. М., 2005. С. 118–129, здесь С. 122.
[123] «…et multum desiderabant ipsius Johanne mortem…dicit et deponit quod bene scit quod fuit visitata an esset virgo vel non per matronas seu obstetrices…Et post visitationem retulerunt quod erat virgo et integra». - Procès en nullité. Т. 1. Р. 431–432.
[124] «…la mort cruelle qu’elle choisit». - Pasquier E. Œuvres choisis / Ed. L.Feugère. P., 1849. T. 1. P. 177.
Ольга ТогоеваВольтер, Жанна д’Арк и осёл
К истории одного мотива[1]
Итак, вот «Иоанна» во всей своей чистоте.
Вольтер.
«Орлеанская девственница»
В истории Франции найдется мало героев, чьи имена знакомы нам со школьной скамьи. Мы помним императора Наполеона, чья Великая Армия потерпела поражение и почти полностью погибла в России во время Отечественной войны 1812 г. Мы помним генерала де Голля, создателя французского Сопротивления, союзника СССР во Второй мировой войне, первого президента Пятой Республики. И мы, конечно же, помним Жанну д’Арк, хотя ее жизнь не была связана с историей нашей страны, с войнами, которые она вела. Ее история — это история совсем другого конфликта, длительного противостояния Франции и Англии, названного историками XIX в. Столетней войной.
Далеко не каждый из нас сможет сказать, когда начался или когда закончился этот династический и военно-политический конфликт, в действительности охватывающий не менее трехсот лет, с XII по XV в. Однако все мы хорошо знаем, что центральное место в его истории всегда отводилось именно Жанне д’Арк, что именно вокруг ее фигуры не утихали споры ни в средние века, ни значительно позже, когда из открытых дебатов они перешли в скрытое противоборство, а из сферы политики переместились в область литературы и искусства.
Конфликт культурных традиций в восприятии того или иного исторического персонажа далеко не всегда бывает выражен эксплицитно, он не бросается в глаза, а потому редко становится предметом специального интереса историка. Но именно эти качества и делают его порой столь привлекательным для исследователя. Дешифровке одного из таких противостояний, анализу его возможных исторических и литературных истоков и посвящена данная статья.
«Орлеанская девственница», одно из самых скандальных, но более других любимое самим автором произведение Вольтера [2], не часто привлекает внимание специалистов по эпопее Жанны д’Арк. Действительно, с точки зрения исторических фактов, поэма не может сообщить исследователю ничего особо нового, поскольку посвящена она всего одному, причем хорошо известному эпизоду из жизни французской национальной героини — ее участию в снятии осады с Орлеана весной 1429 г. О сочинении Вольтера вспоминают, лишь когда речь заходит об общественном резонансе, вызванном его публикацией в 1762 г. и ускорившим процесс беатификации (а впоследствии и канонизации) Жанны [3]. Изучение самой «Девственницы» является уделом, скорее, литературоведов, которых интересует в ней прежде всего язык и стиль автора [4], структура произведения [5], а также различные художественные тексты, на которые Вольтер опирался при его написании [6].
Историки и филологи движутся таким образом параллельными путями, не пересекаясь друг с другом и, как следствие, оставляя явные пробелы в исследовании этого любопытного произведения [7]. К числу последних, как представляется, относится и вопрос об исторических корнях некоторых литературных мотивов, задействованных Вольтером. И прежде всего, мотива катания на осле — одного из важнейших для понимания образа главной героини «Орлеанской девственницы».
Поэма Вольтера представляет собой типичную рамочную историю. Ее сюжет — явление Жанны д’Арк ко двору Карла VII и освобождение французскими войсками под ее предводительством Орлеана, осажденного англичанами — постоянно переплетается с отдельными, часто не связанными с основной фабулой новеллами, в которых Жанна даже не упоминается. По наблюдениям Жерома Веркрюса, историям Карла VII и Агнессы Сорель, Дюнуа, Ла Тримуйля и его Доротеи, Аронделя и Розамор, Агнессы и Монроза посвящены 6 песен из 21, т. е. четвертая часть всего текста [8].
Считается, что сложная структура «Орлеанской девственницы» была заимствована автором у Лудовико Ариосто [9]. На основе его рыцарской эпопеи «Неистовый Роланд» (1502–1532) были созданы жанровый тип рокайльной поэмы Вольтера, разработана система персонажей и сюжет, весьма упрощенный и выстроенный в симметрическую композицию, с повторами и вариациями отдельных мотивов [10]. Под влиянием Ариосто в поэме появились индивидуализированный образ повествователя, от чьего имени велся рассказ, а также ссылки на труды несуществующих авторов, якобы писавших о Жанне ранее и заслуживающих всяческого доверия (т. н. «цитатная ирония») [11]. Из «Неистового Роланда», как полагают, были заимствованы и некоторые мотивы «Орлеанской девственницы»: эротические преследования, удаленность мира волшебства от мира людей, а также — встреча героя (Жанны д’Арк) с верным спутником, крылатым конем (ослом), и пережитые ими вместе приключения [12].
По версии Вольтера, осел появляется в жизни французской национальной героини в самый ответственный момент. Жанна примеряет доспехи, доставленные ей св. Денисом, покровителем королевства, и рассматривает свое новое вооружение: шлем Деборы, булыжник Давида, клинок Юдифи и ослиную челюсть, послужившую в свое время Самсону. Единственное, чего ей не хватает, чтобы быть полностью готовой к встрече с врагами-англичанами — боевого коня: «У героини конь обязан быть; У злого ль конюха его просить? И вдруг осел явился перед нею, / Трубя, красуясь, изгибая шею» [13]. Верхом на нем Жанна устремляется сначала в Тур, дабы вырвать из сладких объятий Агнессы Сорель Карла VII; вместе с королем скачет под Орлеан, где громит врагов; оказывается в замке Гермафродита; пропадает на некоторое время из поля зрения читателя, чтобы затем вновь объявиться под стенами Орлеана, дать решающий бой англичанам и одержать победу.