Вероятно, вторая волна «монгольской-китайской», то есть великой скифской, колонизации Японии относится уже к XVI веку и началу XVII века. Согласно нашей реконструкции, в это время гигантскую мировую «Монгольскую» Империю начали раскалывать на куски. Япония, уже надежно освоенная Ордой ранее, в XIV–XVI веках, стала в XVII веке (не по своей воле) одним из таких осколков. Тем не менее Япония того времени осталась верна идее Ордынской Империи. В результате в начале XVII века многие слои европейского ордынско-казацкого населения Орды (и в первую очередь восточной Пегой Орды) переместились к своим братьям на далекие восточные Японские острова, уходя от вторжения прозападных Романовых. Непокорившиеся ордынцы-самураи навсегда покинули материк. Недаром в японской истории сохранились свидетельства, что именно в это время в Японию прибыл правитель Токугава ИЕЗУ (Tokugawa IEYASU) (1542–1616) [1167:1], с. 20. Вероятно, тут речь идет о появлении на Японских островах новой волны казаков-христиан под знаменами ИИСУСА Христа, то есть крестоносцев самураев-самарцев.
Между прочим, период 1624–1644 годов официально именуется в принятой сегодня версии японской истории как «период Кан» (Kan’ei period) [1167:1], с. 20, то есть, как мы теперь начинаем понимать, ХАНСКИЙ период, период ХАНОВ. Интересно, что в эту эпоху Япония наглухо закрывается от внешнего мира [1167:1]. Вероятно, ордынские ханы, правители Японии, всячески стремились изолировать свою страну и уберечь ее от «прогрессивных реформаторов» XVII века, расколовших Великую = «Монгольскую» Империю и жадно деливших в это время ее огромное наследство в Евразии и Америке.
Некоторое время столицей Японии был город Едо (Edo). В 1657 году он был почти полностью уничтожен страшным пожаром [1167:1], с. 27. Считается, что Едо находился на месте современного Токио. Любопытно, что согласно принятой сегодня версии японской истории в эпоху XVI–XVIII веков в истории Японии и ее центральной области, метрополии Едо, огромную роль играли РУСЫ (rusui) [1167:1], с. 6. В японской книге [1167:1], посвященной истории Едо-Токио, помещен большой раздел под названием «Роль русов как дипломатов» [1167:1], с. 6. Японские историки сообщают следующее. «Мы не можем забывать о РУСАХ (RUSUI в оригинальном тексте — Авт.), которые находились в Едо от каждой феодальной области (Японии — Авт.). РУСЫ ОКАЗЫВАЛИ ГРОМАДНОЕ ВЛИЯНИЕ на культуру как метрополии Едо, так и в каждой региональной области… Русы из разных феодальных областей сотрудничали друг с другом» [1167:1], с. 6. Говоря о русах с большим уважением, современные японские историки не уточняют здесь — кто такие были русы. Мы же выскажем простую мысль. Японские источники сохранили здесь свидетельства того факта, что Японские острова были в эпоху XIV–XVI веков колонизированы РУСЬЮ-Ордой. Как мы видим, потомков казаков-ордынцев еще долго звали в Японии русами. А также самураями.
В Японии военное правление самураев во главе с сегуном (шегуном, shogun) продолжалось вплоть до середины XIX века. Историки сообщают, что «китайское культурное влияние на Японию, особенно в эпоху Едо, было гигантским» [1167:1], с. 11. Как мы уже отмечали, в XIV–XVI веках название «Китай» означало Скифию.
Уже говорилось, что в самурайскую эпоху XVII–XIX веков Японские острова были в значительной степени самоизолированы от внешнего мира. Хотели защитить себя от вторжения западных мятежников. Однако к середине XIX века дележ наследства Великой = «Монгольской» Империи в Евразии и Америке завершился и взоры реформаторов наконец обратились к удаленным Японским островам, остававшимся до того времени оплотом прежнего имперского самурайского духа. Настал черед Японии.
В середине XIX века европейские военные корабли (иногда, кстати, уклончиво именуемые в некоторых сегодняшних учебниках истории торговыми) появились у берегов Японии. Европейцы организовали военный переворот, приведший к падению самурайского правления. Этот период был затем лукаво назван «Мейджи РЕСТАВРАЦИЕЙ» (Meiji Restoration), то есть как бы возвратом к прежним ценностям и прежним политическим структурам и идеалам [1167:1], с. 104. На самом же деле речь шла вовсе не о реставрации, а о завоевании ордынско-самурайской Японии реформаторами европейцами. Последний оплот самураев — ставка шегуна на севере Японии, в городе Айзу-Вакамадзу, была захвачена и разгромлена.
Современные японские историки обычно скупо и сдержанно говорят об этой бурной и довольно темной эпохе японской истории. Вот, например, как излагаются эти события в книге [1167:1], в разделе под многозначительным названием «Прибытие „Черных Кораблей“».
«В 1853 году коммодор Перри (Commodore Perry) ввел военные корабли в гавань Едо. Перри привез с собой письмо Филлмора (Fillmore), президента США, с требованием к бакуфу (bakufu) ОТКРЫТЬ ЯПОНИЮ всему остальному миру. Перри вернулся на следующий год, требуя в совершенно недвусмысленных терминах, чтобы Япония открылась… Двухсотлетняя политика изоляционизма Японии пришла к своему концу… Кланы областей Сатсума (Satsuma)… и Хошу (Choshu) воспользовались политической ситуацией. Эти политические фракции сначала постарались изгнать иностранцев, дабы построить государство, опирающееся на императора. Однако после столкновения с АНГЛИЙСКИМИ ВОЙСКАМИ, они убедились в подавляющем военном превосходстве западных сил и отказались от своего прежнего враждебного отношения к Европе и Соединенным Штатам. Вместо этого силы анти-бакуфу коалиции обратили свой взгляд на само военное правительство (то есть на самурайское правительство Японии — Авт.). В 1868 году анти-бакуфу военные силы вошли в Замок Едо, не встретив какого-либо сопротивления» [1167:1], с. 103.
Так, в 1868 году, кончилась ордынско-самурайская эпоха в Японии. Во второй половине XIX века по завоеванной стране прокатилась волна «реформации», то есть приведения японской жизни к западным и американским образцам [1167:1], с. 104.
Следует добавить, что через некоторое время в Японии возникла ностальгия по эпохе самураев XVI–XIX веков. Отмечается, в частности, следующее: «Люди смотрят назад, в эпоху Едо, с огромной ностальгией» [1167:1], с. 10. Средневековые самураи до сих пор являются в Японии в значительной степени объектом восхищения и глубокого уважения.
17. Уникальные рисунки — свидетельства путешественников начала XIX века Кастанеды, Вальдека и Казервуда по-новому освещают теперь для нас историю Америки XIV–XVII веков
От начала XIX века до нас дошли интереснейшие и ставшие большой редкостью рисунки-свидетельства, сделанные несколькими путешественниками-художниками, изучавшими «древние» американские цивилизации: Майя, Тольтеков, Инков и др. Среди них, в первую очередь, выделяются: мексиканский художник Лучиано Кастанеда (Luciano Castaneda), австрийский граф Жан Фредерик Вальдек (Jean Frédérick Waldeck, 1766–1875), англичанин Фредерик Казервуд (Frederick Catherwood, 1799–1854) [1047], с. 40–41. Каждый из них провел много времени в трудных и иногда рискованных путешествиях по Центральной Америке, разыскивая и зарисовывая старинные, часто заброшенные и поглощенные дикими джунглями, развалины дворцов, пирамид, статуй. Кастенада обследовал руины города Паленке между 1805 и 1807 годами [1047], с. 41. Стоит подчеркнуть, что «ВАЛЬДЕК БЫЛ ОДНИМ ИЗ ПЕРВЫХ ЕВРОПЕЙЦЕВ, ПРОБРАВШИХСЯ В ПАНЕНКЕ» [1047], с. 40. Так что он был среди первооткрывателей старинных развалин американского континента. Казервуд пришел уже ПОЗЖЕ, по стопам Кастанеды, Вальдека и других отважных путешественников конца XVII — начала XIX веков. Литографии Казервуда, приводимые в издании [1047], были им выполнены в основном в 1839–1842 годах [1047], с. 46.
Сегодня рисунки и книги, изданные Кастанедой и Вальдеком, предшественниками Казервуда, практически неизвестны, канули в небытие. Зато рисунки и книги Казервуда, тоже считаемые редкими, в наше время частично переиздаются, комментируются и считаются ценными свидетельствами одного из первых очевидцев того состояния, в каком старинные памятники Америки вошли в XIX век.
Сразу обращает на себя внимание различное отношение современных историков к Кастанеде, Вальдеку — с одной стороны, и пришедшему вслед за ними Казервуду — с другой. Казервуда уважают, его рисунки считают аккуратными и достоверными, правильно отражающими увиденную им американскую действительность. Напротив, работы его предшественников, Кастанеды, Вальдека и некоторых других путешественников, побывавших в этих местах в это же время и даже РАНЬШЕ КАЗЕРВУДА, — рассматриваются в основном как любительские, часто неправильные, ФАНТАСТИЧЕСКИЕ. Мол, доверять им нельзя. Возникает вопрос — в чем тут дело?
Ближайшее знакомство с первоисточниками сразу обнаруживает, что рисунки Казервуда в общем-то хорошо вписываются в скалигеровскую историю. Во всяком случае, те из них, которые публикуются сегодня. Неясно, кстати, ВСЕ ЛИ его рисунки были изданы в XIX веке и доступны сегодня исследователям. А вот некоторые рисунки Кастанеды, Вальдека и других предшественников Казервуда, оказывается, плохо — и даже очень плохо! — соответствуют современным представлениям скалигеровских историков об американских древностях. Поэтому Казервуда считают «правильным путешественником-ученым», а некоторых его предшественников — «неправильными, и даже очень неправильными путешественниками-художниками».
Давайте посмотрим внимательнее, в чем же заключается якобы фантастичность рисунков, например, австрийского графа Вальдека. Надо думать, человек он был образованный. К счастью, несколько его работ удосужились попасть в недавнее издание [1047] некоторых литографий Казервуда, но как пример «фантастических рисунков», которым, по словам историков, ни в коем случае нельзя доверять. А нужно пользоваться лишь исключительно рисунками Казервуда. Впрочем, только теми, которые современные историки разрешают сегодня переиздавать. Может быть, и у Казервуда тоже были «неправильные рисунки», которые не попадают на страницы печатных изданий? И хранятся в каких-либо архивах?