В отель я приезжаю на такси, расплачиваюсь с водителем и выхожу, решительно направляясь к стойке ресепшена. В очереди успеваю отключить звук и пока проходит регистрация, пытаюсь не думать о том, что сейчас испытывает Руслан при виде собранных вещей и моего отсутствия. О чем он думает?
— Оплата картой или наличными? — уточняет девушка.
— Наличными.
— Три тысячи.
Протягиваю ей чуть смятые купюры и жду, пока мне выдадут ключи. Едва заветная связка оказывается в моих руках, а девушка сообщает цифру моего номера, я срываюсь на быстрый шаг, скрываюсь в лифте, будто за мной кто-то следит, добираюсь на третий этаж, открываю дверь и вхожу внутрь.
Номер небольшой, но за такие деньги здесь довольно чисто. Ванная и туалет ухоженные, следов плесени на акриловых поверхностях я не нахожу, и это уже радует. Тот скудный запас вещей, что я привезла с собой, удается распаковать за минуты. Я вдруг вспоминаю, что сегодня почти ничего не ела и подумываю сходить в магазин, но отчего-то становится страшно. Вдруг по пути я встречу Ваню. И пусть отель находится в отдаленном от нашей квартире районе, я сомневаюсь. Вдруг, он меня ищет.
Сейчас, как никогда прежде, ощущаю себя в опасности. Руки дрожат, в голове туманно от нахлынувших мыслей. Я не знаю, что будет, если мы вдруг встретимся на улице, если я не могу дать ему отпор даже по телефону. Все это время он звонил, а я не брала трубку. Разговор наш закончился еще тогда, когда Руслан отобрал у меня телефон. После мужа я не слышала и со страхом думаю, о чем он подумал, услышав Руслана.
Телефон я достаю только после душа. Там десяток пропущенных от мужа и столько же от Руслана. Смс от Вани.
Ваня: Я найду тебя, сука.
Ваня: Найду и уничтожу.
Ваня: Ты, тварь, возьми трубку, иначе пожалеешь, что вообще родилась на свет.
Внизу десяток непрочитанных сообщений, и я удаляю их, даже не читая. Боюсь представить, что там внутри, но сильнее боюсь, что он действительно узнает. Найдет меня и тогда я даже не могу представить, что будет.
От Руслана пропущенных меньше, да и сообщения отсутствуют. Последний непринятый более получаса назад, видимо, он смирился с тем, что я приняла такое решение. Я успеваю порадоваться, но потом вспоминаю, что у меня ключи от его квартиры. И я просто не могу их не отдать.
Его номер я набираю сама. Слушаю длинные гудки в трубку, а потом и обеспокоенный голос Руслана:
— Аня, ты где? С тобой всё в порядке? Это он? Он тебя нашел?
В его голосе сквозит забота, смешанная со страхом, и я не могу поступить с ним так.
— Я уехала в отель, Руслан.
— В отель? — тон сменяется на непонимающий. — Скажи адрес, я приеду.
Глава 26
Руслан
— Я дома! — кричу с порога, ожидая, что Аня, как и перед этим выйдет мне навстречу. Улыбнется, стыдливо опустит взгляд в пол и позволит себя обнять. Именно позволит, потому что первый шаг она всё ещё не может сделать.
— И я дома!
Вместо Ани передо мной возникает мама с упертыми в бока руками.
— Объяснишь, как получилось так, что едва я вышла за порог, как тут уже обитает другая женщина.
— Я всё объясню, — произношу, надеясь, что она не выгнала Аню.
Я осматриваюсь по сторонам, заглядываю за спину матери, но Ани нет.
— Нету здесь никого, — объясняет мама, — я встретила твою девушку на лестнице, а о ней от консьержа узнала. Ты вообще думаешь, что творишь? А если бы она вынесла нашу квартиру?
— Она не такая!
Знаю, что это звучит киношно и вообще некстати, но я уверен, что она ничего бы не взяла из нашей квартиры.
— Ты себя слышишь, Руслан? Ты видишь девушку первый раз в жизни и уже уверен, что она не такая? Что с тобой? — голос мамы звучит на удивление раздраженно.
Не помню, чтобы когда-то она была такой злой и раздраженной. Краем взгляда замечаю, что в квартире устроен настоящий переворот и удивленно приподнимаю бровь.
— Я смотрела все заначки, — объясняет мама. — Всё на месте.
В данный момент меня мало волнует то, что она смотрела, на месте ли деньги. Я начинаю думать, где Аня и почему она ушла.
— Руслан, ты меня вообще слушаешь?
— Нет, — отвечаю честно. — Ты точно не приложила руку к тому, что она ушла?
— Руслан, я встретила твою женщину на лестнице и то не уверена, что это была она. Ты где ее нашел? Она как моя ровесница.
Мам явно преувеличивает, но продолжает давить на проблему возраста. Аня старше на несколько лет, и я лишь закатываю глаза, не понимая, как можно быть такой.
— Что она делала в моей квартире и почему она старше тебя?
— Она старше на несколько лет, — объясняю. — Тут она была временно. Сегодня мы съезжаем.
Мама удивленно открывает рот и не знает, что произнести. Я же иду в комнату. Туда, где была она. Ни одной вещи не оставила, всё собрала и ушла. И мои вещи собрала, вон стоят в уголке в сумках. Решение набрать Аню приходит спонтанно, я звоню ей, но она не отвечает, поэтому липкий страх расползается по всему телу. Что, если он ее нашел? И забрал? Или заставил пойти с ним?
Она не отвечает. Ни на первый звонок, ни на второй, ни на третий. Я быстро беру с пола сумку и иду на выход. Вещей здесь осталось еще много, но я соберу и перевезу их на квартиру потом, чуть позже. Сейчас мне нужно найти ее.
— Стоять! — мама останавливает меня у порога. — Ты расскажешь мне, что происходит, как давно ты решил, что хочешь снимать квартиру, а главное, как тебя окрутила эта… — она замолкает, видимо, решая не комментировать дальше.
— Ее зовут Аня, мама, — сообщаю ей, понимая, что мне не нравится ее тон. Она явно настроена против и единственное, чего я хочу, чтобы мама не начинала свои нравоучения.
— Аня, — соглашается мама. — Вы вместе жить собрались? Как давно вы знакомы?
— Да, мы вместе собрались жить. Знакомы… — я задумываюсь. — Месяц, наверное.
— А встречаетесь? Давно?
— Мы не встречаемся, — хмыкаю, одевая кроссовки. — Мам, я все потом объясню, ладно? Приеду и расскажу, но сейчас мне нужно ее найти
— Ты не расскажешь, что происходит? — мама чуть смягчает тон.
— Расскажу, но позже. Я вас даже познакомлю, честно.
Надев кроссовки и подхватив сумку, целую маму на прощание и выхожу за дверь. Я знаю, что мне обязательно предстоит объясниться, потому что мама просто так это не оставит. Наверняка и папе позвонит, расскажет, что его сын вляпался в историю с женщиной бальзаковского возраста. Мне плевать, что она передаст отцу, насрать на то, что будет говорить мне. Я не шестнадцатилетний прыщавый подросток, не способный принимать решения и зависящий от родителей. Думать я буду сам.
С этими мыслями я добираюсь до снятой квартиры: аккуратная маленькая кухня в черно-белых тонах, спальня с большой кроватью и гостиная с раскладным диваном. Я предусмотрительно снял квартиру, где у Ани будет своя комната. Как бы мне не хотелось трахать ее до потери сознания, этого я себе позволить не могу хотя бы потому, что она жутко устала от предыдущих отношений. И ей явно нужна передышка, пусть она и с желанием отвечает на мои ласки.
Едва я успеваю переступить порог квартиры, как раздается звонок.
Аня.
Три буквы, а в груди что-то екает.
Отвечаю и сразу же сыплю вопросами, где она, с кем, нашел ли ее бывший.
Аня в отеле и даже называет адрес. Говняш ее не нашел, поэтому я выдыхаю и стараюсь успокоиться. Это ведь хорошо? То, что она одна? Или плохо, потому что это значит, что она отказывается от моей помощи и предпочитает жить одна. Я хочу знать, что думать, но по пути в отель не думаю ни о чем, просто приезжаю, на рецепции называю номер, они уточняют, ждет ли клиент посетителя, и едва получаю положительный кивок — срываюсь к ней.
Я давно такого не испытывал. Чтобы тянуло и душой и телом. Чтобы дрочил, будто я нахожусь в пубертате и мне никто не дает. Чтобы хотелось землю рыть, но ее защитить от всего, закрыть собой и показать, что она дорога мне.
Херь, одним словом, происходит. Я не могу ее отпустить, не могу спокойно дышать, понимая, что не знаю, где она. Это пугает меня, но я не хочу избавляться от этого чувства, потому что впервые за гребанные двадцать два года я живу. Дышу полной грудью, чувствую, что живой, а не полудохлый, мне хочется проявлять инициативу с девушкой, а не сесть, раскинуть ноги в стороны, опрокинуть голову назад и получать кайф.
Я даже перед дверью номера останавливаюсь. Смотрю на потресканный лак, на едва держащуюся ручку и думаю о том, что она хотела здесь укрыться. От него? Я снесу эту дверь одним ударом ноги, да и он тоже, хоть и поменьше моего. Я точно не оставлю ее тут.
Стук в дверь, и я слышу по ту сторону шаги. Щелкает замок, и на пороге появляется Аня. Виновато опускает взгляд в пол, отходит на несколько шагов, пропуская меня внутрь. Я осматриваюсь. Убогий вид, потертый старый ковер, давно не белое постельное белье, табуретка, на которую страшно сесть.
Единственное украшение номера — она. Я фокусирую взгляд на ней и не могу сдержаться, подхожу ближе, трогаю ее сначала за руку. Не получив сопротивления, обнимаю. Обволакиваю руками и прижимаю к себе так сильно, как могу. Аня отвечает. Утыкается носом мне в плечо и тяжело дышит.
А потом я чувствую, как плечо становится мокрым.
Она плачет.
Вот столько раз передо мной плакали девушки. Одни, чтобы вызвать сочувствие, другие, чтобы привлечь внимание, а кто-то после секса от счастья. Ничьи слезы ни разу не торкали, не вызывали желания стереть их и нацепить на лицо улыбку. Сейчас же мне буквально хочется вернуть ее к жизни, заставить Аню чувствовать счастье, радоваться и улыбаться, ни о чем не думая.
— Эй, — отстраняю ее от себя и пытаюсь заглянуть в глаза, которые она старательно прячет и отворачивается.
Хватаю ее за подбородок и вынуждаю поднять голову. Ее глаза полные слез, и я едва сдерживаюсь, чтобы не сорваться и не пойти на разборки с ее недомужиком. Это насколько нужно было довести свою женщину, что она бросается на парня, с которым едва знакома и которого совсем недавно боялась, в надежде, что он поможет?