– Ваши системы, видимо, несовместимы с моими? – продолжал он. – Мне очень хотелось бы увидеть небо и землю, по-настоящему ощутить, что происходит.
– Ты не можешь видеть, Чарли? – спросила я.
– Нет. Могу улавливать звуки, но не более того.
Возможно, удалось бы подключить его к нашей системе, но мне это казалось слишком опасным – по крайней мере, надо было узнать о нем побольше. А может, даже и тогда…
– Извини, – сказала я. – Не получится. Попробуем позже.
В моем шлеме вспыхнула синяя лампочка – Гейб вызывал меня на приватный разговор. Я переключилась на его канал.
– Слушаю, Гейб.
– Приближается еще одна ракета, Чейз. Но она, скорее всего, не представляет угрозы ни для вас, ни для челнока. Мы слишком далеко от нее и движемся слишком быстро.
– Ясно. Тогда почему…
– Она летит к школе. Я подумал, что, возможно, стоит сообщить об этом Чарли.
– Спасибо, Гейб.
Но я ничего не стала говорить. Гейб продолжал держать меня в курсе происходящего. Через две с половиной минуты ракета взорвалась.
Алекс посмотрел на меня: «скажи ему».
И я сказала.
– Я вам завидую, – сказал Чарли, когда мы начали подниматься к орбите. – Вы путешествуете в космосе, летаете от планеты к планете. Вы ведь в самом деле с другой планеты?
– Да, – ответила я.
– Вы даже не знаете, как вам повезло. За семь тысяч лет я не видел ничего, кроме внутренностей школы. Даже когда по коридорам бегали дети и ходили учителя, за ее пределами мне было доступно лишь то, что можно увидеть через три окна. Я никогда не видел ни океана, ни гор. Я знаю, как выглядит лунный свет, но не видел саму луну.
– Мы покажем тебе все это, как только вернемся домой, – пообещал Алекс.
– Прошу прощения за вопрос: как долго вы намерены тут оставаться?
– Недолго, – ответил Алекс. – Пару дней. Надеюсь, не больше.
– Странно, – сказал Чарли. – Я так долго терпел, но вдруг оказалось, что я не могу дождаться отлета с планеты.
– Вполне могу понять тебя.
– Ты Чейз?
– Да.
– Рад познакомиться, Чейз. Спасибо за все, что вы для меня сделали. Ты и Алекс.
– Всегда пожалуйста, Чарли. Скажи, как ты получил свое имя?
– Чарли?
– Да.
– Меня назвали в честь местного политика, Чарльза Аккермана. Но дети почти сразу стали звать меня Чарли.
– Понятно.
– Будь моя воля, я предпочел бы имя Спайк.
– Спайк? Почему?
– Так звали человека, который возглавлял одну местную музыкальную группу. Я научился хорошо подражать им, в том числе вокалистам.
– У Гейба тоже неплохо выходит, – улыбнулся Алекс. – Возможно, вы вдвоем образовали бы неплохую группу.
Я маневрировала челноком осторожнее, чем обычно: мне вовсе не хотелось угодить в зону турбулентности с неплотно закрывающимся люком, неработающими датчиками и прочими проблемами. Наконец атмосфера осталась позади, и мы вышли на орбиту. Я достигла высоты, на которой находилась «Белль-Мари», и начала искать знакомые ориентиры – хоть что-нибудь, виденное нами сверху. В конце концов я нашла озеро в виде конской головы.
Вернувшись на исходный курс, я снизила скорость, сделав ее ниже орбитальной. Расход топлива повышался, но так проще было найти «Белль-Мари» – или, вернее, дать ей возможность найти нас, поскольку корабль нагонял наш челнок.
– Мы на орбите? – спросил Чарли.
– Не совсем, – ответила я. – Но почти.
– Я часто запускал программы для детей, – возбужденно проговорил он. – У нас имелась специальная комната: там можно было испытать те же ощущения, что и при выходе на орбиту или полете на другую планету. Больше всего мне нравилось путешествие на Корпораллу.
– Что это?
– Прошу прощения. Это шестая планета в системе. Она примерно вдвое массивнее Вильянуэвы и полностью покрыта замерзшим метаном. Там есть огромные горы. Невероятно красиво. Ученики обожали проноситься над ее поверхностью.
– Удивительно, что ты помнишь об этом столько лет спустя, – заметил Алекс.
– Моя память не угасает, в отличие от вашей, биологической. Считайте это благословением. Я помню каждого ребенка: как его звали, как он выглядел, где сидел.
Я переключилась на канал Алекса, чтобы Чарли не мог меня слышать.
– Думаю, беспокоиться не о чем, – сказала я.
– Мне тоже так кажется. Но все же давай придерживаться плана.
«Белль-Мари» нашла нас примерно через час.
– Невероятно, – сказал Чарли. – Не могу поверить, что это происходит на самом деле.
Мы скользнули в отсек, и я посадила челнок. Пока Алекс открывал люк, я отключила Гейба.
– Ты ощущаешь силу тяжести, Чарли? – спросил Алекс.
– Нет. Для этого нужен соответствующий детектор. Но у меня даже нет слов для выражения радости оттого, что я здесь. – Он немного помолчал. – Тут есть доступ к музыке?
– Да, Чарли, – ответила я. – Что ты хотел бы послушать?
– Что-нибудь успокаивающее.
– Как я понимаю, ты очень давно не слышал никакой музыки?
– Лишь фрагменты из учебных презентаций. Но мне они совсем уже неинтересны.
– Догадываюсь. Значит, что-нибудь тихое…
– Тихое, громкое – не важно. Главное, чтобы это была музыка.
Как и планировалось, мы оставили Чарли на заднем сиденье, ничего ему не сказав. Сам челнок превратился в развалину: он весь обгорел, а пробоин оказалось больше, чем я думала. Когда мы вышли, Белль взяла на себя управление, снова вывела его наружу и закрыла отсек.
– Как далеко его отвести? – спросила она.
– На тридцать километров, – ответила я. – Вполне безопасное расстояние.
– Слушаюсь, – сказала Белль.
– Белль, начинай герметизацию.
В отсек начал с шипением поступать воздух.
– С радостью выберусь из скафандра, – заметил Алекс.
Мне было неуютно при мысли о том, что мы оставили Чарли снаружи.
– Знаешь, – сказала я, – если бы ему хотелось нас взорвать, думаю, он давно бы уже попытался.
– Возможно, – кивнул Алекс.
Мы стояли, глядя друг на друга, когда в наших коммуникаторах послышался голос Чарли:
– Все в порядке. Я понимаю, почему вы меня там оставили.
– Как ты догадался? – прищурился Алекс.
– У вас изменились голоса. В любом случае на вашем месте я поступил бы так же. Могу, однако, заверить, что я не причиню вам ни малейшего вреда.
– Что ж, – сказала я, – все равно придется ему поверить, рано или поздно.
Алекс кивнул, и мы повторили процедуру в обратном порядке.
Мы отнесли Чарли на мостик и подключили его к системе связи. Снова появилась голограмма двадцатилетнего юноши, который с трудом сдерживал свои чувства.
– Слава богу, – сказал он. – Я так перепугался. Я действительно был там один?
– Да.
– Вы что, устроили проверку? Когда вы собирались меня впустить?
– Когда убедились бы, что ты не представляешь угрозы.
– Чейз, жаль, что я не могу тебя обнять. – Чарли взмахнул руками, сжав кулаки. – Поверьте, я так рад возможности убраться оттуда, что не могу даже выразить свои чувства словами. – Он замолчал, глядя в иллюминаторы на звезды и планету внизу, несколько раз глубоко вздохнул и заговорил снова: – Прекрасное зрелище. И вы оба тоже прекрасны.
С радостью избавившись от скафандра, я убирала его в шкафчик, когда послышался голос Белль:
– Приближается еще один город, Чейз. Тоже с церквями.
Она вывела картинку на экран: еще одна сельская церковь, перед ней – двенадцатифутовая модель звездолета.
– Церковь Благовещения, – пояснила Белль.
И другая, чуть дальше к западу, пресвитерианская церковь Святого Арго, со статуей устремленного к небу ангела перед входом.
И третья, без имени, с небольшим реактивным самолетом – так мне, по крайней мере, показалось.
И еще одна – тоже безымянная. Возле нее стояла лишь табличка со словами «Рай прямо впереди» и изображением космического корабля. Сгущались сумерки. Церковь окружали частные дома. Во дворе одного из них был фонтан, и фонтан этот работал: из пасти каменной рыбы изливалась тонкая струйка воды.
– Увеличь табличку, – сказал Алекс.
Белль послушно выполнила просьбу. Я увидела очередной громоздкий звездолет, со слишком толстым корпусом и отдельными иллюминаторами на мостике вместо панорамного окна.
Алекс вывел рядом другую картинку. Еще один звездолет. Нет, тот же самый. Он сравнил изображения и улыбнулся:
– Есть.
– Что?
– Взгляни сама, Чейз.
Это был тот же корабль, что и на фотографии Робина. Я увидела на его корпусе странные символы:
Тот же корабль, что видели возле Санусара. Тот самый, который видела много лет назад Тереза. Корабль с женщиной, заточенной внутри его.
Глава 23
Доверяй, но проверяй.
Если не можешь проверить, держи оружие заряженным.
Мы сидели в кабине, глядя, как уменьшается звездолет перед церковью и темнеет небо вокруг нас – по мере того, как мы уходили все дальше.
– Не понимаю, – сказала я.
– Они прилетели сюда, чтобы подтвердить догадку.
– Какую?
– О том, что корабль, замеченный возле Санусара, – из той эпохи.
– Как такое возможно?
– Надо спросить у Шары. Но видимо, с некоторыми кораблями, вроде «Эбоная», во время прыжка что-то случилось. Вероятно, они заблудились и совершили путешествие не только в пространстве, но и во времени.
– Погоди минуту. – Я все никак не могла осмыслить это. – Санусарский корабль был освещен. И Тереза сказала, что видела женщину в иллюминаторе. Но, по твоим словам, они стартовали семь тысяч лет назад?
– Думаю, именно так.
– А что с «Эбонаем»?
– Вероятно, то же самое. Возможно, это объясняет и случай с «Капеллой».
– Господи, Алекс. Это может означать, что Гейб до сих пор жив.
– Да, в некотором роде. – Алекс выглядел уставшим и измученным. – Он где-то застрял – вероятно, именно так считали Робин и Винтер. Но они говорили о кораблях древней эпохи. О них мало что известно, мы даже не знаем ничего о двигателях. Но где искать их копии, как не на Вильянуэве? Где возле церквей выставлены на всеобщее обозрение их модели? Изображение корабля, который мы видели, наверняка есть возле многих церквей. Они нашли одно из них, как и мы.