Продавщицы угрожающе стали надвигаться на девушку, Маша старалась объяснить им, что она совсем не воровка и не преступница, совсем не та, за кого они её принимают. Она – обычный человек, живёт за углом и просто зашла в магазин, чтобы купить продукты. Она в отчаянии просит позвонить её жениху, ведь он швед и мог подтвердить, что она никакая не преступница, а нормальный человек. Маша начала называть номер телефона своего жениха, а шведки – набирать этот номер. Но почему-то они всё время путали цифры и постоянно переспрашивали Машу.
И вдруг она замечает, что продавщицы и ещё несколько человек из персонала приблизились к ней, они оттесняют её в угол, к скамейке, которая там стоит. Маша попятилась к этой скамейке, и они вынудили её сесть, сами уселись справа и слева от неё, схватили и крепко держат. У Маши нет никакого выхода, она понимает, что шведки уже наверняка вызвали наряд полиции и ждут её приезда. Она понимает и то, что они рады проявить бдительность, схватить её и передать в руки полицейских. Выслать в США, посадить на электрический стул – всё, что угодно, и только потому, что они ненавидят её за то, что она – русская. Они несчастны и озлоблены, не сладок этот их западный мир, и вымещают свою злобу на ней. И не имеет значения, что Маша ни в чём невиновата, они придумают улики, они состряпают её виновность.
Маша закричала и рванулась изо всех сил. Куски её кожи остаются под их ногтями, но, с кровоподтёками и ранами, Маше удаётся вырваться и освободиться. И тут она, к счастью, проснулась!
И кажется ей, что этот сон символичен, но сможет ли она в действительности убежать, вырваться от преследователей? Здесь, в этой чужой стране, нередко чувствуется нависшая над Машей, да и над всеми ними «русскими медведями», невидимая угроза!
Карим и Лейла
Вот уже год, как я работаю врачом на приёме беженцев. Прибывают они в Швецию из разных стран, во основном из тех, где неспокойно, где идет война – из Сирии, Ирака, Сомали, Эфиопии.
Я отдыхаю душой, встречая этих моих пациентов, я устала от холодных, высокомерных шведов. Скандинавы – люди необщительные, часто одинокие и несчастливые. Я – человек другой культуры, и мне общаться со шведами не столь интересно, кругозор у них узкий, дальше своего носа они, как правило, ничего не видят. Находятся полностью во власти общепринятых штампов, повторяют всегда то, что им внушают средства массовой информации, пережёвывая подсовываемую им жвачку из лжи и предвзятых мнений. В проблемы, как правило не углубляются и лишних вопросов не задают, так жить легче.
Живут они, как роботы – много работают, после работы совершают обязательные променады – как минимум пять тысяч шагов, и все поголовно придерживаются диет, рекомендуемых всё теми же масс-медия. Живут в постоянных страхах, внушаемых средствами массовой информации, то все боялись иммунодефицита, потом птичьего и свиного гриппа, потом эболы, теперь боятся вируса Зика, жирной еды, сахара, и так нескончаемый ряд фобий. Семейные связи у шведов неглубокие и неустойчивые, о детях заботятся лишь до определённого возраста, а после гимназии с удовольствием выпихивают их в самостоятельную жизнь, дети же, в свою очередь, не озабочиваются проблемами стареющих родителей и без зазрения совести помещают их в дома престарелых. Одиночество здесь широко распространено, и по числу жилья лишь с одним съёмщиком занимает Швеция первое место в Европе.
Иное дело мои иностранцы – арабы, африканцы. Они все живут своим тесным семейным миром, ценят больше всего родственные отношения, а то, что преподносят им власти через средства массовой информации – это для них дело второстепенное. Семьи у них большие и сплочённые. Они все заботятся друг о друге – мужья о женах, родители о детях, дети о родителях, братья о сёстрах.
Внешне они, как правило, выглядят не так эффектно, как натренированные, вышколенные шведы, у которых на уме только работа, диеты и тренировки, но зато кажутся они значительно более счастливыми и гармоничными. Шведы после работы и обязательных упражнений погружаются в своё привычное, часто ненавистное одиночество, а мои арабы или африканцы никогда не бывают одни, они любят друг друга, думают, заботятся друг о друге днём и ночью, и так всю жизнь.
Мои беженцы – часто полноватые, неважно одетые, они практически никогда не приходят на приём по одному, они являются с супругами или с детьми. Они спокойны, улыбчивы и счастливы, несмотря на то, что забросила их жизнь на другой край света, в совершенно иной мир. Но они не унывают, они сильны своим единством, своими тесными семейными связями. А множество моих пациентов-шведов лечатся от депрессий, от отчаяния, но антидепрессивные лекарства лишь притупляют их душевное одиночество, но счастливее их не делают. Ведь счастье – это соучастие!
Сегодня у меня на приёме пара из Сирии – Карим, ему семьдесят восемь лет, и Лейла – ей шестьдесят семь лет. Оба тепло одеты (мёрзнут сирийцы в Швеции), но он одет просто, по-мужски, она же кокетливо, женственно – серьги, бусы, блузка, вышитая стеклярусом. Хотя внешний вид её слегка пугает: видно, что правый глаза у неё провалился внутрь, а верхнее веко нависает над полупустой глазницей. Но она часто улыбается, а муж на неё смотрит со спокойной любовью. И к этому её дефекту быстро привыкаешь.
Задаю с помощью переводчика вопросы о состоянии здоровья, о заболеваниях. Оба охотно сообщают, что совершенно здоровы и никаких лекарств не принимают. Смотрю с удивлением на мою пациентку и спрашиваю её уже более конкретно и настойчиво о проблемах со зрением.
– Да, конечно, проблемы зо зрением есть, я ведь в день свадьбы потеряла мой правый глаз!
– Как? – изумляюсь я.
И тут последовал её рассказ, дополняемый замечаниями её мужа. Перескажу вкратце историю жизни, которую мне пришлось сегодня услышать.
Лейла и Карим выросли в маленьком провинциальном сирийском городке. Полюбили друг друга, Карим посватался, и семья невесты дала своё согласие. Назначили день свадьбы. В этот знаменательный день стояла Лейла у окна, ждала приезда жениха. Мимо проходила молодая соседка, которая то ли позавидовала счастью Лейлы, то ли была тайно влюблена в её будущего мужа, но, завидев невесту у окна, неожиданно размахнулась и со всей силы метнула в неё камень. Окно разбилось, острый осколок стекла отлетел и угодил прямо в глаз невесты. Лейла закричала, на крик сбежались родные, выглядела она ужасно – с торчащим осколком и кровавым месивом вместо правого глаза. Приехал Карим и отвёз Лейлу к врачу, но, к сожалению, спасти глаз не удалось.
Многие тогда уговаривали Карима отказаться от Лейлы: «Зачем тебе такая жена, изуродованная, полуслепая, посмотри сколько здоровых и красивых девушек вокруг». Но Карим не стал эти советы слушать, ведь он любил свою Лейлу. «Разве может человек жить без чувств, ведь это же самое главное?!» – отвечал он своим советчикам и повторяет мне то же самое сейчас. «Разве можно жить без любви?!».
Он надеялся, что можно будет вживить любимой девушке новый глаз, и даже нашёл в Сирии замечательного специалиста, который мог делать эти удивительные операции. К сожалению, перед приездом Лейлы одна из таких операций прошла неудачно, и глазному хирургу запретили продолжать эти работы. Не удалось трансплантировать любимой девушке новый глаз, но по совету врачей ей сделали другую сложную операцию – разъединили проводящие пути, связывающие оба глаза, чтобы не пострадало зрение на здоровом глазу. А на место вытекшего поставили стеклянный глаз. И через два месяца всё-таки сыграли они свадьбу.
А потом жили Карим и Лейла вместе долго и счастливо, как в сказке. Родилось у них девять детей, пять мальчиков и четыре девочки. Лейла хозяйничала дома и детей растила, а Карим работал, вначале слесарем, а потом почтальоном, содержал семью. Дети у них все выросли добрые и трудолюбивые. Они очень любили свою маму и жалели её. А та ведьма, которая глаз Лейле повредила, вынуждена была переехать в другой город. Через десять лет она всё-таки вернулась обратно и опять стала жить неподалеку от Лейлы и Карима. Их дети очень на эту ведьму сердились и даже строили планы, как ей отомстить. Но Лейла и Карим их успокоили и отговорили, они не хотели никому мстить. Убедили детей, что надо уметь прощать, ведь они сами эту женщину уже давно простили. Они были очень счастливы, Лейла и Карим, и всё пережитое их сплотило ещё сильнее.
Но вот последние четыре года неспокойно в их родной Сирии, идёт война. Нелегко их семье, ведь они – христиане. Двое детей вынуждены были эмигрировать, уехали в далёкую Швецию. Решили поехать вслед за своими детьми и Карим с Лейлой. Дорога была очень трудной, сначала до Турции добирались, а потом на небольшом судёнышке по бурному морю плыли в Грецию. Это было самое страшное – казалось, что судно вот-вот перевернётся, и они все утонут. Но Бог помог, и через пятнадцать дней пути встретились они наконец-то со своими детьми. Сын, увидев своих родителей, был так несказанно рад, что встал перед Лейлой на колени и стал целовать ей ноги: «Я так счастлив, мама, что мы опять вместе!».
Смотрела я на эту счастливую женщину, на эту счастливую пару, и было так светло на душе и радостно за них. Любовь делает чудеса! Какие прекрасные люди!!!
– Разрешите мне о вас написать? – попросила их я. – Не беспокойтесь, я изменю ваши имена, изменю название страны, чтобы никто не смог понять, что это рассказ именно о вас.
– Не надо ничего менять! – ответила мне Лейла. – Оставьте всё, как есть! Нам нечего скрывать, мы гордимся друг другом, гордимся нашей семьёй и прожитой жизнью!