Оборотень у моих ног вздумал пошевелиться. Нейрса примерилась, пнула его в бок мыском своего огромного башмака, потом для верности добавила колотушкой. Оборотень затих. Пока стражники опутывали его цепями, матушка Бинтор колотушку не опускала.
Я прошептал на ухо Синдж (можно подумать, она была настолько бестолкова, что нуждалась в моих советах):
– По-моему, на кухне тебе лучше не появляться.
– Ты мне говорить будешь, ты, – шепнула она в ответ.
Просто умница! Уже и шутить научилась.
– Угу. Ступай.
Выпрямившись, я увидел, что матушка Бинтор величественно удаляется в свои заповедные угодья.
– Парни, посадите его к остальным, пока он не очухался, – велел я стражникам. Судя по всему, вялость оборотней отчасти объяснялась их мысленной связью: они, похоже, были охвачены отчаянием, которое передавалось от одного к другому и лишало их… э… боевого задора.
Блок, рядом с которым стоял Релвей, замахал руками, подзывая меня к себе.
101
В некоторых случаях Релвей вполне предсказуем. Например, он любую ситуацию норовит превратить в мелодраму. На пивоварне Лампа он заставил своих парней бродить с факелами, заполнив руины замечательно жуткими, зыбкими, поистине готическими тенями.
– Я думал, она лучше сохранилась, – заметил я, разумея пивоварню. Снаружи кирпичное здание выглядело относительно целым, однако внутри стены сыпались, а в полу зияли трещины.
– И пахнет странно, – пробормотал Морли. Он ухитрялся переступать через груды мусора на полу, совсем не поднимая пыли.
– Сам увидишь, чем пахнет, – буркнул Релвей. Он злился на своего приятеля Гаррета. Этот Гаррет приволок с собой Морли Дотса и Пулар Синдж. И Релвей прекрасно понимал, зачем. Морли постарается запомнить все, в том числе и его повадки. А Синдж, сама того не сознавая, наверняка унюхает что-нибудь этакое, особенное. Надеюсь, Релвей не настолько зол, чтобы подстроить мне впоследствии какую-либо пакость.
– Сюда. – Он нырнул в дырку в полу. Мне пришлось встать на четвереньки. Пыли не было, из чего следовало, что этим проходом в последнее время частенько пользовались. – Роскошная у них жизнь, верно?
Блок принялся читать мораль: дескать, жизнь злодеев издалека и впрямь кажется роскошной, но вблизи она – уродливая и отвратительная. Спорить никто не спорил. Я так вообще каждый день вижу подтверждение его словам.
С другой стороны, злодеи процветают, а праведники барахтаются в пучине отчаяния.
– Ага. Вроде как мы с моим эполетом.
Попка-Дурак, который, естественно, тоже увязался с нами, презрительно фыркнул. А Морли заявил:
– Протестую. Эта птица – мой подарок от чистого сердца.
– Я тебе этот подарочек никогда не прощу. Уф! – Вонь становилась все сильнее, и в ней вдобавок появился некий знакомый привкус. Что-то пивное…
– Здесь. – Релвей указал на древние медные котлы, которые до сих пор никто не спер – что по меньшей мере удивительно, учитывая, в какой цене нынче медь. – Берите факелы и залезайте наверх. – Он ткнул пальцем на пирамиду из ящиков у стенки одного из котлов. – Ты тоже, Вес.
Я разжился факелом у стражника. Капитан Блок забрал факел у другого из своих подчиненных. Нам удалось влезть на ящики, ничего себе не сломав, разве что мистер Большая Шишка лишился нескольких перьев, когда я ненароком подпалил ему хвост.
Котлы оказались полны-полнехоньки. На поверхности ближайшего вспух и лопнул громадный пузырь.
– Брр! Не умеешь пиво варить, так не берись. – Правда, я не то чтобы уверен, что тут варят именно пиво. Но запах все равно знакомый. Может, от самого котла идет?
– Угу, – мрачно согласился Релвей. – Возьми вон то весло и помешай.
Поперек второго котла лежал длинный шест с лопастью на одном конце. Я подчинился приказу Релвея.
– !!! – воскликнул Блок. – Что за хренотень?!
Продолжая ворочать шестом, я задавал себе тот же вопрос.
На дне котла находилось нечто вроде очень крупного слизняка, отдаленно напоминавшего человека. Нет, больше оно смахивало на обезьяну. Лапы длинные, костлявые, голова круглая, глаза большие и без век, как у лемуров, ушей нет, зато позади болтается хвост.
Во втором котле скрывался брат-близнец этого урода.
– Что скажете? – справился Релвей. – Может, вот зачем оборотням понадобилась крупнейшая в Танфере пивоварня?
– Они растят своих младенцев. Проклятие! Теперь понятно… Но не все. Н-да, если так они размножаются, можно им только посочувствовать. – Я готов был побиться об заклад: здесь присутствовало древнее колдовство, наподобие того, которое сотворило народ Пулар Синдж. – Но сочувствие сочувствием, а жалеть их никто не собирается. Думаю, когда Макс узнает, что же понадобилось оборотням от него и его семьи, легче ему не станет.
– Мертвых не воскресишь, – угрюмо подтвердил Блок.
– Гаррет! Опасность! – пискнула Синдж и опрометью кинулась прочь как… как перепуганная крыса. В той стороне, откуда мы пришли, послышался шум. Кто-то что-то выкрикнул. Релвей схватился за нож. Стражники взялись за клинки.
– Дил, расслабься! – бросил Блок. – Это…
Релвей застыл, точно статуя.
Из теней проступила более плотная тень, кошмарное видение. Мне на память вдруг пришла легендарная порода вампиров, способных превращаться в туман, проникающий в любую щель. Когда эта тень подплыла ближе, я разглядел в ней человека в черном балахоне, расшитом золотыми молниями; лицо было скрыто серебряной маской. Ясненько – к нам пожаловал пресловутый Владыка Бурь Перилос Спайт. Что ж, явление как раз в духе чародеев: пугай своих, чтоб чужие боялись.
По мне, так одеваться надо со вкусом, а не абы как. Впрочем, у публики с Холма свои пристрастия. Порой мне хочется спросить, где они находят себе портных… Интересно, что ему тут понадобилось? Потусоваться пришел?
Попка-Дурак решил, что ему непременно надо отыскать Пулар Синдж. Неплохая мысль. Еще не хватало, чтобы чародей засек моего попугайчика.
Блок перехватил мой взгляд и дернул подбородком. Я послушно слез, он спустился следом за мной, уступив свое место чародею, который взял весло и принялся мешать гнусное варево.
Который или которая? Понятия не имею. Один шанс из трех, что под маской – женское лицо. Хотя это без разницы. Чародеи все сволочи изрядные – что мужчины, что женщины.
Блок потянул меня за рукав, мотнул головой. Пора сматываться, простым людям тут делать больше нечего.
Карабкаясь по проходу, я продолжал размышлять, хорошо это или плохо, что к нам примкнул чародей. Вполне может быть, что его присутствие заставит вновь залечь на дно того самого полководца из Кантарда, с которым лично я встретился бы с куда большим удовольствием.
По дороге к дому Вейдера Релвей спросил:
– Гаррет, ты для меня что-нибудь узнал?
– Не-а. И не узнаю, похоже. Мне в открытую заявили, что к тайнам меня не подпустят и ничего такого, чего не ведал бы весь белый свет, я не выясню.
– Но ты же для них лакомый кусочек.
– Был. Пока с тобой не связался.
– То есть?
– Да так… На вашем с Блоком месте я бы поискал среди стражников парня, который и за порядком бдит, и за права человека любому шею свернет.
Релвей насупился. Его черты словно затвердели.
Не вздумай кланяться иным богам, человече. Бог один, и он – твой командир.
102
Макс смотрел на чародея, который только-только появился в зале и, разумеется, сразу привлек к себе внимание. Футов девяти ростом, весь какой-то полупрозрачный, вокруг головы нимб, в котором сверкают золотые молнии. За спиной чародея мялись два охранника, слегка отливавших позолотой. По мановению хозяйской длани они заняли места у двери. Сардж и Пудель охотно уступили им свой пост.
С прибытием чародея в зале воцарился страх. Все ждали, когда Перилос Спайт прекратит просто стоять и начнет действовать. Оборотни тряслись от ужаса; похоже, этот чародей был им знаком, причем достаточно близко, и знакомство сие к приятным явно не относилось. А Маренго Норт-Энглиш усиленно пытался раствориться в ближайшей стенной панели.
Вейдер внимательно выслушал мой рассказ о находке на пивоварне Лампа.
– Захвати они мою, могли бы целую армию наварить, – заметил он негромко.
– Возможно, на то и рассчитывали.
– Но с какой стати «Кличу» им помогать?
– Пока не знаю. Зато уверен, что Волки думали, будто оборотни им помогают, а не наоборот. Нам известно, что эти оборотни не вчера родились. Стори одного из них в лицо признал. – Упомянутый Стори, вместе с Трейлом и прочими Чокнутыми Старцами, по-прежнему держался поближе к пивным бочонкам. – У них было достаточно времени, чтоб научиться правильно мозги пудрить и глаза отводить.
– Давай, выясняй дальше. Честно сказать, от этого пугала у меня мурашки по коже. Не нравится он мне, Гаррет. Уведи его, пока он не выкинул что-нибудь такое, о чем я потом пожалею.
– Ты с ним уже сталкивался?
– Со Спайтом? Нет. Я вообще стараюсь с такими, как он, не пересекаться. Я пиво продаю и общаюсь в основном с теми, кто мое пиво покупает. Даже в худшие годы, во время войны, всякие там колдуны и прочая шушера на мою пивоварню не зарились, и хорошо бы, чтоб оно и впредь так было. Займись делом, Гаррет.
– Слушаюсь и повинуюсь. – Я обозрел толпу и скорчил гримасу. Терпеть не могу работать на публике. Тем более в присутствии «большой рыбы» с Холма, да еще незнакомой. С другой стороны, Блок от него в легком восторге, а Маренго очевидно его боится.
– Тихо! – гаркнул я. В тот же миг все охранники, которых в зале было немногим меньше, чем гостей, принялись вторить моему воплю. Естественно, их стараниями гомон стал только громче. Я терпеливо дожидался, пока они образумятся сами и образумят остальных. Наконец в зале установилась относительная тишина.
Все повернулись ко мне. Лица мрачные, как на подбор, ни единой улыбки. Впрочем, я и сам не лучусь от счастья.
Признаться, этой части вечера я заранее не продумал. План был простой. Собрать всех, кого следует, чтоб они занервничали. Припрятать в рукаве пару козырей, о которых знаем только мы с Таем. А дальше – по ситуации.