– Ну что ты! – услышала она испуганный голос Геры, но не могла отнять ладоней, потому что слезы бежали и бежали. – Ну не надо!
Чьи-то сильные руки обняли ее, она судорожно вздохнула и уткнулась в плечо. Наконец-то Гера смягчился! И она сейчас успокоится и все-все ему объяснит!
– Какого черта?! – раздался возмущенный голос.
Наташа отпрянула и увидела, что это Жоржи обнимает ее. Гера стоял напротив них, сжав кулаки. Видно было, что он с трудом сдерживается.
– Что ты ей сделал? – зло продолжил Жоржи. – Почему Наташа плачет? Да кто ты такой вообще?!
И он двинулся на Геру. Но за плечом того возник высокий накачанный мужчина. Он словно материализовался из воздуха. Наташа вздрогнула, так как сразу узнала телохранителя Степана Андреевича. Они познакомились еще в Лондоне, именно он тогда вынес ее из дворика Старой церкви, куда Наташа поздним вечером и в сильный дождь забежала и спряталась в отчаянии. Степан Андреевич всюду, словно тень, следовал за парнем, и видимо, за три года ничего не изменилось. Телохранитель и сейчас путешествует вместе с ним.
– Спокойно, молодой человек! – сухо произнес он и вышел вперед, преграждая путь разозленному до предела Жоржи. – Остыньте! Наташа, здравствуйте! – улыбнулся он девушке.
– Степан Андреевич! Добрый день! – ответила она и глубоко вздохнула.
Он вынул из кармана рубашки салфетку и протянул ей. Наташа смутилась, взяла и вытерла мокрое лицо. Жоржи с непониманием смотрел на них.
– Может, кто-нибудь мне объяснит, что здесь происходит? – спросил он и отступил на шаг от телохранителя. – Наташа, кто эти люди?
– Не волнуйся, все в порядке! – быстро ответила она и встала рядом с Герой.
Но он скрестил руки на груди и отошел от девушки.
– Думаю, им нужно поговорить, – сказал Степан Андреевич, глядя то на девушку, то на Геру. – Не будем им мешать. Я буду поблизости! Идемте, молодой человек!
И он взял Жоржи за локоть и повел его к ближайшей скамье.
Наташа, глядя на хмурое лицо Геры, ощутила неожиданно навалившуюся усталость. Внезапно ей стало все равно. Она понимала, что его поведение вызвано ревностью, но почему он даже не давал ей возможности объясниться? Она не стала ничего говорить, перешла на другую сторону дорожки и уселась на скамью под большим раскидистым платаном. Степан Андреевич наблюдал за ней и отвечал Жоржи, который сел рядом с ним и что-то нервно говорил. Поток туристов почти спал, видимо, до прихода следующего экскурсионного поезда – они тут ходили через каждый час. На дорожку выскочила маленькая обезьянка и, воровато оглядываясь, схватила яркую обертку от чипсов, валяющуюся на траве. Обнаружив, что там ничего нет, она прыгнула в сторону и подняла кожуру от банана. Наташа наблюдала за ней – обезьянка выглядела смешной и милой – и начала успокаиваться. Тут с дерева спустилась еще одна, крупнее этой, и вырвала кожуру. Они начали верещать и драться. Наташа невольно улыбнулась, глядя на них. Гера тоже наблюдал за обезьянками. И когда они начали драться, он отошел от дорожки. Постояв в раздумье пару минут, он двинулся к девушке.
Гера сел рядом на скамью. Жоржи перестал разговаривать с телохранителем и развернулся, внимательно глядя на ребят.
– Твой жених меня выводит из себя! – резко произнес Гера и повернулся к девушке. – Да он глаз с тебя не спускает! Такой ревнивый? И имя местное! Ты решила выйти замуж за бразильца?
– Здравствуй, Гера! – тихо произнесла Наташа. – Я все еще не верю, что это ты!
Он замолчал. Девушка заглянула ему в глаза. Выражение его лица начало меняться и стало каким-то беспомощным. Гера моргнул и опустил глаза. Его губы дрогнули.
– Я так хотел тебя увидеть! – после паузы тихо сказал он.
– И я! – ответила Наташа.
Она вытащила кулон с турмалиновым сердцем из-под футболки. Гера вздрогнул, вглядываясь в украшение.
– Узнаешь? – прошептала она.
Он приподнял камень и начал улыбаться.
– Я нашла его в той шкатулке! – продолжила она. – Правда, не сразу. А ведь ты сказал тогда, что отдашь его только той девушке, которой будет принадлежать твое сердце!
– Ты и это помнишь! – смущенно произнес Гера и выпустил кулон.
– Я ношу его, почти не снимая!
– Но… этот парень…
– Жоржи просто мой друг! – резко проговорила Наташа. – И я… я даже сразу стала звать его Гера… в память о тебе… С чего ты взял, что это мой жених?!
– Твой брат сказал, – ответил он.
– Витька?! – изумилась Наташа. – Рассказывай все!
– Меня выводит его взгляд! – резко проговорил Гера и вынул айфон. Он быстро набрал номер и сказал: – Степан, мы отойдем, а ты посиди с парнем. И не надо следовать за нами. Обещаю, что будем здесь… Что? Нет, нет! Буквально на пару метров в лес. Нам нужно поговорить без свидетелей!
Он встал и потянул Наташу за руку. Она уже почти пришла в себя, ее обмершая душа оживала, эмоции полились бурным потоком, сильнее водопадов Игуасу, она задыхалась от прилива чувств.
Гера нырнул в заросли, тропическая растительность была густой, а вблизи такого обилия воды очень пышной. Он тянул девушку за собой, отодвигая большие листья. Они прошли несколько метров и оказались на чудесной крохотной полянке, заросшей какими-то большими белыми цветами. Старое узловатое дерево наклонилось к земле, его ствол образовал выемку, похожую на кресло, мох, покрывающий кору, казался мягким зеленым пледом. Гера подхватил девушку и усадил ее в это «кресло», а сам встал перед ней, держа за руки и глядя в глаза. Жар прилил к щекам Наташи, она начала забывать обо всем и снова ощущать лишь присутствие любимого в этом мире, а все остальное будто терялось в тумане. Лишь его прекрасное лицо, его голубые глаза видела она и задыхалась от счастья.
– Так о чем мы говорили? – слабым голосом произнесла она и сжала его пальцы.
Гера улыбнулся и придвинулся. Ее согнутые колени уперлись в его бедра. Он перестал улыбаться и обхватил ее. Наташа обняла его за шею и заглянула в глаза. Они начали целоваться, и время потеряло всякое значение.
– Я люблю тебя, люблю! – шептал Гера в ее раскрытые губы. – Да я с ума сходил все это время!
– И я, и я, – повторяла Наташа и снова целовала его.
Какая-то птица с шумом пролетела над их головами, в кронах закричали обезьяны, молодые люди отодвинулись друг от друга и подняли головы.
– Мы встретились в тропиках! – глупо заметила Наташа и рассмеялась.
– И не говори! – ответил он и тоже рассмеялся.
Она посмотрела на него и с трудом удержалась, чтобы снова не начать целоваться.
– Странно, что Степан Андреевич все еще не пришел сюда, – заметила Наташа. – Он по-прежнему с тобой! И это даже приятно!
– Почему приятно? – удивился Гера.
– А сама не знаю! – весело ответила она и снова начала смеяться.
Гера поцеловал ее, затем сорвал большой белый цветок и протянул девушке.
– Не знаю, как они называются, но пахнут так сладко, – тихо произнес он.
– Красивый, – ответила Наташа и воткнула его в волосы.
– Тебе идет! – улыбнулся он.
Девушка уже пришла в себя и ее снова начали мучить вопросы, которые так и остались без ответа. Она поправила сползающий на ухо цветок и выпрямилась, выпустив руки Геры.
– Так что там мой брат? – спросила Наташа. – Чего такого Витька тебе наговорил? И вообще когда он успел?!
Ее лицо приняло серьезное выражение, хотя губы снова начали улыбаться. Счастье все сильнее распирало изнутри, любовь дурманила голову. Ее «Дориан» был здесь, с ней, и это казалось волшебством. И он только что сказал, что все еще любит ее! Вновь возникшая от всего происходящего эйфория возносила ее к небесам, и было трудно сосредоточиться.
– Все просто, я все тебе объясню, – начал Гера. – Я не сразу понял, что люблю тебя так, что не хочу жить без тебя. Когда мы расстались в Лондоне, я вернулся в дом мачехи и просто не находил себе места. Все раздражало и даже бесило. И я уговорил отца, что поселюсь в квартире в Ноттинг-Хилле и буду жить один. Он поначалу не соглашался, но я устроил настоящий скандал. И мы пришли к соглашению, что я буду жить там, но, конечно, со мной будет неотлучно телохранитель. Но к этому я давно привык, Степан уже как часть меня. И я переехал. И много времени проводил в одиночестве, мне так хотелось. После занятий в колледже я гулял по городу и все думал о тебе. И чем больше времени проходило после нашего расставания, тем сильнее я влюблялся в тебя. Странно это!
– И я! – сказала Наташа, видя, что Гера опустил голову и замолчал. – Я тоже первое время, когда вернулась в родной город, старалась гулять в одиночестве и тоже беспрерывно думала о тебе. А потом еще и случайно обнаружила турмалиновое сердечко в той шкатулке и вообще потеряла голову. Но я все ждала, что ты найдешь меня. Я так решила, что если ты меня по-настоящему любишь, то сможешь отыскать, несмотря ни на что. Но прошли зимние каникулы, ты так и не давал о себе знать, затем весенние… я все ждала. Но ты не написал, не позвонил, не приехал. Я все представляла, как возвращаюсь из школы и вижу тебя, стоящего у нашей калитки… Или будто вечером кто-то стучит в мое окошко, я выглядываю, а это ты! Да много еще всяких фантазий было в моей голове в то время.
– Я тоже без конца представлял, что мы вместе, гуляем по Лондону, – сказал Гера и поцеловал ее в губы. – А еще я мечтал, что… женюсь на тебе и мы будем жить в квартире в Ноттинг-Хилле…
«Это звучит как предложение», – испуганно подумала Наташа, но замерла от невыносимого счастья.
– Ага, заживем втроем, – попыталась она пошутить, чтобы скрыть смущение. – Ты, я и твой телохранитель!
Гера глянул на нее и рассмеялся. Но тут же стал серьезным и продолжил:
– А потом я начал уговаривать себя, что все это одни мои фантазии и нельзя вот так сразу буквально за несколько дней влюбиться в человека и даже планировать прожить с ним всю оставшуюся жизнь. Мне тогда было всего семнадцать! И я был не чужд распространенных стереотипов, что, мол, сколько еще будет увлечений, что нельзя жениться на первой встречной понравившейся девчонке, что необходимо нагуляться. Парни в колледже только об этом и говорили. К тому же они все как один строили из себя плейбоев. Я еще тогда тебе рассказывал, что не очень-то дружу со сверстниками и по большей части провожу время в одиночестве. А в том состоянии сильной влюбленности все эти разговоры просто бесили. Парни только и делали, что хвастались своими победами, рассказывали в компаниях интимные подробности и без конца подначивали меня, дразня и называя «монахом», «закоренелым девственником» и так далее. Мне это быстро надоело, и я перестал ходить с ними на тусовки. И совсем превратился в отшельника. И когда после окончания колледжа отец предложил мне переехать в Америку и поступить в Чикагский университет, я был даже рад поменять страну.