— Я держу полотенце, можете повернуться.
Клаудия напряглась и затаила дыхание. Что он увидит, поворачиваясь? Ее голые плечи и грудь? Полотенце еле-еле доходило до сосков и едва прикрывало верхнюю часть бедер. Увидит кожу, скользкую и блестящую от масла, отражающую теплое пламя свечи и купающуюся в ее золотистом сиянии. Напомнит ли это ему то утро, посмотрит ли он?
— Достаточно спины, — сказал Люк.
Не хватало ему поворачиваться. Он двадцать минут пытался не думать о женщине, которую умасливали и поглаживали рядом с ним.
Не какую-то там женщину.
Клаудию.
Он изо всех сил старался не думать о том, как бы им остаться одним после массажа голыми. Интересно, какой вес может выдержать один из этих столов, есть ли на дверях замок?
Его либидо не выдержит такого волнения.
— Уверены? — спросила Шерри.
Он был уверен, как никогда в жизни.
— Абсолютно.
— Ну, тогда позвольте поработать с вашей шеей. Удивляюсь, как она еще держится у вас на плечах от напряжения.
— Спасибо.
Его голова готова лопнуть. Будь он проклят, если выйдет из этой комнаты раньше Клаудии. Он не поднимал головы, вжавшись в вырез для лица, дожидаясь, пока она наконец уйдет.
Глава 11
— Эйвери, это ты закрыла платья.
— А, да. Я могу объяснить.
Клаудия сжала телефон.
— Да, неужели? Как?
— Я подумала, ты не осмелишься надеть красное платье, поэтому немного сжульничала сегодня утром.
— Что ты сделала? Когда?
— Ну, я привлекла…
— Джону, — презрительно сказала Клаудия.
Утренний случай, который так озадачил ее, обрел смысл. Она боролась с интуитивными подозрениями, когда Джоне потребовалась помощь в выборе шрифта, который они будут использовать на табличках в новом саду.
Будто он идиот и ничего не понимает в шрифтах.
— Не ругай его, — взмолилась Эйвери. — Это я подбила.
Клаудия фыркнула.
— Спорю, он недолго сопротивлялся.
— Он просил меня не вмешиваться.
Попытка Эйвери оправдать дружка не прокатила.
— Он умный парень.
— Я не вмешиваюсь, Клод… совсем не…
Клаудия коснулась платья.
— Ты заказала нам парный массаж!
— Я не заказывала, — в сотый раз, протестуя, заявила Эйвери. — Кто бы мог подумать, что у Шерри сложится впечатление, будто вы вместе.
— И потом, ты испортила мой гардероб.
— Мы собирались танцевать, и тебе нужно бальное платье.
Клаудия еще раз посмотрела на платье, отвернулась от него.
— Синее подходит больше.
— Конечно, подходит. Но красное… Красное просто о-ля-ля. Все мужчины свернут голову, если ты придешь в нем. Захотят танцевать только с тобой. В твоей танцевальной карточке не останется места для записей.
— Я не хочу, чтобы поворачивали голову, не хочу танцевать со всеми мужчинами в зале.
На мгновение Эйвери замолчала, потом до Клаудии донесся ее мягкий голос:
— Только с одним?
— Эйвери, забудь о нас с Люком. У нас никогда не будет таких отношений. Мы слишком давно знаем друг друга. Слишком давно. И он очень цинично относится к любви.
Стало легче, когда она озвучила это.
— Этого никогда не случится.
Небольшая пауза. Эйвери не из тех, кто долго молчит.
— Тогда тем более иди на танцы. Да, и распусти волосы. Ты заслужила вечер в городе. Так что добей их всех в этом платье.
— Не знаю, я немного устала.
Конечно, она лгала, массаж восстановил силы.
И она так давно не танцевала. Если бы Люк не собирался на вечеринку, она непременно пошла бы туда.
Она провела пальцем по глубокому вырезу платья.
— Ну, брось, ты же знаешь, там будет весело.
— Надеюсь.
— Надеюсь? Ты же обожаешь танцы. А теперь скажи: «Я, Клаудия Девис, надену красное платье, буду весь вечер трясти задом и получать от этого удовольствие».
— Эйвери.
— Давай!
Клаудия вздохнула и повторила.
— Громче, с выражением. — Клаудия повиновалась.
— Ну а теперь тебе лучше?
— Да, лучше.
— Хорошо. Какой вывод ты сделала?
— Эйвери всегда права.
Клаудия расхохоталась.
— Нет. Старайся никогда не доверять тому, у кого ключи от твоих дверей.
У Люка чуть не случился сердечный приступ. Она была разодета в облегающее темно-красное бархатное платье в пол.
И ему захотелось ее съесть.
Волосы, небрежно зачесанные назад, спускались локонами, обнажая плечи. Ложбинка между грудей открыта (не думай о ее груди!). Босоножки из тонких ремешков, открывавшие взору пальцы ног с накрашенными красным лаком ногтями, сиявшими во всей грешной красе.
— Ты пойдешь в этом?
Клаудию слегка задело грубое приветствие, но она не дурочка и не считала глупыми других. Ясно, она сразила его наповал, и ее женское эго сильно выросло.
— И тебе добрый вечер, — промурчала она, закрывая дверь.
Люк не обратил внимания на легкий укор в ее голосе, уставившись в ложбинку между грудей.
— Ты ничего не хочешь на себя набросить?
Щеки Клаудии покраснели.
— Нет.
— Тебе не кажется, так будет лучше?
Клаудия улыбнулась и покачала головой:
— Тебе не кажется, что мне уже давно не шесть лет, а?
Люк заморгал, когда она прошествовала мимо и направилась к лифту. Платье развевалось при малейшем движении. В ладони снова появилось покалывающее ощущение ее мягкой груди.
— Вряд ли я могу об этом забыть, глядя на этот наряд.
Люк замер, зачарованно разглядывая Клаудию. Она обернулась и подмигнула ему.
Роскошный ужин был подан в зале под названием «Комната Румбы». Клаудия порадовалась, что Эйвери догадалась заказать столик около танцпола. Здесь всегда проходили эффектные развлекательные программы, и они не пропустят ни одного номера, сидя так близко.
Ресторан был полон, а еда вкусная. Эйвери и Джона счастливо переговаривались. Клаудия оставила их в покое, поглощенная странными вибрациями между ней и Люком.
Сначала это смущало, но после пары бокалов вина она даже стала получать удовольствие.
Он выглядел сегодня особенно круто. Темные брюки, обтягивающая ретрорубашка навыпуск в зелено-фиолетово-серую клетку. Ворот расстегнут, рукава подвернуты до локтей.
Очень прикольно и очень по-лондонски.
Он был гладко выбрит. Жаль, что не отрастил усы, потому что в ее мечтах он всегда был лохматым и слегка небритым, это как нельзя лучше подошло бы к его сегодняшнему прикиду.
Она хотела прижаться к нему и почувствовать нежное и гладкое лицо. Провести пальцем по скуле. Уткнуться носом ему в щеку и провести губами по шелковистой, как ей казалось, поверхности. Явственней ощутить его сладкий, пряный аромат. Не то чтобы она любительница мужского парфюма, но ей всегда нравились мужчины, от которых хорошо пахло.
— Я думаю, ты намерен создать теперь свое собственное агентство, Люк?
Он с усилием присоединился к разговору. Что там сказала Эйвери?
— Да, если бы не Филиппа, оно у меня уже было.
При упоминании экс-жены Клаудия напряглась, затаила дыхание и ждала, что он скажет, как объяснит, что омрачило его жизнь. Расскажет ли что-нибудь о бывшей жене, мистической Филиппе.
Она ни разу не говорила с ним о женщине, которая, по словам Глории, разбила ее сыну сердце и почти разрушила его профессиональную репутацию. Он женился очень быстро, не сказав ни слова матери. Брак продлился всего два года. Люк собирался привезти Филиппу, познакомиться со всеми, но они всегда были заняты и не собрались. А потом все очень драматично развалилось.
— О, Люк, извини. — Эйвери заметила, как нахмурился и незаметно покачал головой Джона, и дотронулась до руки Люка. — Это бестактность с моей стороны.
— Все в порядке, я начинаю дело заново и планирую встать на ноги. На этот раз в одиночку. Через два года.
Джона кивнул другу:
— Можешь рассчитывать на меня как на клиента, в последнее время меня не слишком устраивают мои рекламщики.
Люк хмыкнул и расслабился.
— Польщен, но вряд ли ты располагаешь внушительным счетом, чтобы нанять меня. А что, если тебе не понравится, что я делаю?
— Хуже, чем сейчас, уже не будет. Так что пусть дурачат кого-нибудь другого. Кроме того, не забудь: я знаком с твоей работой. Помнишь ужасные муляжи сыра? Если ты смог продать их, сможешь продать все, что угодно.
Все засмеялись. В одиннадцать лет он выиграл конкурс на мелодию к рекламному ролику с кусочками сыра. С того времени он подсел на рекламу.
Их беседу прервала длинная низкая нота саксофона, по залу пробежал гул голосов. У Клаудии слегка забилось сердце.
Приготовления к танцам.
Софиты над ними осветили круг танцпола. К саксофону присоединились звуки других инструментов, слившиеся в сексуальную мелодию.
— Самба, — шепнула Клаудия, не обращаясь ни к кому конкретно.
Полдюжины пар потянулись на танцпол. Женщины в облегающих платьях с блестками и огромными вырезами. Мужчины в узких брюках, тесно обтягивающих узкие бедра. Белые шелковые рубашки раздувались и спадали складками, как у пиратов, пуговицы чаще всего были расстегнуты.
Настоящий «грязный» танец. Большие мужские руки хватали маленькие полуодетые женские тела. Вертели, гладили по ногам и касались груди.
— Тут Рауль, — кивнула Эйвери.
Клаудия заметила. И он ее тоже; быстро подмигнув и закончив самбу раньше других, покинул танцпол.
Люк нахмурился. Рауль. Он обшарил глазами танцпол, рассматривая каждого талантливого танцора, пытаясь понять, кто же из них загадочный Рауль. Какие у них с Клаудией отношения.
Ему не пришлось долго ждать. Высокий темноволосый мужчина с очень белыми зубами, превосходным загаром и стильной трехдневной щетиной прямиком устремился к Клаудии.
Рауль.
Глава 12
Клаудия ждала, когда он подойдет. Давно его не видела и успела соскучиться по танцам с ним. У него были щегольские манеры, которые со временем приобретает любой красавчик, сочетавшиеся с вихлястой походкой танцора. Было еще нечто, о чем она не догадывалась. Он прекрасно осознавал: дамы во все глаза следили за тем, как он идет через зал.