Клаудия чувствовала, как ему больно от этого предательства.
— Извини, — снова повторила она, целуя его в грудь, ей больше нечего было ему сказать.
Ангел одобрительно кивнул и напомнил, что это ее не касается. Дьявол хотел, чтобы она потребовала адрес Филиппы, а потом приехала к ней и выцарапала ее сучьи глаза.
— Потом стало еще хуже. Мы с ней налаживали собственный бизнес. Все было уже юридически оформлено и готово к работе. Когда я посмел выразить недовольство ее неверностью и разделить бизнес, разорвать наше партнерство, она увела у меня из-под носа самого крупного клиента фирмы. И дело не только в том, что я не мог действовать самостоятельно, фирма потеряла деньги, и был нанесен ущерб нашей репутации.
Клаудия вспомнила свои дурные мысли о Люке за последние годы, и ей стало стыдно. Не удивительно, что у него не было времени ни на нее, ни на «Тропикану». Не удивительно, что он так стремится вернуться в Лондон как можно скорее.
— Это не твоя вина, Люк.
Он увидел в ее глазах сочувствие, красные отсветы играли в их детской голубизне.
— Может, и нет, но я всегда буду винить себя до какой-то степени.
Клаудия не могла и думать об этом.
— Потому что ты любил ее и доверял?
— Да. И больше никогда не буду таким дураком.
Клаудии хотелось зарыдать. Филиппа разрушила не только его веру в себя и профессиональную репутацию, она убила в нем способность любить.
Разрушила его способность полюбить ее.
Она не знала, что сказать и что сделать, чтобы облегчить его страдания и убедить, что одна дурная женщина ничего не значит и остальные люди умеют любить. И вообще, существует настоящая, глубокая и честная любовь. И он об этом знает.
Пусть посмотрит хотя бы на их родителей, чтобы убедиться в этом.
Но один только взгляд в его карие глаза перечеркнул такую возможность.
Ее сердце раскололось на тысячи кусочков. Потому что, Боже помоги, любила его. Мужчину, который не сможет больше ни полюбить, ни поверить женщине.
Слова дрожали на ее губах, не хватало мужества их произнести. Их отношения сделали резкий поворот, она не знала, куда они зайдут, скорее всего, в тупик, как ей казалось. В любом случае сейчас не время говорить о своей любви мужчине, ко торый не собирается снова наступать на те же грабли.
Возможно, это предупреждение.
Она сделала единственное, что смогла придумать, — поцеловала его. Долгим, глубоким, медленным поцелуем. Он застонал, когда она просунула язык ему в рот, а она застонала в ответ, когда он схватил ее за голые ягодицы и крепко прижал к наливающемуся члену.
У нее участились пульс и дыхание. И у него.
Она целовала его в лицо, шею и грудь, обводила языком его соски, спустилась ниже к животу и пупку. Твердые мышцы упирались ей в груди, она терлась о него, ведя языком ниже и ниже.
Он с трудом выдохнул, когда она обхватила его ртом, что тут же отдалось жжением у нее между ног. Она чувствовала его во рту, старалась вместить в себя как можно больше его плоти.
— Клод! — выкрикнул он, схватив ее за волосы.
Она водила языком вверх и вниз, круг за кругом, находя наиболее чувствительные места и затем безжалостно впиваясь в них, как он совсем недавно языком терзал ее груди.
Он снова застонал и стиснул кулаками простыню.
— Если не перестанешь, я быстро кончу.
Клаудия почувствовала, как напряжены его бедра и ягодицы, увидела, как побелели костяшки пальцев. Чувство власти над ним охватило ее, жжение между ног стало мучительным, она знала: есть только один способ избавиться от мук.
Она убрала язык, он застонал. Протестуя или радуясь облегчению, непонятно.
Медленно, помогая себе ладонями, она снова двинулась вверх, перевалилась через него и потянулась к столику за презервативом. Он попытался ухватить ртом ее сосок, но она толкнула его на спину.
— Нет.
Держите руки там, где они сейчас, мистер.
— О, командирша. — Он крепко обхватил ее бедра.
Клаудия медленно опустилась на него.
— О боже. — Он приспосабливался к ее движениям, крепче сжимая бедра.
Клаудия, сидя на нем, закрыла глаза и откинула назад голову, полностью оседлав его и подавив наконец мучительное жжение.
Когда она снова открыла глаза, он смотрел на нее, все еще крепко сжимая за бедра.
— Что еще? — пробормотал он.
— Это. — Она вращала бедрами, задыхаясь от полноты ощущений. — И это, — подалась вперед, обнимая его за плечи и очень медленно выпуская его из себя, снова возвращаясь.
— Ты знаешь, — сказала она, когда они повторили это в четвертый раз, — не все женщины такие, — она снова села на него, и снова член пронзил ее, — как она.
Клаудия чуть не произнесла ее имя, но она не хотела, чтобы гадости омрачили это мгновение и Филиппа вмешивалась в их отношения.
Люк кивнул.
— Я знаю. — Он тяжело дышал, борясь с бурей, которая нарастала в нем и выходила наружу со стоном.
— Да? — прошептала она, соскальзывая с него, изо всех сил стараясь не закрывать глаза.
— Да, — прошипел он, ударяя всем телом ей навстречу, крепко удерживая ее за бедра.
Клаудия быстро закрыла глаза. Фрикции превратились в нечто неопределенное, пульсирующее. Она открыла глаза, посмотрела на него, еще раз приподнимаясь на бедрах.
— Я бы никогда так с тобой не поступила.
Даже если они больше никогда не будут вместе, она должна была сказать ему об этом.
— Я знаю.
— Правда?
— Да.
Клаудия застонала, чувствуя приближение оргазма. Пульсирующая волна растекалась от пупка к бедрам, ягодицам. Клаудия задвигалась быстрее, напористее, пытаясь облегчить сладкую боль, уже не могла больше говорить, только двигаться вверх и вниз, вверх и вниз.
Иначе наговорила бы лишнего в состоянии сексуального помешательства.
Люк чувствовал ее напор, эхом отдававшийся в глубине тела. С каждым движением он шел ей навстречу, ее чудесные груди с каждым разом заводили его все больше. Он давал ей то, чего она не ожидала. Оргазм лишил его самоконтроля, погрузив в пульсирующее марево, стирая мир вокруг, и, когда уже не мог больше этого выносить, он изогнулся, скользнул руками по ее спине и впился ртом в ее соски.
— Люк! — закричала она, хватая пальцами его за волосы, легко приспосабливаясь к новой позе, продолжая скакать. — Да, да, да, да!
А потом они одновременно разъединились.
Глава 16
На следующее утро над ухом Клаудии зазвонил телефон, вырывая из глубин сна с изяществом кувалды. Она потянулась за ним автоматически.
— Алло.
— Клод?
Эйвери.
— Что ты делаешь в номере Люка в шесть часов утра?
Сердце забилось еще сильнее, словно все вокруг закружилось. Такой же, как у нее, гостиничный номер, но рядом с ней лежал, растянувшись, голый мужчина, положивший руку на ее живот и прижавший губы к ее плечу.
Прошлая ночь. Извинения Люка. Бутылка вина.
Корабль любви.
Любовь.
Черт.
— О… э… мы просто… проводили еще одно… обсуждение планов… — Клаудия, морщась, откровенно лгала.
— Похоже, я тебя разбудила. — Голос Эйвери скептически звенел.
— Нет, просто я устала, — заверила Клаудия и фальшиво зевнула. — Я почти не спала всю ночь.
Это правда. Они просыпались, чтобы использовать третий презерватив, прежде чем уснули в изнеможении.
— Ты, если помнишь, собиралась завтракать с нами. Мы должны уехать в семь тридцать.
Клаудия застонала. Точно, она согласилась ехать при условии, что они вернутся в воскресенье утром, как можно раньше, чтобы успеть все подготовить для открытия курорта в понедельник.
Но все это было до дикой сексуальной оргии.
— Извини. Дай нам десять минут. Мы уже спускаемся.
Клаудия отключилась.
— Дай угадаю, — глубоким, сексуальным и хриплым со сна голосом проговорил Люк, — это Эйвери.
— Да.
Он водил рукой от ее живота к груди, губы щекотали шею. Клаудия ненадолго закрыла глаза, расцветая от его прикосновений.
А времени уже не оставалось.
— Нет, стоп. — Клаудия встала с постели, удаляясь от его волшебных губ и грешных рук. — У нас десять минут спуститься в столовую.
Люк любовался, как она наклоняется, поднимая разбросанную одежду. Как и ожидалось, его тело свело от желания.
— Нечего разлеживаться, — сказала она, набрасывая платье, не заботясь о белье. Его возбуждение переросло в эрекцию при мысли о ее полном пренебрежении условностями. — У нас восемь минут, чтобы спуститься в столовую, и мне нужно переодеться.
— Не могу. Не сейчас. У меня проблемы. — Он приподнял простыню.
Клаудия охнула. Он великолепен.
— Поможешь мне с этим?
Клаудия почти застонала во весь голос. Если бы Эйвери не позвонила, вся эта мужская сила оказалась у нее внутри прямо сейчас.
Она закрыла глаза, блокируя воображаемую и реальную картину.
— Сомневаюсь, что это срочно. — Она повернулась к нему спиной, надевая туфли. — Семь минут. — Она сгребла ключи с соседней скамейки. — Увидимся внизу.
И не обернулась. А было очень, очень, очень соблазнительно.
Клаудия не помнила, как провела остаток дня. Чувствовала себя так, будто над головой висел огромный сверкающий неоновый плакат «Смотрите, смотрите на меня, у меня был бесподобный секс прошлой ночью с тем, с кем не положено». Поэтому она была ярче, веселее, работала больше, ходила быстрее, выбирала лучшие, более блестящие версии оформления.
— С тобой все в порядке? — в конце концов спросила Эйвери ближе к вечеру. — Ты, кажется, немного… взвинчена.
Клаудия энергично замахала головой:
— У меня все хорошо и чудесно. Просто волнуюсь насчет завтрашнего дня.
И она поспешила занять себя другим делом. Когда наступила ночь, она вернулась в свою комнату совершенно измученная и валилась с ног. Она упала на кровать и лежала несколько минут неподвижно, как морская звезда.
Потом задумалась о Люке. О том, как пассивно лежала, а он вводил ее в восхитительный хаос чувств, доводил до оргазма руками и языком. Вернулось знакомое покалывание, она повернулась на бок, сдвинув бедра, чтобы облегчить боль.