Она многозначительно взглянула на Лайзу. Никому не удастся испортить ей настроение!
— Итак, что все думают о ночах в Майами? — спросила Криста.
Вечер вчера был сумасшедший. Она посмотрела на Мэри Уитни. Когда будет подходящий момент выложить ей свою идею о духах «Майами»? Наверное, лучше сделать это с глазу на глаз.
— Ночь была превосходная, — сказала Мэри Уитни. — Сплошной отпад, как говорят молодые. Или скорее те, кто «чуть моложе». Кстати… — Мэри выпрямилась на стуле так, что все поняли: она собирается выложить кое-что важное. — Кстати, в оставшуюся от моих долгих бесед с Робом часть ночи мне пришла в голову одна из моих «идей».
Все внимательно слушали, Мэри Уитни умела заставлять людей почувствовать, когда она — что с ней бывала весьма редко — говорит серьезно.
— На меня Майами произвел сильное впечатление. Это город, до краев наполненный событиями. Остальная Америка еще не осознала это. Люди все еще представляют себе, будто Майами — это сплошные туристы, кримпленовые костюмы и убогий уровень жизни. Но так было в прошлом. В будущем все будет иначе, я это чувствую. А лучшее, что во мне есть, — это интуиция.
Криста улыбалась. Не может быть. Неужели Мэри собирается сама выполнить работу за Кристу? Благодарение Богу за такое совпадение. Нет, «совпадение» здесь неправильное слово. Это везение. То, что происходит здесь, — это древний феномен, когда умные люди думают одинаково. Мысли Мэри Уитни и Кристы Кенвуд совпадали, и вовсе не случайно, а под влиянием Майами и всего, что здесь происходит.
Глаза Мэри зажглись странным огнем, и она продолжила:
— Мы видим, что здесь происходит. Европейцы, похоже, знают об этом. А американцы, как всегда, последними понимают, в чем их выгода. Их надо учить, чтобы они поняли. И мы сможем научить их. Мы можем назвать этот аромат «Майами Мэри Уитни» и снять всю рекламу здесь, на берегу, под этими окнами, в этих удивительных, сумасшедших клубах, из которых нас вышибали прошлой ночью. Мы можем присоединиться к этой всеобщей вечеринке в Майами. Мы можем стать этой вечеринкой. Более того, мы можем упаковать во флакончик всю суть этой вечеринки и все те дикие, волнующие вещи, которые она может представить. Аромат вберет в себя запах этого места, распускающегося по ночам жасмина, гардений… сексуальный, экзотичный и к концу дня превращающийся в американский. Вы можете приехать сюда. Вам не надо лететь самолетом. Вы в Испании, но одновременно у себя дома. Вы первопроходец, но вам не нужен заграничный паспорт. Вы можете выйти на пляж с обнаженной грудью, вы можете кататься на роликах по улицам, вы можете загореть до цвета черной икры, вы можете утонуть в моем аромате, и каждый мужчина в Америке захочет любить вас.
Мэри сидела на самом краешке кресла, и слова вылетали из ее рта, как проповедь с губ вошедшего в раж священника. Воодушевление ее переливалось через край. Оно распространялось вокруг, как зараза. У Кристы в крови взыграл адреналин. Лайза улыбнулась. Стив разинул рот. Роб сидел — весь внимание. Конечно, то, что говорила Мэри, было верно. Но почему это не пришло в голову никому другому?
Ответил на этот невысказанный вопрос Стив.
— Разные люди, — проговорил он, — видят Майами по-разному. На Севере многие считают это местом, куда уезжают умирать.
— Вы можете умереть здесь. Ничто вам не помешает. Вы можете умереть от рома, от солнца, от слишком долгого катания на моторках. Вы можете умереть от невероятной кубинской пищи, от того, что слишком долго засиживаетесь в клубах, где музыка настолько хороша, что становится опасной. Вы можете утонуть, занимаясь серфингом, или разбиться на своем «Харлее», а если будете употреблять мои духи, вы можете умереть от неумеренных занятий любовью. Послушайте, Стив, я говорю не о вчерашнем дне. Я говорю о завтрашнем. Деньги — там. Люди скоро увидят Майами другим. Иначе и быть не может. Выгляните в окно. Зайдите в бар. Проведите утро в кафе «Ньюз». Поверьте собственным глазам. Это то, что сделала я. Все начинается, но еще не началось. Через пять лет это место будет определять лицо Америки. Через несколько лет утонченные люди и их жены захотят жить и умереть в Майами. А я, черт побери, хочу этого сейчас. Я намерена сегодня же купить один из здешних отелей. Может быть, этот. Сколько они хотят за него? Четыре миллиона? Больше? Ерунда!
— Она права, — сказала Криста.
— Я знаю, — отозвался Стив, — я выступал адвокатом дьявола.
— Ах, — вздохнула Мэри Уитни.
— Потрясающе! — сказала Лайза.
— Да, звучит великолепно, — согласился Роб.
— Итак, молодежь на нашей стороне, — заявила Мэри.
— Но духи должны быть изготовлены немедленно. Разве Индия пахнет так же, как Майами? Наверное, нет. Достаточно ли просто изменить название? — В голосе Стива звучало сомнение.
— Запах может быть изменен за один длинный уик-энд. Это будет стоить денег и времени, но все это не имеет значения. Важна концепция, мечта. Если она выбрана правильно, все остальное становится на свои места. Боже, как я возбуждена! Пожалуй, не меньше, чем когда… — Мэри замолчала и взглянула на Роба. — Ладно, не важно… В общем, я хочу сказать, что колдовство рождается из возбуждения. Это и есть творчество. Вы желаете верить, и ваши соки изливаются, и… — она щелкнула пальцами в воздухе, — …вы побеждаете. Все очень просто.
На лице Мэри возникло выражение отрешенности.
— Майами богат ароматами цветов. От них кружится голова, и мысли у вас становятся сладострастными, жаркими. Вы окутаны жарой и горячим ветром, а луна рисует серебряные нити на воде и разбрасывает тени на пляже, где вас ожидает ваш любовник. А за спиной у вас веселье и огни пестрящих яркими красками зданий «Арт-деко». А перед вами океан. Над вами звезды. Вы подымаете руки к флакончику, висящему у вас на шее на розовом шнурке. Открываете пробку бутылочки, имеющей форму раковины, такой же, какие лежат у вас под ногами. Аромат проникает в ваше сознание. Вы увлажняете вашу кожу, коричневую от загара, и ваш мужчина придвигается к вам, привлеченный этим ароматом и этим мгновением. Он тоже вдыхает ваш запах, запах Майами, и занимается с вами любовью, и все счастье на земле ваше…
— Неужели это ты, Мэри? — спросила Криста.
— Бог мой, я сама не знаю. Я ли это? О небо, я не чувствовала себя так со времени той моей летней коллекции, которая в конце семидесятых покорила Париж. Некоторые считают, что именно на этой основе я заработала свой миллиард.
— Значит, мы снимаем здесь, в Майами, а главной темой является любовь, — сказал Стив, подытоживая существо дела.
— Да, именно так, — сказала Мэри. — Да, так и будет.
При этом все посмотрели на Роба и Лайзу. Теперь многое зависело от них.
39
— Дела становятся все более волнующими, — сказал Стив.
Все разъехались, Стив и Криста остались вдвоем.
— Для некоторых больше, чем для других.
— Что ты имеешь в виду?
— Я пропала, Стив. Я не просто влюблена, я вся в любви, она надо мной, подо мной — словом, повсюду.
— Отсутствие возлюбленного заставляет сердце биться сильнее?
— Не верь этой чепухе. Этой ночью Питер приехал ко мне из Ки-Уэста. И это он приготовил мне еду, перед тем как я отправилась сюда.
— Должно быть, он превосходный повар.
Криста засмеялась.
— Это правда. Он умеет все на свете.
— Я ревную. Как долго он здесь пробудет?
— Вечно, если это будет зависеть от меня.
— Настолько плохо обстоят дела?
— Еще хуже!
— А что он думает обо всем этом? Полагаю, он большой мыслитель. Писатели обычно все такие.
— Как можно знать, о чем думают другие люди?
— Надо смотреть, что они делают, и никогда не слушать, что они говорят.
— Если учитывать дела, то пока он остается у меня.
— Звучит так, словно ты настроилась на долговременный роман.
— До конца моей жизни.
— Даже так? Но вряд ли это уже обсуждалось.
— Но зато чувствовалось.
— Ладно, думаю, шафера он сам подыщет, но мне всегда хотелось выступить в роли подружки невесты.
— Более почтенную старую подружку трудно себе представить.
— Спасибо, дорогая. Надеюсь, он храпит.
— Он спит, как дитя.
— По-моему, о детях думать еще рановато, — сказал Стив, сморщив нос от отвращения.
— Тем не менее можешь начать привыкать к этой мысли, — широко улыбаясь, ответила Криста.
Стив в шутливом ужасе воздел руки.
— Для меня все происходит слишком поспешно. Дай мне передохнуть. Не можем ли мы сменить тему и поговорить о чем-нибудь менее угрожающем… вроде термоядерной зимы?
— Мы можем поговорить о фотосъемках.
— Ты хочешь сказать, об интермедии к твоим любовным делам с мистером Книжником? — рассмеялся Стив.
— Очень важно определить, что важнее.
— Ладно, поговорить о фотосъемках нетрудно. Мы позвоним Кэрри Саймон, и она организует разрешение, место и все остальное. Сможем начать хоть завтра, потому что вся аппаратура вместе с моими ассистентами прибывают сегодня днем. У Мэри наверняка найдется пара комнат, набитых купальниками, и парочка модельеров, чтобы управиться с ними. Единственное, о чем остается беспокоиться, так это о нашей главной суперзвезде, нашем малоизвестном главном мальчике и об отношениях между ними.
— Хотелось бы сказать, что там нет проблем, — вздохнула Криста. — Что он делал с Мэри до восьми утра?
— Беседовал о голодающих детях? — предположил Стив.
— Как бы не так! — Криста не согласилась с его предположением.
— Не похоже на Лайзу, что она оставила его без своего присмотра.
— Судя по ее репликам во время совещания, она сожалеет об этом, — заметила Криста.
— Мэри такая шлюха! — рассмеялся Стив: он всегда испытывал слабость к подобным женщинам. — Но не станет же Роб плясать под ее дудку, имея при себе Лайзу Родригес.
— Не могу поверить в это, — согласилась Криста.
— В твоем голосе нет полной убежденности.
— Да, знаю. Мэри всегда находит свой собственный, оригинальный подход, и вообще она отнюдь не дура. Она способна быть безжалостной, когда хочет чего-то.