— Прекрати, — оборвала его Эмили, качая головой. — Не хочу это слышать. Нам нужно действовать разумно и рассудительно, если хотим закончить работу.
— Ну так мы ее закончим, слышишь? Если хочешь, прекратим переступать черту прямо сейчас, — ответил Джейк.
— Да, неплохая идея.
Проведя пальцами по ее шее, Джейк спросил:
— Тогда почему твое сердце так отчаянно стучит, если ты хочешь все забыть?
— Ты же знаешь, как я на тебя реагирую, — между нами определенно есть притяжение. Но продолжать не стоит.
— О, милая, то, что происходит между нами, — редкое и чудесное явление, и я не хочу останавливаться. Знаю, что и ты не хочешь.
— Но я должна — и я это сделаю. Мы только что начали ремонт дома, и я не собираюсь падать в твои объятия в первую же ночь совместного пребывания здесь. Этого не будет, — твердо произнесла Эмили.
— Может, и не будет. Но какой вред от пары поцелуев? К тому же мне это нравится значительно больше, чем сидеть в этой комнате и сортировать всякий хлам, — разумеется, это работа, и ее нужно выполнить, но можно же и добавить приятного разнообразия…
Эмили, улыбаясь, покачала головой.
— Сядь‑ка обратно на стул, и давай еще раз выпьем за твое открытие. Должна сказать, его и впрямь стоит отметить — уж лучше узнать о том, что твой настоящий отец всегда жил от тебя через два дома, чем думать, что он просто равнодушен к тебе.
Эмили была права: Джейк не мог опровергнуть ее слова. Но в данную минуту ему и не хотелось ничего опровергать — и потребовалось собрать в кулак всю волю, чтобы перестать думать о ее страстных поцелуях и податливом теле.
— Сложно возвращаться к старым письмам, когда ты сидишь рядом, — вздохнул он. — Но я сделаю все, что в моих силах.
— Прекрасно. У нас мало времени. Пойду обратно, у меня там кое‑что осталось незаконченным.
Эмили поставила бокал на стол и прошла к двери. Джейк направился за ней.
— Эмили, у меня в субботу намечается благотворительный ужин в Далласе, я буду на нем почетным гостем. Пойдешь со мной?
— С радостью, — отозвалась девушка, улыбаясь. — Здорово, Джейк. Что за ужин?
— Благотворительное сообщество называется «Спаси питомца сегодня». На этом вечере будут три почетных гостя. После ураганов в Луизиане и Техасе мы с ребятами полетели на своих самолетах в затопленные регионы, чтобы вывезти оттуда спасенных собак. Это было еще до армии. И вот, дождавшись удобного момента, чтобы собрать всех нас, организаторы решили устроить вечер.
— Чудесно. Дуглас обожает собак. Я скажу ему об этом ужине.
— Сомневаюсь, правда, что он будет впечатлен, услышав мое имя.
— Непременно будет. Ну ладно, я пойду дальше работать. — Эмили вышла из комнаты, но потом обернулась, стоя на пороге. — Знаешь, будь мы с тобой оба поумнее, ты бы не стал меня приглашать, а я бы не согласилась, но…
Вздохнув, девушка удалилась. И снова Джейк не нашел что ей ответить. По‑видимому, здравые аргументы покинули его с их первым поцелуем.
Лукас прошелся расческой по непокорным вихрам, переходящим внизу в кудри, провел рукой по чисто выбритому подбородку и посмотрел на себя в зеркало — он собирался на встречу в совете директоров, которая должна была состояться в офисе компании «Кинкейд энерджи» — семейный нефтяной бизнес. Но прежде у него было еще одно дело. Он хотел зайти в соседнее офисное здание рядом с его домом и побеседовать кое с кем из семьи Ральстон.
Завернув за угол, он дошел до другого здания и, открыв дверь и пройдя через фойе, очутился в небольшом магазинчике ювелирных изделий. Там за стойкой стояла стройная рыжеволосая девушка — это была Харпер Ральстон. На прилавке лежал поднос с кольцами, которые она задумчиво разглядывала. Лукас залюбовался ею: длинные шелковистые волосы ниспадали ей до пояса, длинные ресницы отбрасывали тени на щеки, на которых расцветал нежный румянец, платье из мягкой ткани прилегало к каждому изгибу фигуры, открывая соблазнительную грудь и подчеркивая тонкую талию. Ему приходилось видеть ее и раньше — и он знал, что у красавицы потрясающие длинные ножки. На ее руке сверкал золотой браслет, на пальцах переливались кольца — однако ни одно из них не было обручальным.
— Вы сами делаете эти украшения? — спросил Лукас.
Харпер подняла голову и посмотрела на него — ее зеленые глаза в обрамлении густых ресниц были потрясающе красивыми.
— Да, — отозвалась она, ставя поднос на витрину. — Простите, я не заметила вас. Могу я вам чем‑то помочь?
— Я видел ваши украшения и раньше. Вы талантливый дизайнер.
— Спасибо, — ответила, улыбаясь, девушка.
— Я бы хотел найти что‑нибудь симпатичное в подарок моей матери на день рождения. Может быть, подвеску или ожерелье. У вас есть они?
— О да. Что именно ей нравится? Цвет, разновидность? Что‑нибудь более официальное или попроще?
— Ей нравятся старинные вещи, и у нее много разных украшений. Давайте подберем что‑нибудь милое. Вот как у вас, например. — Лукас бросил взгляд на золотой медальон, поблескивающий на стройной шейке Харпер. Украшение обрамляли крохотные бриллиантики.
— У меня есть похожий на продажу.
— У моей матери два внука. Наверное, сейчас таких медальонов уже и нет — но, может, у вас найдется медальон, куда можно вставить фотографию? У мамы был такой, но цепочка порвалась. Сейчас практически никто не носит подобные медальоны.
— Знаете, помимо украшений, что я делаю сама, у меня есть антиквариат. И там найдется несколько красивых медальонов с местом для фотографии. Подождите минутку.
Девушка сделала несколько шагов по направлению к двери — и Лукас сумел увидеть ее в полный рост. Короткое платье открывало длинные стройные ноги — сердце его забилось быстрее при одном взгляде на них. О, он бы пригласил эту красавицу на свидание. Лукас вспомнил о благотворительном ужине, о котором рассказывал ему Дуглас, — Джейк будет там одним из почетных гостей. Интересно, согласится ли Харпер?
Тем временем она вернулась, неся два небольших лотка с украшениями, и, поставив их на витрину, произнесла:
— Некоторые я приобрела на распродажах, кое‑какие унаследовала. Все они довольно старые.
Лукас смотрел на медальоны, но мысли его крутились совсем в другом направлении — например, он думал о том, что у Харпер очень необычные духи.
— Вот этот симпатичный. — Лукас указал на черный медальон, обрамленный золотом, с бриллиантом в середине.
— Неплохой выбор, — одобрила Харпер, беря украшение в руки. — Это оникс, чистое золото и в центре бриллиант в один карат.
Она открыла маленькие створки медальона.
— Думаю, маме понравится. Сколько он стоит? — спросил Лукас.
— Минутку, дайте взглянуть… Ему более сотни лет, цена — восемь тысяч девятьсот долларов. Могу его завернуть в подарочную упаковку.
— Вам он нравится? — Лукас воспользовался моментом, чтобы снова взглянуть в зеленые глаза девушки.
Харпер улыбнулась — ее озорная улыбка вызвала у Лукаса желание побыть здесь еще немного, чтобы только еще раз увидеть ее.
— О да. Я никогда не покупаю вещей, которые мне не по вкусу.
— Харпер, я хочу купить этот медальон. Ведь вас зовут Харпер, верно?
— Да, Харпер Ральстон.
— Рад встрече, — отозвался Лукас, протягивая девушке руку. — Пожалуйста, упакуйте его посимпатичнее, а потом, что вы думаете насчет того, чтобы пообедать со мной вон в том новом кафе неподалеку? Вам можно оставить магазин?
— Ненадолго можно, — снова улыбаясь, ответила Харпер. — А вас как зовут?
— Я не случайно не назвал вам сразу своего имени. Я Лукас Кинкейд.
— Кинкейд?
— Позвольте объяснить позже. Вам знакомо имя Тейна Уорнера?
Харпер покачала головой:
— Нет. Но вы уверены, что хотите пообедать со мной? Я впервые в жизни слышу, что Кинкейды и Ральстоны могут вместе обедать.
— Я позабочусь о том, чтобы вам понравилось, — отозвался Лукас, глядя в большие зеленые глаза красавицы, и она, рассмеявшись, покачала головой в недоверии.
— Вы слишком выгодный покупатель, я не могу вам отказать.
— И это только начало, — понизив голос, произнес Лукас. — Мне уже, честно говоря, давно не по душе все эти старые счеты между нашими семьями.
— И мне, признаться, тоже. Что ж, Лукас Кинкейд, я готова пообедать с вами.
Поев на ходу, Эмили решила продолжать работу, но, вспомнив, что оставила планшет в спальне, направилась туда. Себе она выделила одну из благоустроенных комнат на первом этаже — Джейк получил спальню побольше, с видом на бывший сад. Сейчас там виднелись лишь заросли, поломанные остатки изгороди и старые статуи, но Эмили четко представляла себе, во что этот садик может преобразиться после реставрации: цветущие виноградные лозы, обвивающие кованые изгороди, солнечные лучи, пробивающиеся сквозь лиственный шатер… Внезапно видение Эмили изменилось: теперь перед ее внутренним взором предстал Джейк — он обнимал ее, и его сильные руки обхватывали ее обнаженное тело, объятое желанием… ощущения были такими яркими, что девушка вздрогнула и одернула себя: о чем только она думает! Что такого есть в Джейке Ральстоне, что делает его столь неотразимым? От его прикосновений она теряет здравый смысл и забывает про осторожность, желая лишь одного: целовать его снова и снова, прикасаться к нему, ощущать ладонями его совершенное тело. С другой стороны, ей не хочется в него влюбляться, потому что эти чувства останутся без взаимности. Соглашаясь на предложение о работе, Эмили считала, что найдет в себе силы оставаться равнодушной к обаянию Джейка, а про столь бурную реакцию на каждое его прикосновение и помыслить не могла — никогда прежде такого не случалось с другими мужчинами в ее жизни. Но как бы то ни было, пора было все это прекращать. Не время забивать голову подобной ерундой, когда нужно заниматься ремонтом. И единственный способ отвлечь себя Эмили видела в работе.
Войдя в спальню, она оглядела комнату еще раз — старинная кровать с пологом, высокий шкафчик с шестью ящиками, трехстворчатое зеркало со столиком и еще одно — настенное, все из красного дерева и насчитывает более ста лет. Вспомнив, что Джейк сейчас в другом крыле дома, Эмили украдкой прошла в оборудованную для него спальню. Там тоже стояла огромная кровать с пологом, сделанная вручную еще в прошлом веке, с темно‑синим покрывалом. Вся мебель в этой комнате была из цельного клена, но каждый предмет тоже представлял собой антиквариат, искусно восстановленный умелыми руками профессионалов. Заглянув в гардеробную, Эмили посмотрела в окно, прошлась вдоль книжных шкафов, проводя пальчиком по полкам…