ть очень хочется. Вот поляки тоже почему-то были уверены, что союзники их не бросят. Даже после двух предательств Чехословакии, которую западные страны не моргнув глазам отдали Гитлеру, ляхи все равно верили в свою исключительность.
Итак, похоже, что Бирма скоро падет, японцы подойдут к Индии, и тогда «жемчужина» британской короны окажется под угрозой. Ага, вот и индийские новости. После объявленной Индийским национальным конгрессом всеобщей кампании гражданского неповиновения, британские власти в ответ начали массовые репрессии. Ганди и Неру сразу же арестовали под смехотворным предлогом якобы готовящегося конгресситами восстания. Но ведь всему миру известно, что Ганди принципиальный пацифист и скорее сожжет себя самого, чем прибегнет к насильственным действиям. Зато его не столь принципиальные последователи, оставшись без умиротворяющего влияния лидеров, не раздумывая начали массовые акции протеста. Помимо забастовок и мирных демонстраций, сторонники независимости стали нападать на полицейские участки, громить правительственные учреждения и перерезать линии связи. Конечно, разрозненные выступления индусов, не имеющих ни единого командования, ни планов, ни вооружения, быстро подавлялись войсками. Но неприятностей островитянам они доставят изрядно.
А вот что-то про награждение героев: в Риме состоялась торжественная церемония вручения наград особо отличившимся разведчикам, задействованным в устранении главы комитета по вооружению США. Как уже сообщалось, в результате совместной операции германской и итальянской разведок удалось уничтожить видного политического деятеля и разжигателя войны сенатора Трумэна.
Отставив карандаш, Лютце сделал звук погромче и с профессиональным интересом прислушался, однако ничего нового из сообщения майор не узнал. Его коллеги-контрразведчики еще утром поделились папкой с собранными из заграничных газет вырезками по этой теме, а также разосланной для ознакомления докладной запиской. Естественно, об участии в этой незначительной акции немцев там ничего не говорилось.
Диктор продолжал перечислять имена награжденных, число коих уже перевалило за полсотни, и не собирался останавливаться. Лютце ехидно улыбнулся, по опыту зная, что у спецслужб ордена получают кабинетные сидельцы, а таким, как он, полевым агентам достаются только выговоры. Да и не успел бы исполнитель так быстро вернуться в Италию, так что как раз самого героя дня в Риме сейчас и нет. Залег где-нибудь на дно или же находится в пути, пытаясь пересечь Атлантику. Да и ладно с ним, не такая большая заслуга у этого пижона. Целую неделю шлялся по клубам и ресторанам, привлекая к себе внимание и изображая светского льва. Здесь в России он бы так не погеройствовал, по пояс в снегу и с обмороженными руками. Вот у него, Лютце, задание действительно было трудным. Восемь человек перелетело линию фронта, да еще каких, самых отборных, а теперь осталось только четверо. И в газетах об их подвигах ничего не напишут, хотя кресты, пожалуй, дать могут. Но это уже никого из них не волнует.
Звания, награды, похвала начальства, полевые надбавки и прочая ерунда, раньше так ценимая, теперь кажется пустяшными детскими играми. Что интересно, командование обеих воюющих сторон, до того не баловавшее своих солдат наградами, вдруг не сговариваясь принялось щедро раздавать ордена. Только Советы награждали за успешное наступление, а в вермахте – для поднятия боевого духа.
Печально вздохнув, Лютце задумался. Что значат Железные кресты или продвижение по службе по сравнению с тем, что они видели? По сравнению с гибелью целых батальонов, со смертью товарищей, со своим чудесным спасением, когда смерть пролетала, посвистывая, у самого виска, а потом залезала холодными щупальцами под одежду, грозя превратить живого человека в ледышку. Наконец, что значили эти кусочки металла по сравнению с судьбой всей страны, висящей на волоске, и, не в последнюю очередь, по сравнению с возможностью отоспаться и отогреться!
Но все-таки, как бы трудно им ни пришлось, он, Лютце, не только справился со своей миссией, но еще вернулся живым и сравнительно здоровым. И теперь сидит в безопасности на глубине пяти метров и больше чем в пятидесяти километрах от линии фронта, заполняя наградные листы на подчиненных. Это ли не истинная награда?
Его предыдущее возвращение было далеко не таким триумфальным. Один, в оборванной русской шинели, снятой с трупа шапке-ушанке, с расцарапанным лицом и без оружия. Однако историей встречи обер-лейтенанта с чекистами очень заинтересовалось руководство контрразведки и армейское командование. Награждать Лютце по вполне понятным причинам не стали, но зато не расстреляли и даже объявили благодарность. Сам Вилли Леман, новый любимчик Гитлера, недавно назначенный начальником контрразведки, лично встречался с обер-лейтенантом и несколько часов кряду расспрашивал обо всех деталях операции. На прощанье штурмбанфюрер пообещал пристроить перспективного сотрудника в Берлин, но прежде попросил выполнить еще пару важных заданий, с которыми никто, кроме Лютце, не справится. Большой опыт в подобного рода делах, знание местности, инициатива, способность маскироваться и прочие бесценные способности оказались крайне нужными Рейху.
Будь его воля, Лютце отказался бы без раздумий. Работать в этом диком краю, полном лесов и болот, где толпами бродят партизаны, притворяющиеся немцами, и немцы, похожие на партизан? Нет уж, увольте. Но беда в том, что увольнять до конца войны его никто не станет, и пришлось уверить начальство в своей преданности и безграничном желании совершать большие дела.
Времени было в обрез, но зато в средствах не ограничивали, а сам Лютце до конца операции временно получил звание майора, что придавало ему лишний вес в глазах тех, с кем приходилось сталкиваться по служебным делам. Не теряя времени даром, новоиспеченный майор набрал себе самых лучших людей, которых только удалось быстро найти. Трое из них были прежними соратниками по невидимому фронту. Это гефрайтеры Астер и Родлер, выписанные на днях из госпиталя, и рядовой Кнапп, стоявший в тот роковой день у перекрестка, а потому избежавший плена. Еще четверых бойцов порекомендовали знакомые командиры. Фельдфебель Ричард Бонке – богатырского вида австриец, страстно мечтавший стать офицером и потому сам вызвавшийся добровольцем. Пехотинцы Геллер и Штиглер, уже имевшие солидный послужной список, а в тылу оказавшиеся проездом, возвращаясь из отпуска. Единственный не нюхавший пороху в этой компании, обергефрайтер Цингер, был отличным стрелком, и его Лютце тоже взял без раздумий.
И вот, «были сборы не долги», как пелось в одной русской песне, и трехмоторный «юнкерс» уносит маленькую группу за линию фронта, или вернее, за две линии, прямо в ленинградский котел.
Надо заметить, что единого командования у окруженных войск практически не было. Два основных штаба – группы армий «Север» и 18-й армии, успели вовремя покинуть станцию Дно и теперь управляли своими корпусами удаленно. Учитывая, что между ними и подчиненными соединениями даже не имелось постоянной радиосвязи, все руководство сводилось к запоздалым директивам, никак не отвечающим обстановке, и призывам держаться. Переместиться поближе к месту ведения боевых действий никто из командования не торопился. «Покоритель Парижа» генерал Кюхлер даже после тонких намеков начальства возвращаться в свою окруженную 18-ю армию не спешил и спокойно возился с теми небольшими ошметками подразделений, которым повезло оказаться за пределами котла. Фон Лееб несколько раз напоминал ему, что командующему армией надлежит в этой самой армии присутствовать, но все увещевания остались без ответа. Возможно, генералу все же пришлось бы отправиться на фронт, но вскоре фон Леебу, вопреки мнению Гитлера, настаивавшему на отводе войск, пришлось уйти в отставку. Теперь группу армий «Север» возглавил сам Кюхлер, но особого триумфа от этой чести он не испытывал. Обе армии, составлявшие эту группу – 16-я и 18-я, находились в окружении. Наличных сил, составленных из гарнизонов, тыловых и охранных частей, а также нескольких дивизий, срочно переброшенных из групп армий «Центр» и «Юг», едва хватало, чтобы держать фронт. Спасти положение действительно мог только отход назад и сокращение линии фронта. Не собираясь ломать голову над проблемой, Кюхлер без долгих раздумий распорядился составить приказ от имени фон Лееба и разослать в войска. Сам он об этом приказе, разумеется, «узнал» с опозданием, когда уже поздно было вмешиваться.
После отхода назад фронт тянулся от Великих Лук, которые осенью так и не смогли захватить целых три армии большевиков, почти по прямой линии до Псковского озера. Затем шел замечательный участок – Псковское и Чудское озера. Хотя и покрытые льдом, они могли выдержать только легкую технику, а потому атаки с этой стороны можно не опасаться. Еще дальше к северу фронт снова шел по суше от Чудского озера до Финского залива, где благодаря заранее подготовленным оборонительным рубежам натиск красных удалось приостановить.
Если бы не полное истощение резервов у русских, которые так и не смогли переварить окруженные дивизии, все могло бы закончиться гораздо хуже. А так, глядишь, к весне подтянут резервы из Франции, заводы соберут новые танки, и все можно будет начинать сначала. Да и на окруженных армиях пока еще рано ставить крест. Правда, парка транспортной авиации катастрофически не хватало. Вот если бы Советы нашли силы добить Курский котел, на снабжение которого выделили столько самолетов, то ситуацию удалось бы исправить.
Но пока люфтваффе продолжает терять самолеты над Курском, куда Сталин бросил свои лучшие истребительные полки из ПВО Москвы. Истребительное прикрытие немцам не помогало, и пришлось полностью перейти на ночные рейсы. Однако набившие руку в ночных охотах советские асы и в темноте продолжали отлавливать несчастные транспортники. И что странно, последний оставшийся под Курском аэродром находился всего лишь в паре километров от передовых позиций русских, но те не спешили наступать.