– Значит, часа в три ночи. Ладно, продолжай дальше.
– На груди тоже кровоподтеки, – выдавил Анатолий, захлебываясь от возмущения. – Этот гад не только над ней надругался, но и измывался. Раны нанесены предметом типа стилета или заточенного шила. На окурках от сигарет «Кэмел», которые были обнаружены в лесу, в десяти метрах от трупа, слюна девушки и ее губная помада, а также слюна насильника. Я уже послал на анализ ДНК. Но что-то мне подсказывает: их нет в нашей базе. Может быть, гастролер.
– Может быть, – согласился Шалимов. – Значит, картина вырисовывается такая: жертва, вероятно, беседовала с преступником, они успели выкурить по сигарете, а потом он на нее накинулся и перенес уже бездыханное тело в более укромное место. На траве остались следы крови.
– Как, по-твоему, маньяк? – предположил Петров, и Николай пожал плечами:
– Трудно сказать так сразу. Они вполне могли поссориться, и на него накатило. Разве мы мало встречали подобных случаев? Может быть, пара выпила (потом мужчина забрал бутылку, чтобы не оставлять следов), он стал к ней приставать, она его послала, и мужик осерчал.
– Что-то в это мало верится, – процедил Анатолий, глядя на кондиционер, выпускающий живительную прохладу. – Ты сам-то действительно так считаешь?
Шалимов опустил голову:
– Скорее уговариваю себя, что все может быть не так печально. Представляешь, чем все обернется, если он окажется маньяком? Только таких в наших краях не хватало. А это значит что? Накрылся наш отпуск.
– Фантазии не помогут, – буркнул Анатолий. – Не сегодня завтра придется смотреть на вещи более реально – не мне тебе рассказывать. Ладно, поехали на дачу. Может, хоть немного удастся поспать.
Анатолий не возражал.
Глава 3
Пресловутый звонок дежурного раздался в три часа ночи.
– Новый труп, – буркнул Шалимов, заканчивая разговор. – Черт! Я боялся, что на нашу голову свалится маньяк, – и пожалуйста, он свалился.
– Может, это другое? – робко попытался возразить Петров, но Николай с досады махнул рукой:
– Очень похожая картина. Собирайся, друг.
Жены, разбуженные ночным звонком, тоже встали и засуетились на летней кухне. В ночной тишине, прерываемой стрекотом сверчков, послышался треск яичной скорлупы, и вскоре в огромной чугунной сковороде дымилась яичница с помидорами и шпинатом.
– Мое любимое блюдо, – вздохнул Шалимов. – Эх, при других бы условиях! А сейчас и есть не хочется.
– Но надо, – возразил Анатолий. – Неизвестно, когда домой вернемся. Если твое предположение подтвердится и это маньяк, у нас серия. Сообщим вышестоящему начальству, а оно…
– Спустит с нас три шкуры, – закончил за него майор и подцепил на вилку кусок яичницы. – Эх, в горло не лезет.
Анатолий, наоборот, ел с аппетитом, про себя проклиная жару, которая уже обволакивала их, как капсула, и из-за этого темнота ночи казалась вязкой и липкой. Алла принесла чайник и две чашки.
– Кому кофе, кому чай? – поинтересовалась она. – Толя, Татьяна мне сказала, что ты предпочитаешь со сливками. Мама вчера на рынке купила. Свежайшие.
– Давай, – согласился Петров. – Когда еще доведется выпить чашечку!
Алла кивнула и побежала за сливками. Сонная Татьяна бросила в чашку мужу ложечку «Нескафе». Звяканье стекла, булькающие звуки кипятка создавали картину идеального дачного уюта, и только четверо знали, что это не так. Опустошив тарелки (Николай незаметно для себя смел свой кусок), мужчины отправились в гараж и завели машину. Женщины стояли у калитки, провожая мужей. Они привыкли к таким ночам, к постоянным вызовам и поэтому не говорили ни слова. Их молчаливая поддержка значила больше, чем многочисленные пожелания успеха и скорейшего возвращения.
На место преступления друзья прибыли быстро. Несколько полицейских, оцепив небольшую площадь, стояли возле тела, засыпанного еловыми ветками. Петров дрожащей рукой стал откидывать их в сторону и застонал:
– Коля, смотри, совсем молоденькая. На вид лет восемнадцать, не больше. Каким же надо быть гадом, чтобы лишать жизни таких девочек!
Николай подошел ближе и посветил на убитую фонариком:
– Как две капли воды. Разбросанная одежда, раны на теле и след от удавки на шее. Сумочки не было? – поинтересовался он, не обращаясь ни к кому в частности. Молодые полицейские переглянулись и покачали головами:
– Все поблизости осмотрели. Кроме окурков, ничего не нашли.
Анатолий вытащил пакетик и спросил:
– Где окурки?
Белобрысый сержант провел его на место. На этот раз окурков с ободком от помады нигде не было. Шалимов подошел к приятелю и, вынув из пачки сигарету, нервно закурил.
– Смотри, – сказал он в промежутке между затяжками, – на мой взгляд, вырисовывается такая картина: преступник познакомился с девушкой на прогулочном катере. Ты, кстати, знаешь, что вечером катер «Каравелла» используют как прогулочный и народу хоть отбавляй? На это меня натолкнули жертвы: они обе найдены в районах остановок.
Анатолий наклонил голову:
– Тогда он мог познакомиться с ними в городе или поселке, а потом пригласить совершить смертельную прогулку.
– Тоже верно, молодец, – похвалил его майор. – Ладно, поехали в отделение. Сделаешь вскрытие, и посмотрим, что мы еще сможем выжать.
Они принялись подниматься по склону, спотыкаясь о корни сосен.
– Жарко, – заметил Петров, вытирая пот со лба. – Хотя должно немного посвежеть. Что же будет, когда взойдет солнце?
Николай махнул рукой:
– Что будет, то будет. У нас и без этого забот хватает.
Глава 4
– Ну, решительно все как под копирку, – докладывал Анатолий, с жадностью глотавший холодную минералку. – Такие же раны, такие же следы от то ли стилета, то ли заточки. Орудовал один и тот же – вне всякого сомнения.
– Да, вне всякого сомнения, – повторил Шалимов. – Пока ты трудился, удалось установить личность первой жертвы. Это студентка одного из московских вузов Ирина Панина. Приехала на отдых к бабушке с дедом – и на́ тебе. Дед сегодня принес заявление о пропаже, и, хотя он ее еще не опознавал, описание, и одежда очень похожи. – Приятель вздохнул: – Он сидит в соседнем кабинете, заберем его на опознание. Терпеть не могу такие процедуры. Давно предлагал начальству нанять квалифицированного психолога, и не какого-нибудь бла-бла-бла, а с ученой степенью. Пойдем.
Он толкнул дверь, и друзья вышли в жаркий коридор. Кабинет, в котором майор оставил несчастного дедушку, наверное, вспомнившего все молитвы, находился совсем рядом. Шалимов аккуратно открыл дверь, и Анатолий увидел седого худощавого мужчину с красными глазами.
– Сергей Юрьевич, – начал Николай, – мы должны провести процедуру опознания, как бы вам ни было трудно. Но без нее, сами понимаете, мы не узнаем правду.
Старик сразу вскочил.
– Конечно, конечно, о чем речь, – слишком быстро затараторил он, как бы отгоняя от себя мрачные мысли. – Может быть, это и не моя Ирочка. Иначе не представляю, как жене скажу. Она себе до смерти не простит.
Майор ничего не ответил, лишь взял его за локоть, и они спустились в прозекторскую. Петров подвел их к каталке, где лежало укутанное простыней тело.
– Готовы? – спросил он. – Намочить вам ватку в нашатыре?
Старик покачал головой:
– Нет, спасибо, я в порядке.
Судмедэксперт одернул простыню – и дед чуть не упал на руки майора.
– Это Ирочка, – простонал он.
Николай посмотрел на Анатолия, и тот накрыл тело простыней. Несчастный старик сам был похож на труп – на его белом лице выделялись только темные, подернутые слезой глаза.
– Это я виноват, – прошептал он. – Моя дорогая девочка! Что я скажу жене?
Шалимов подумал: хорошо, что в первые минуты после такого известия все находятся в шоке и не верят в случившееся. Вернее, их сознание отказывается принимать страшное известие, и нужно ковать железо, пока горячо. Майор помог старику выйти из прозекторской и повел его в свой кабинет.
– Почему вы считаете, что виноваты? – ласково спросил он. – Вам не в чем себя винить.
Дед погибшей покачал головой.
– В тот день, – начал он сбивчиво, – мы разрешили ей… Она собиралась с кем-то покататься на катере. Супруга еще удивилась: дескать, Ирина никого не знает в наших краях, с кем же собирается на морскую прогулку? Ирочка только рукой махнула и загадочно улыбнулась. Мы сразу поняли, что у нее завелся кавалер, и это нас не испугало. Мы не насторожились, понимаете?
– А почему вы должны были насторожиться? – Шалимов провел старика в свой кабинет и усадил на стул. – Может быть, воды?
Дед потерпевшей замотал головой; шея у него была подвижная, жилистая.
– Нет, я ничего не хочу. Как я скажу супруге?
– Я вам помогу. – В такие минуты Николай начинал лихорадочно думать, как продлить разговор и выудить еще немного информации. После шока наступало оцепенение, и с человеком было невозможно общаться. – Мы поедем к ней вместе.
– Спасибо, – старик с чувством пожал его руку. – Вы найдете его? Он должен ответить за то, что сделал с моей девочкой.
– Он ответит, – пообещал майор, – но для этого нужно постараться. Что вы еще можете сказать о внучке и о том дне, когда вы видели ее в последний раз?
Дед задумался.
– Да, пожалуй, больше ничего. Она была такой веселой…
– Хорошо. – Шалимов понимал, что тот говорил правду. Ирина не рассказала близким людям, с кем познакомилась, просто была счастлива, и этого оказалось достаточно, чтобы притупить их бдительность. Они не беспокоились, когда она не позвонила ночью, и лишь на следующий день пришли в полицию. Но стоило ли промедление жизни? Николай считал, что в данном случае стоило. Если бы дед с бабушкой пообещали, что встретят ее с катера, преступник не решился бы на убийство. Скорее всего, он распрощался бы с ней и сбежал в поисках новой жертвы. Николай не стал делиться со стариком своими размышлениями, просто пригласил его пройти до машины, чтобы вместе поехать к его жене. Может быть, Ирина больше делилась с бабушкой?