В тот день, когда Хасар впервые встал на дежурство, заведующий с развевающимися полами белого халата решительно вошел в дежурку, где в ожидании вызова находились врачи. Он сразу же подошел к Хасару, улыбнулся ему и протянул руку:
— Хасар Мамметханович! Туркмены говорят: не узнавши, не уважит. Я хоть и не видел вас раньше, но слышал, что какой-то парень из Красноводска служит в Германии, работает начальником центрального госпиталя советских войск. Гордился тем, что у нас такой земляк. Но кому могло прийти в голову, что вы можете появиться у нас? Сколько лет вы возглавляли госпиталь там?
— Двенадцать лет!
— Это генеральская должность.
— Да, только я полковник.
— Высокий чин. Если бы не случилось всей этой заварухи, и вывода советских войск, через пару лет вы точно стали бы генералом.
— Значит, не судьба.
— Что, правда, то, правда. Но вы прошли завидный путь…
Заведующий скорой помощью продолжил разговор в том же духе. — С вашим приходом у меня возникла еще одна мысль.
Раньше у нас было хирургическое отделение, но после того, как одни врачи уехали, а другие вышли на заслуженный отдых, мы были вынуждены закрыть его. Вот теперь к нам пришли вы. И хотя говорят, что оперировать должны только в одном месте города, мы что-нибудь придумаем. Даст Бог, обязательно заново наладим работу отделения! — с пафосом произнес он.
Хасар был благодарен главврачу скорой помощи за добрые слова в его адрес, за то, что он узнал его и выказал ему свое уважение. После, раздумывая о случившемся, он согласился с пословицей "Дома и стены помогают".
Глубокой ночью раздался телефонный звонок, в это время семья Мамметхановых уже крепко спала. Хасар и вовсе спал беспробудным сном. В первый раз, отдежурив сутки на новом месте работы, ближе к вечеру сдал смену другому врачу и, усталый, отправился домой, неся на себе капли дождя с первыми в этом году снежинками. Умывшись и поужинав, устроился удобнее перед телевизором, включил программу "Ватан", чтобы послушать последние новости, но бессонная ночь и усталость взяли верх, и он крепко уснул там же, где лежал, подложив под локоть подушку.
Увидев спящего сына, мать укрыла его, зная, что во сне человек мерзнет, но он тогда проснулся.
— Иди, сынок, ложись в свою постель, там тебе будет удобнее. И не забудь носки снять, пусть ноги тоже отдохнут! — сказала его любящая мать.
Ходжа, увидев, что старший брат уснул, тоже решил не беспокоить его, выключил телевизор и ушел в соседнюю комнату, чтобы вместе с детьми посмотреть "Ватан" по маминому телевизору, который детишки называли "бабушкиным".
Сквозь сон Хасар слышал беспрерывный телефонный звонок, но никак не мог сообразить, во сне он его слышит или наяву. А телефон продолжать звонить в темноте, как будто что-то хотел сказать. Тем временем послышались шаги Ходжа, который прошлепал мимо комнаты Хасара и заспешил к телефону.
Следом послышался хрипловатый сонный голос Брата:
"Алло!" И сразу вслед за этим раздались его отрывистые испуганные возгласы: "Где? Когда? Он хоть жив?" Похоже, случилась какая-то непоправимая беда.
Услышав отчаянные крики сына, из своей комнаты, держась за стену, выползла грузная женщина, мать сыновей.
Она испуганно спросила:
— Что? Что случилось, сынок?
Ходжа только произнес "Арсланджан", больше не смог сказать ни слова, ком подступил к горлу и лишил его голоса.
Он молчал, глотая горькие слезы.
— Ах, горе мое горе! — запричитала старуха, поняв, что с ее внуком случилось что-то страшное, и рухнула на пол. — Что-то с самолетом случилось?
Потом посмотрела на сына так выразительно, что было ясно: она хочет как можно скорее узнать, что случилось с ее внуком.
— Мама, Арслан ехал к нам и около Казанджика попал в аварию.
— Вай, он жив хотя бы?
Не получив на свой вопрос ответа, мать зарыдала в голос.
Проснувшись от ночного шума и голосов. Хасар наспех надел рубашку, кое-как застегнул ее и появился на пороге комнаты.
Ходжа, первым получив страшное сообщение, не сдерживая слез, кинулся на шею брату.
— Хасар дяде, Арслан джан попал в аварию!
— Где, когда?
— Около Казанджика, примерно в том месте, где в тот год солдат расстрелял поэтов.
— Откуда ты знаешь?
— Только что из Ашхабада позвонила его сестренка Мяхри джан. А к ним звонили из Казанджика. Его мать уже выехала в эту сторону на машине.
— Как его состояние?
— Из больницы сообщили, что он в очень тяжелом состоянии, — Ходжа решил не говорить всей правды, чтобы до смерти не перепугать мать и брата, оставить им крохотную надежду, хотя звонившие просили их забрать тело погибшего.
Поняв, что случилось самое страшное, Хасар почувствовал, как по телу его пробежал ток.
Зашумело в голове, уши перестали слышать. Мысль о том, что его сын, его любимый Арслан, погиб, заставила его задрожать всем телом. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не зарыдать во весь голос.
Немного успокоившись, Ходжа занялся поисками родственников и друзей, которые бы вместе с ним поехали за Арсланом. Первым делом он позвонил младшему брату своей жены.
Когда на том конце провода подняли трубку, он сразу же представился: "Нияз, это я!"
— У вас все хорошо?
— Нет, не хорошо. Слушай меня! — решительно произнес он, давая понять, что спешит. — Ты оденься и срочно приезжай к нам, мы уже готовы тронуться в путь… Не забудь захватить водительское удостоверение, машину вести придется тебе.
Свою машину ты не бери. На моей и Хасара машине поедем в Казанджик!..
Во втором доме, куда позвонил Ходжа, никто не поднял трубку. Подумав о том, что они на ночь отключают телефон, чтобы никто не беспокоил, Ходжа рассердился на двоюродного брата.
— Ну что они за люди такие! Зачем надо телефон отключать!
Разбуженный сосед быстро оделся и пришел к ним.
Теперь путников стало четверо. Они уже открывали ворота, когда из дома вышла мать:
— Заверните в Небитдаг и возьмите с собой одного из дядь! — напомнила сыновьям о своих родственниках.
Хасар с братом сели в его машину, ее вел Ходжа. Они ехали молча, и вид у них был такой, будто они только что поссорились.
Все струны души были натянуты до предела, в голове были только мысли об Арслане, о его тяжелом состоянии.
Уже начало светать, но все вокруг, особенно в тех местах, куда не доставал свет фонарей, находилось во власти тьмы, деревья и дома казались перевернутыми и похожими на миражи, тихо плывущие в ночи.
Пока ехали по городу, машины иогда сбавляли скорость и ехали тихим ходом. Улицы были пустынны, люди все еще находились во власти сладкого предутреннего сна. В такую пору выехать из дома человек может только по нужде, тем более не хочется покидать теплого дома в такое холодное время года.
Когда выехали из города, они словно опять оказались в ночи. Машины, почувствовав простор, прибавили скорость.
Сейчас они были похожи на людей, спешивших к тому месту, где Арслан, ехавший из Ашхабада к отцу в Красноводск, попал в аварию и перевернулся на своей машине, чтобы опередить его и забрать с собой прежде, чем он окажется на этом гиблом месте.
Еще через какое-то время Хасар вдруг почувствовал, что ему не хватает воздуха, и опустил стекло со своей стороны.
Тотчас же с улицы ворвался холодный воздух и стал биться по стенам кабины, как попавшая в клетку птица. Влажный воздух был пропитан терпким запахом растущей в этих местах полыни.
Воздух постепенно начал сереть, и ночь вынужденно уступила место нарождающемуся дню.
Состояние Ходжа было не лучше, чем у его брата, стиснув зубы, он молчал и неотрывно смотрел на дорогу. Он размышлял о несчастьях, свалившихся на голову его брата в последнее время, и считал это закономерным. Все его беды были следствием разлада в его семье, и неизвестно, когда все это закончится. Больше всего Ходжа расстраивался из-за того, что ничем не может помочь брату, и эта мысль угнетала его.
Он видел Арслана юношей в расцвете сил и думал: "Это ты должен был хоронить нас, а вон ведь как все повернулось, мы едем, чтобы забрать твое тело!" Он с трудом сдерживался, чтобы не заплакать, глотал слезы и давил рвущийся из груди стон.
Машины мчались по заснеженной дороге, обгоняя друг друга, чтобы как можно скорее добраться до места.
Небо над серым полем снова превратилось в белый купол.
Снова появились снежинки, которые парили в воздухе, словно белые пушинки, оторвавшиеся от небесной подушки.
Почва под колесами машины примерзла и хрустела, как под подошвой сапог, топчущих сухие ветки.
На подъезде к Джебелу Ходжа увидел в зеркале заднего обзора две машины, догоняющие их на большой скорости.
Задние, увидев, что передние машины обратили на них внимание, стали часто мигать фарами, давая понять, что у них есть какое-то сообщение.
Ходжа снизил скорость, чтобы узнать, что за сообщение приготовили им задние машины, и взял немного в сторону.
В это время задние машины догнали их и поравнялись с ними.
Это были родственники Хасара, спешно последовавшие за ним сразу же, как только узнали о его отъезде, чтобы в трудную минуту быть рядом.
Неожиданное появление родственников вызвало у Хасара прилив благодарности, он почувствовал себя так, будто его взяли под защиту. Губы его задрожали, он снова расстроился и едва сдерживал слезы. Пока брат разговаривал с ними, он безучастно смотрел по сторонам, стараясь не выдать своего состояния, а потом и вовсе отошел в сторонку.
Хасар походил немного, разминая затекшие ноги, и вернулся к машине. В это время Ходжа и другие родственники, поливая друг другу из баклажек, умывали руки и лица, отгоняя от себя последние остатки ночного сна.
Хасар тоже умылся холодной водой, которая освежила его и привела в чувство.
А через некоторое время они въезжали в Небитдаг, но уже на четырех машинах, хотя из Красноводска выезжали на двух.