Очнувшись от грустных мыслей о разлуке с домом и семьей, он чувствовал себя униженным игроком, которого обвинили в плохой игре и вывели за пределы поля.
Зная, что избавиться от гнетущих мыслей можно только занявшись каким-то серьезным делом, Хасар, недолго думая, занялся поисками работы. Найти работу было делом непростым, он знал это, но, следуя русской поговорке «дома и стены помогают», верил, что уж в родном-то городе ему будет нетрудно найти работу.
Пару дней назад он начал поиски работы с центральной городской больницы. Ему сказали, что главврач больницы уехала в Ашхабад на совещание, но через пару дней вернется. Там он встретил нескольких знакомых врачей, переговорил с ними, разведал обстановку. Он выяснил, что главврачом больницы пару лет назад назначили женщину. В этой больнице Хасара хорошо знали и раньше. Прежде главным врачом больницы был старый еврей Яков Лазаревич Аким – человек, пользовавшийся большим уважением горожан. Он попал сюда в годы войны, привез раненых бойцов, да так и остался здесь.
Хасар знал это имя с детства, но близко познакомился с врачом будучи студентом медицинского института, когда из Ленинграда приехал домой на летние каникулы. Хоть и недолго, но находился рядом с этим опытным врачом с острым подбородком, учился у него лечить больных, ухаживал за больными и зарабатывал немного денег на обратную дорогу. Хасар тогда пришелся по душе этому корифею медицины.
Пока Хасар учился в Ленинграде, Яков Лазаревич возлагал на него большие надежды, считал, что он должен учиться у опытных врачей и стать нужным людям хорошим специалистом, видел в Хасаре своего преемника.
Каждый раз при встрече старый врач расспрашивал Хасара о Ленинграде, говорил, как тоскует по родным местам, вспоминал счастливые годы учебы в том же вузе, где теперь посчастливилось учиться Хасару, и с некоторой завистью расспрашивал его о своей альма-матер.
Он намеревался после окончания учебы взять Хасара на работу и передать ему свой опыт и знания. Ему хотелось доверить свое место одному из местных парней вроде Хасара – уверенных в себе, способных набираться опыта и знаний – и стать хорошим врачом.
Но мечтам старого врача не суждено было сбыться, потому что судьба распорядилась иначе, и Хасар оказался совсем в другом месте. Со своим наставником Хасар встречался только во время отпусков, когда приезжал домой повидаться с родными.
Вот уже семь-восемь лет минуло, как старый Яков Лазаревич покинул этот свет. С тех пор в этой больнице главврачи менялись, как перчатки. В прошлый приезд Хасар узнал, что клинику вот уже немногим более года возглавляет женщина, прежде работавшая в одной из городских больниц.
Сегодня Хасар собирался пойти к этой женщине, чтобы решить вопрос с трудоустройством. Через знакомых выяснил, что там есть вакансии, поэтому был уверен, что его примут на работу.
Вчера вечером за ужином он сообщил о своем намерении с завтрашнего дня выйти на работу, но его младший брат, словно не веря, что его могут взять на работу без протекции, предложил:
– Ага, в хякимлике есть знакомые ребята, занимающие ответственные посты, давай с кем-нибудь из них предварительно созвонимся. И потом, сейчас, когда так мало стало рабочих мест, устроиться на работу не так-то просто. – Ему хотелось помочь своему старшему брату.
Но Хасар не желал, чтобы его брат ради него кому-то звонил и просил за него.
– Разве я на руководящую должность буду проситься?– недовольно высказался он.
Хасар не торопясь одевался, когда мать увидела, что он собирается на работу, Вспомнив его вчерашний разговор с братом, озаботилась:
– Как дела, сынок?
– Хорошо.
– Ты что ж, даже не подождешь, пока Ходжа позвонит своему другу из хякимлика?
– Мне кажется, в этом нет необходимости. И потом я, нене, иду туда не за большой должностью, меня вполне устроит место рядового врача,– ему хотелось убедить мать в том, что звонить и устраивать ему протекцию нет никакой необходимости.
– Может, ты и прав,– нехотя согласилась мать.
Выйдя из дома, Хасар увидел, как солнце, похожее на нарядную молодую невестку-гелин, красиво поднимаясь над горой, разглядывает лежащий внизу город.
Он вспомнил, что его машина стоит в гараже. Но расстояние до больницы было небольшим, поэтому он решил пойти пешком, по пути обозревая город.
Сейчас улицы, обычно полные спешащего на работу народа, опустели.
Дующий с моря ветер был несильным, но неприятным, своим холодным дыханием он лизал лицо и руки, вызывал в теле дрожь.
Дойдя до стоящей в конце их улицы четырехэтажной гостиницы, повернул за угол и, не доходя до вокзала, повернул на север и спокойно пошел дальше. Проходя мимо гостиницы, он почувствовал доносящийся оттуда знакомый приятный запах кофе.
Хасар подумал, что неплохо бы утром перед работой выпить чашечку кофе, тем не менее, ему не захотелось сворачивать с пути и задерживаться.
Когда идешь в такое прохладное время, хорошо думается, кажется, что ты присоединяешься к этим пришедшим в голову мыслям и шагаешь вместе с ними.
Хасар с удовлетворением думал о том, что очень скоро приступит к работе, что сейчас работа станет для него спасением, потому что он будет чувствовать себя защищенным.
Неисповедимы пути Господни, а в жизни всякое бывает, дороги жизни и к хорошему выводят, но, бывает, и до плохого доводят, с неудачами сталкивают. Вот уж точно сказано: «Много ходящие ноги могут и на дерьмо наступить»!
Предаваясь мыслям и пройдя еще немного, Хасар поверил, что жизнь снова повернётся в сторону добра.
По собственному опыту он знал, что у любого руководителя с утра бывает много дел, связанных с приказами, подписями документов, встречами с деловыми партнерами, поэтому шел неспешным шагом, чтобы прийти на место именно тогда, когда руководитель освободится от суеты срочных дел.
Верил, что если будет идти вот таким медленным шагом, к месту придет как раз вовремя.
Войдя в кабинет главврача больницы, Хасар увидел сидящую за т-образным столом красивую женщину лет сорока – сорока пяти. Ее блестящие волосы были аккуратно собраны в пучок, в сверкающем белизной халате, надетом поверх нарядного платья, с искрящимся взором она была похожа на охапку красивых красных роз.
Увидев Хасара, сначала женщина вознамерилась встретить его сдержанно, как подобает начальству, не показать виду, но почему-то вдруг стала гладить лицо, шею, да так разволновалась, что потеряла дар речи. Она явно о чем-то думала, потому что пристально посмотрела на Хасара и занервничала еще больше.
Хасар заметил, что женщина, улыбнувшаяся при его появлении, вдруг прикусила левый угол нижней губы и спрятала его между зубами, словно желая взять свою улыбку обратно, стала серьезной. Когда она заговорила, в тоне женщины зазвучал непонятный упрек, замешанный на торжестве, как это бывает у всадников, чей конь опередил противника. Хасар никак не мог понять причины такой перемены, произошедшей в женщине на его глазах, ведь он впервые видел ее. Ему стало как-то не по себе.
Женщина, вовремя взяв себя в руки, вопросительно посмотрела на Хасара:
– Хасар-мугаллым, какими судьбами вы здесь?И только теперь Хасар догадался, что перед ним сидит одна из его бывших студенток.
– Да вот, судьба забросила меня сюда, так уж случилось…
– Хасар Мамметханович, похоже, вы не узнали меня?– едва заметно усмехнувшись, произнесла женщина, обращаясь к своему визави.
– Мне ваше лицо показалось знакомым.
– Конечно, ведь я одна из ваших многочисленных студенток,– говоря это, главврач, похоже, вспомнила свои студенческие годы, почему-то покраснела и снова разволновалась.
– Да, и такой период в моей жизни был,–Хасар вспомнил, что в ту пору, заочно учась в аспирантуре, пару лет преподавал в медицинском институте в Ашхабаде. Понял, что и эта женщина была его тогдашней подопечной.
Вчера, вернувшись из Ашхабада, Тоты по пути домой заехала на работу, чтобы узнать, как идут дела. Ей сообщили, что заходил Хасар. Она тогда ушам своим не поверила, потому что знала понаслышке, что Хасар работал за границей и был на хорошем счету. Она была одной из тех женщин, кто, хоть и заочно, завидовал счастью Дуньи. Тоты считала себя силками на земле, в то время как Хасар был недосягаемым журавлем на небе. И вот сейчас ей стало ясно, что она так и не смогла забыть Хасара. При упоминании его имени перед ее мысленным взором тотчас же ожил статный смуглый кареглазый мужчина, читавший лекцию в актовом зале института. Это был Хасар.
Воспоминания, связанные с Хасаром, лишили ее покоя на всю ночь. Лежа с открытыми глазами, она успела вернуться в студенческую пору и мысленно сдавала экзамен Хасару, ревнуя его к девчонкам, которые жадно разглядывали его. Она успела снова влюбиться в него и гордилась им как своим земляком…
В те дни она призналась своим подругам по комнате в общежитии: «Девчонки, я, кажется, влюбилась в нашего преподавателя Хасара Мамметханова, места себе не нахожу, если не вижу его хотя бы один день. Знаю, у него есть симпатичная жена, и ребенок есть, а я все равно симпатизирую ему… Если бы только он позвал меня! Я бы последовала за ним без оглядки, как Джамиля за своим Данияром, я бы через все переступила. Но в жизни такое счастье выпадает редко, оно бывает только в книгах…» – жаловалась она.
В выходные дни, когда Хасара не было в институте, она не знала, куда себя деть. «Неужели я не встречу его?»– с этими мыслями она по нескольку раз на дню ходила на Текинский рынок якобы за продуктами, а сама бродила вокруг его дома, расположенного неподалеку.
Подруги, видя, как она страдает от неразделенной любви, советовали ей:
– Послушай, если тебе так хочется любви, заведи себе какого-нибудь парня, разве мало парней, восхищенных твоей красотой, ради тебя готовых на все? Что, свет клином на Хасар-мугаллыме сошелся? Видишь же, что он не обращает на тебя никакого внимания, и не обратит, не надейся. Этот человек никого, кроме своей жены, не видит вокруг себя, ему никто не нужен, они любят друг друга и живут очень дружно. Так что не мучай себя понапрасну. – Они говорили так, зная, что от неразделенной любви люди иногда сходят с ума.