Не успели они расположиться, как к ним, вся светясь и приветливо улыбаясь, подошла Тавус. Сунув руку в карман белого халата, дала понять, что готова обслужить их.
– Похоже, к нам вместе с доктором Хасаром пришел новый гость.
– Нам бы, сударыня, пару кофе.
Тавус с жадным интересом разглядывала сидящего рядом с Хасаром хмурого молодого человека в военной форме, который, несмотря на юный возраст, уже имел большое звание, а потом спросила:
– Доктор, этот юноша ваш сын?
– Да.
– Похож. Он тоже доктор?
– Нет, летчик.
– Так и скажите: человек, который смотрит на мир сверху, – ласково улыбнулась женщина и легко пошла обратно, чтобы приготовить и принести им кофе. Спустя мгновение она уже шла к ним, держа в каждой руке по чашке дымящегося кофе. Арслан понял, что его отец является завсегдатаем этого заведения. И по тому, с каким энтузиазмом обслуживала их эта женщина, сделал вывод, что тут кроется еще что-то, правда, понять, что именно, не мог. Арслан не ошибался.
Впервые Хасар познакомился с этой женщиной, зайдя в кафе вскоре после приезда.
Вернее, женщина сама узнала его:
– Вы не доктор Хасар?– спросила она, подойдя к его столику. Тогда-то и выяснилось, что лет двадцать назад Хасар оперировал ее в городской больнице по поводу аппендицита.
Это воспоминание было связано с той порой, когда здешнюю больницу возглавлял всеми любимый дядя Яша – Яков Лазаревич Аким.
Прослышав о приезде Хасара, дядя Яша никогда не давал ему сидеть дома. Считая, что за границей он набрался достаточно опыта, говорил:
– А ну, послужи немного и своему народу! Хирург как любой мастер должен постоянно тренировать свои руки, чтобы не потерять квалификацию, он должен даже во сне делать операции.
Дядя Яша приглашал его на операции. В те дни старый доктор любил вместе с Хасаром не только вспоминать места, где он учился, жил, воевал, но и вместе с ним, засучив рукава, как учитель и ученик оперировать больных. «Идя на операцию с тобой, военным врачом, я снова верю, что помогаю раненым, доставленным с поля боя. Тот период жизни, когда я лечил воинов, считаю самым содержательным в своей жизни»,– говорил старик, гордясь и любуясь работой Хасара.
– Я тогда была намного худее, – стесняясь своей теперешней полноты, продолжила женщина. – У меня были длинные волосы. Однажды, зайдя в палату, чтобы проведать меня после проведенной операции, вы увидели мои волосы и восхитились ими: «Какие у вас красивые волосы!»,– сказали вы тогда,– вспомнила она.
Разве упомнишь всех, кого ты оперировал в самых разных местах за прошедшие тридцать лет?
В тот раз Хасар так и не вспомнил прооперированную им худощавую женщину с длинными волосами, хотя и очень напрягал память. Несмотря на то, что он не вспомнил ее, женщина, благодарная за свое спасение, не изменила своего доброго отношения к Хасару. Каждый раз, завидев его входящим в кафе, она мило улыбалась ему и радовалась встрече.
Вернувшись за стойку бара, Тавус крикнула:
– Аннатаган, что ты там застрял? – голос у нее был недовольным и сердитым.
Справа от входа сидел хлюпкий мужчина с усиками на тощем лице, вид у него был изможденный, словно он в детстве недополучил материнского молока.
Рассыпав по столу семечки, он беспрестанно щелкал их, с пристрастием разглядывая каждого вошедшего в кафе. Временами лениво перекидывался с Тавус ничего не значащими фразами. Хасар как-то раз уже видел его на этом месте. А когда узнал, что этот человек является мужем Тавус, удивился тому, насколько они не подходят друг другу, сравнивая их, думал: «Неужели правда, что лучшую дыню съедает шакал?» Ему было непонятно, как у такой красивой женщины мог оказаться такой плюгавенький и малоприятный муж. Ему тогда вспомнилась работа одного иностранного художника, которая называлась «Красавица». На картине была изображена красивая обнаженная женщина, она полулежала, обнажив все свои женские прелести, а рядом с ней находился чернокожий кудрявый мальчик лет десяти-одиннадцати, ее служка. Хасар видел эту работу в одном из музеев и помнит, как на вопрос посетителя
«А для чего здесь нужен этот негритенок?» – экскурсовод ответила: «Через этого чернокожего мальчика художник хотел подчеркнуть красоту этой женщины».
Видать, Господь Бог, чтобы подчеркнуть красоту Тавус, послал ей в мужья вот этого никчемного усатенького мужичка.
Женщинам такие низкорослые мужчины, изображающие из себя секс-символов, не нравятся. Они предпочитают идти в обнимку с высокими статными мужчинами, чтобы все вокруг смотрели на них с восхищением и завистью.
Понятно, что Тавус не очень-то нравится, что ее муж сидит здесь и ревнует ее к каждому посетителю.
После этого коротышка, вращая глазами, рукавом смел в сторону шелуху от семечек, а оставшиеся семечки ссыпал в карман и шумно встал из-за стола. С видом обиженного ребенка спросил:
– Мне сейчас уйти?
– Сейчас уходи, для тебя здесь больше нет никаких дел.
– Ладно, ухожу я…– недовольно произнес он, выходя из-за стола. – Готово то, что надо забрать с собой?
– Пройди сюда, я сейчас все тебе приготовлю.
Не прошло и пяти минут, как темнокожий коротышка вышел из подсобки, неся в одной руке полное ведро, а в другой – мешок и пакеты. Выходя на улицу, он нахмурился и кинул недовольный взгляд на столик Хасара, чтобы еще раз посмотреть на людей, с которыми его жена только что так мило разговаривала.
Выпив вкусного кофе, отец и сын поблагодарили женщину. Выйдя из кафе, они увидели, что муж Тавус все еще стоит перед гостиницей, делая вид, что не может найти такси, на самом же деле, не желая уходить от красавицы жены, которую безумно ревновал ко всем посетителям мужского пола.
Вместе с сыном Хасар повернул за гостиницу и направился домой. Ему показалось, что его сын с каким-то недоумением воспринял его знакомство с Тавус, и он снова стал думать над превратностями судьбы, которая свела эту красивую женщину с таким мужем. Эта красавица, несмотря на то, что имела такого мужа, на самом деле жила так, как ей хотелось, то есть была свободна от каких-либо обязательств, могла позволить себе отдохнуть в ресторане в компании шумных знакомых. Хасар вспомнил, как он однажды зашел в ресторан и увидел там Тавус в окружении веселых людей, его тогда тоже пригласили к столу.
Слушая рассказ отца, Арслан, хотя отец о том и не говорил, сделал вывод, что тот намекает на его мать: «Теперь твоей матери тоже нужен муж, который бы ходил по струнке и молчаливо сносил все ее выходки, но от меня она такого не дождется!»
Арслан видел, как обрадовалась женщина и начала издалека приветливо улыбаться им, видел, с каким жадным интересом смотрит она на его отца, как раскованно ведет себя с ними. Чем больше он думал о ней, тем больше она становилась похожей на его мать.
Хасару труднее всего далось прощание с сыном, когда на следующее утро тот заводил машину, чтобы тронуться в обратный путь. Обычно он приезжал к матери вместе с ними, вместе и обратно уезжал. И поэтому до самой последней минуты ему казалось, что он тоже сядет в машину и вместе с сыном отправится в Ашхабад.
Арслан вообще хотел вчера ночью ехать, он сказал отцу: «Поеду неспеша и за 7-8 часов доберусь до Ашхабада». Но бабушка отговорила его: «Не стоит, сынок, ехать ночью, потому что ночью все бедствия усугубляются. Вот наступит рассвет, тогда и поедешь навстречу занимающемуся дню.»
Помня, что вставать придется очень рано, Арслан лег раньше и вроде бы должен был выспаться, но его сон был неглубоким и беспокойным, поэтому сейчас, даже умывшись холодной водой, он все еще не мог до конца отойти ото сна.
Он пожал руки вышедшим проводить его отцу и дяде и крепко обнял и расцеловал бабушку.
– Бабушка, до свиданья и будьте здоровы!
– И тебе, детка, счастливого пути! Смотри, не гони машину. Вот тебе на дорогу пару лепеше, и немного рыбы гостинца. Передавай привет той бабушке, жене и детям!
Сделав несколько шагов в сторону заведенной машины, Арслан обратился к провожающим:
– Но оттого, что папа там больше не живет, вы не должны про нас забывать! Приезжайте, навещайте нас! Там вас всегда ждут. Кому бы ни принадлежал дом, все, кто внутри него, принадлежат вам, там ваши внуки и правнуки живут.
Бабушка растрогалась, по щекам ее потекли слезы, и она машинально отерла их ладонью, хотя всегда делала это уголком головного платка. Хасар постарался не выдать своего внутреннего волнения:
– Ну, езжай, сынок, с Богом! Путник в дороге хорош!
Всем – и провожающим, и отъезжающему – было грустно и больно, словно они расставались навсегда…
* * *
Потягиваясь у окна после пробуждения, Хасар понял, что все еще находится под впечатлением от недавней встречи с сыном. Мысленным взором видел, как машина Арслана приближается к Ашхабаду.
Из открытого окна тянуло свежестью, в воздухе стоял запах дождя, смешанного с запахами нефтепродуктов, которыми были богаты здешние места.
Дом родителей Хасара был одним из множества домов частного сектора, раскинувшегося у подножия горы, окаймляющей Красноводский залив Хазарского моря. Несмотря на заросли вытянувшихся вверх кустов можжевельника перед домом, отсюда просматривался кусочек моря, похожий на озеро. Сейчас там от берега отчалило какое-то судно и спокойно поплыло вдоль кромки горизонта. Поравнявшись с краном, стоящим на берегу с вытянутой, как шея журавля, стрелой, на какое-то время скрылось из виду, но потом снова вынырнуло с другой стороны и, похожее на белый месяц, снова появилось на горизонте.
Сделав в комнате несколько упражнений для разминки, Хасар снова подошел к окну, но судна, которое, казалось, еще долго будет находиться в этой акватории, уже не было видно.
Беснующиеся, словно шумные дети, волны в белых шапках издалека напоминали пятнистое поле с кучками нерастаявшего снега.
Ходжа уже ушел на работу. Вместе с ним в машину с удовольствием садились сын и дочь, он по пути завозил их в школу.